Дж. Уорд - Отомщенный любовник
В конце коридора перед дверным проходом в комнату Зейдиста и Бэллы стояли Братья, их лица были мрачными и печальными.
– Нет! – голос Бэллы был столь же громким, как и тот крик. – Нет!
– Мне жаль, – сказал Роф.
Стоя среди Братьев, Тор посмотрел на Джона. Лицо мужчины было белым и истощенным, глаза – пустыми.
Что случилось? показал знаками Джон.
Руки Тора двигались медленно: Ривендж мертв.
Джон сделал несколько глубоких вдохов. Ривендж… мертв?
– Господи Иисусе, – пробормотал Куин.
Вырвавшиеся из комнаты Бэллы рыдания прокатились по коридору, и Джону захотелось подойти к ней. Он помнил эту боль. Помнил ужасное онеменение, когда Тор исчез, прямо после того, как Братья сделали то, что должны были – сообщили самые плохие новости в его жизни.
Он кричал так же, как и Бэлла. Рыдал так же, как и она сейчас.
Джон снова посмотрел на Тора. Глаза Брата горели, будто он хотел что-то сказать, обнять, выразить соболезнования.
На какое-то мгновение Джон почти устремился к мужчине.
Но потом он отвернулся и ввалился в свою комнату, закрывая дверь и запирая на замок. Сев на кровать, он уперся руками в матрас и позволил голове упасть. В его голове царил хаос прошлого, но в центре груди билось лишь одно важное слово: нет.
Он не мог вернуться с Тором к тем отношениям. Он слишком много раз проходил через все круги ада. К тому же, он больше не ребенок, и Тор никогда не был его отцом, а это дерьмо в духе «папа-спаси-меня» не подходило никому из них.
Самое близкое, кем они станут друг другу – это братьями по оружию.
Выбрасывая мысли о Торе из головы, он подумал о Хекс.
Сейчас она страдает. Сильно.
И Джону было ненавистно его бессилие.
Но, потом он вспомнил, что даже будь все иначе, Хекс бы не приняла его помощь. Она ясно дала это понять.
***
Хекс сидела на кровати в своем доме на берегу Гудзона, низко опустив голову, упершись руками в матрас. Рядом с ней, на покрывале, лежало письмо, которое ей передал айЭм. Вскрыв конверт, она прочла послание, свернула его по изящным линиям сгиба и снова убрала.
Склонив голову набок, Хекс посмотрела сквозь замерзшие окна на грязную, мрачную реку. Сегодня было ужасно холодно, температура замедлила течение воды, покрыла льдом каменистый берег.
Рив был таким ублюдком.
Когда она поклялась ему, что позаботится о женщине, Хекс не могла представить, сколь поверхностной была клятва. В письме он взывает к ее обету, и объявляет, что той женщиной была она сама: она не придет за ним, никоим образом не подвергнет опасности жизнь принцессы. Более того, в случае, если она предпримет, хоть что-нибудь относительно него, Рив откажется принять ее помощь и выберет остаться в колонии, независимо от того, на что она пойдет во имя его спасения. Наконец, он указывает, что если она решит пойти против его желаний и своего слова, то айЭм последует за ней в колонию, а это подвергнет риску жизнь тени.
Хренов. Ублюдок.
Идеальный эндшпиль[190], достойный Ривенджа: она могла нарушить клятву, могла придумать способ образумить своего босса, но на ее совести уже была смерть Мёрдера, а сейчас еще и Ривендж. Имя айЭма в списке убьет ее.
К тому же, Трэз отправится вслед за братом. И значит, их станет четверо.
Связанная по рукам и ногам этой ситуацией, она вцепилась в край матраса так сильно, что предплечья начали дрожать.
Каким-то образом в ее руке появился нож; лишь позднее она вспомнит, как встала и прошла голышом через всю комнату, чтобы достать лезвие из ножен.
Вернувшись к кровати, Хекс подумала о мужчинах, которых потеряла в своей жизни. Увидела в воображении длинные волосы Мёрдера и глубоко посаженные глаза, вечную щетину на широком подбородке… услышала его акцент из Старого Света, вспомнила его запах пороха и секса. Потом перед взором возник аметистовый взгляд Ривенджа, ирокез и его красивые шмотки… запах Must de Cartier и его роскошную мужественность.
Наконец, она представила синие глаза Джона Мэтью и короткую военную стрижку… ощутила, как он двигался внутри нее… услышала его тяжелое дыхание, пока тело воина давало ей то, чего она жаждала, но не могла удержать.
Они все ушли, хотя два последних до сих пор были живы. Но людям не обязательно умирать, чтобы исчезнуть из твоей жизни.
Она опустила взгляд на порочно острое, блестящее лезвие и повернула его так, чтобы поверхность поймала слабый солнечный блик, который мгновенно ослепил ее. Она хорошо управлялась с ножами. На самом деле, они были ее любимым оружием.
Она подняла голову от стука в дверь.
– Ты там в порядке?
Это был айЭм… который не только подрядился на доставку почты Рива, но, очевидно, также записался в няньки. Она пыталась вышвырнуть его из своего дома, но он просто повернулся к ней своей тенистой задницей, приняв форму, за которую она не могла ухватиться, не говоря уже о знатном пинке из ее гребаной хаты.
Трэз так же находился в основной комнате охотничьего домика, но занял прямо противоположную роль. Когда она закрылась в своей спальне, он сидел, не шелохнувшись, в гнетущем молчании уставившись на реку. В свете трагедии братья поменялись ролями, говорил лишь айЭм: насколько ей было известно, Трэз не проронил ни слова с тех пор, как узнал новости.
Но тишина была вызвана не только скорбью Трэза. Его эмоциональная сетка была отмечена гневом и раздражением, и у Хекс возникло подозрение, будто Рив со своей отстойной мудростью нашел способ навязать Трэзу пассивность. Как и она, мавр пытался найти выход, и, зная Рива, такового не наблюдалось. Он был мастером манипуляции… всегда был.
И он тщательно продумал свою стратегию выхода. По словам айЭма, все было тщательно устроено, не только на личном уровне, но также и на финансовом. айЭм получает ресторан «Сол», Трэз – «Железную Маску», ей достается крупная сумма зелени. Элена также будет обеспечена, айЭм сказал, что разберется с этим. Фамильный особняк перейдет к Налле, вместе с миллионами долларов и семейными ценностями, которые, согласно праву первородства, принадлежали Риву, а не Бэлле.
Он изящно и чисто вышел из драг-бизнеса в ЗироСам и букмекерских дел. «Маска» могла предложить работу девочкам, но остальной персонал пусть держится в стороне от этого клуба или ресторана. Преподобный исчез, и они были чисты.
– Хекс, скажи что-нибудь, чтобы я знал, что ты жива.
айЭм никак не сможет миновать дверь или дематериализоваться внутрь, чтобы проверить, дышит ли она. Комната была сейфом из стали, непроницаемой. Вокруг дверных косяков была тонкая сетка, такая, что он не сможет просочиться даже в образе тени.
