Александр Тали - Любовь в перемотке (ЛП)
служащие для того, чтобы скреплять вещи. Лестница была подвешена в воздухе прямо
посреди огромноголофта. Это выглядело как приплюснутая витая веревочная лестница,
сделанная из широких тщательно отполированных кусков дерева, скрепленных толстой
веревкой. Думаю, я бы постоянно боялась упасть, поднимаясь по ней. В комнате были
настолько высокие потолки, что лестница, казалось, просо поднималась в небо. Должна
заметить, что от всего этого захватывало дух.
Стена слева от нас полностью была заставлена старыми потертыми книгами, по
сравнению с этим даже публичная библиотека Нью-Йорка казалась маленькой. Казалось,
книги занимали все место и доставали до тридцатифутового потолка. Я подняла голову
вверх и обнаружила там, по меньшей мере, десять канделябров. Все они, кажется, были
сделаны из слоновой кости. Я бы и за миллион лет знакомства никогда не смогла
вообразить, что Льюис Бруэл – плейбой, миллионер – живет в доме из дерева. Льюис тихо
подошел, взял мою руку, позволяя мне медленно переварить все это. Наконец я
повернулась назад и столкнулась с ищущим взглядом его темных глаз. По его несмелой
улыбке я точно могла сказать, что он нервничал, ожидая моей реакции на то, что он
называл домом.
- Ну, Эмили, что ты думаешь? Это немного дико для тебя?
Я выдохнула и кивнула
- Да…Вау, это не то, чего я ожидала. Не то, чтобы я достаточно хорошо тебя знала,
чтобы иметь какие-то ожидания. Просто…это не то, что я вообще когда-либо ожидала
увидеть. Льюис, это обалденно и просто нереально. Выглядит все так, будто я на
съемочной площадке какого-то фильма.
- Ты разочарована? – Его улыбка померкла.
- Нет! Не разочарована, просто ошеломлена и удивлена…все такое большое и…
мужественное. Мне просто нужна минутка, чтобы здесь освоиться. Но это, определенно,
самое впечатляющее, что я видела в своей жизни.
Он, наконец, улыбнулся. Я почувствовала, что он расслабился, когда он ослабил ту
смертельную хватку, в которой сжимал мою руку.
- Это был завод по производству ручек, еще до второй Мировой Войны. Это было
первое здание, которое купил мой отец в начале шестидесятых. Думаю, когда отец его
приобрел, он уже не работал. Я не мог заставить себя продать его. Я нутром чувствовал,
что отец хотел бы, чтобы я его сохранил. Я переделал весь завод в стиле любимой книги
отца – «Повелитель Мух» Уильяма Голдинга. Он начал читать мне эту книгу перед сном,
когда мне было шесть или семь лет. С этой книги началась моя любовь к чтению.
Я смотрела на него с трепетом. Мог ли водитель красной Феррари, миллионер,
действительно так идеализировать свою ностальгию? На самом деле, я даже не знала, что
он любит читать. Он продолжал рассказывать мне то, что, как я полагала, не было
информацией для всеобщего разглашения.
- Мы с отцом проводили много времени вместе, анализируя эту книгу. Однажды
утром, когда я был уже взрослым, я проснулся и узнал, что моего отца больше нет. Я
перечитывал эту гребаную книгу снова и снова. Это помогало мне вспомнить наши
горячие дебаты о той утопической стране. Несколько лет спустя, когда я показал это место
нескольким кретинам-инвесторам, они обсуждали идею того, чтобы превратить его в
кондоминиум. Я подумал, что ни за что на это не соглашусь! Мой отец, если бы он был
жив, никогда не продал это место, чтобы его превратили в квартиры по завышенным
ценам. Именно тогда я решил превратить одно из воспоминаний о моем эксцентрично-
романтичном отце в вымышленный мир.
Я смотрела на него, пораженная таким интимным откровением, когда он заключил
меня в свои объятия, положил подбородок мне на макушку и продолжил говорить:
- Это место помогает мне оставаться рядом с ним, хотя у меня никогда не будет
шанса, сказать ему прощай. Если он может видеть меня сейчас, если он видит все это, то
он знает, что я люблю его.
Я отстранилась от него, так, чтобы иметь возможность взглянуть на его лицо. Я
действительно влюбилась в того мужчину, раз и навсегда.
- Пойдем, я хочу показать тебе, что наверху.
Он пытался снять это мрачное настроение, которое повисло над нами. Я
проследовала за Льюисом по подвесной лестнице, все еще боясь упасть. Хоть лестница и
выглядела ненадежной, на деле она была совсем не такой. Он перешагивал по две
ступеньки за раз, и мне приходилось бежать, чтобы успевать за ним
- И что же наверху? – Спросила я, не дыша, где-то на середине пути.
-Моя кровать, - ответил он как раз перед тем, как мое сердце вернулось обратно, к
самому началу лестницы.
Глава 8
Плати или играй…
Когда мы поднялись по лестнице, я задыхалась от бега, а затем снова не смогла
дышать от вида, который был передо мной. Пола, который больше напоминал черное
безмолвное озеро, стояла деревянная платформа, который также выглядел как
специальный паром. Оказалось, что эта конструкция действительно плывет по воде. Его
кровать была накрыта белым покрывалом, и на ней было раскидано не меньше двадцати
подушек. Такие же плетеные столбики из прессованного дерева, что составляли основы
кровати, были и над ней, формируя крепкую опору, которая поддерживала прозрачный
балдахин. Пол выглядел влажным и блестящим. Он полностью состоял из полированных
речных камней. Темные занавески были наглухо закрыты по всему периметру этой
огромной комнаты. Мягкий свет давали лишь крошечные светильники, которые были
расположены по всему потолку. Эти бесчисленные маленькие мерцающие светильники
над нами были похожи на Галактику, полную звезд. Полностью продуманный дизайн
создавал впечатление ночной прогулки под звездами на воде. Я была поражена.
Прежде, чем я снова обрела дар речи и смогла озвучить свое изумление, Льюис
поднял меня на руки и отнес на кровать, в стиле жениха в первую брачную ночь. Я обвила
руками его шею и полной грудью вдохнула его пьянящий аромат. Когда мы подошли к
кровати, Льюис не опустил меня на нее. Он просто стоял перед кроватью, держа меня на
своих сильных руках, и спокойно смотрел на меня оценивающим взглядом. Ему не надо
было задавать вопрос вслух, его знающий взгляд был полон молчаливой мольбы о
разрешении.
Я положила руку на его лицо, придвинулась к нему ближе, чтобы прошептать на
ухо:
- Льюис, мне очень страшно…но я так сильно хочу тебя прямо сейчас.
Сдавленный гортанный рык вырвался из его груди. Тогда он сделал еще шаг,
