Искушение Судьи (ЛП) - Бейкер Тори

Глава 19

Иден

— Я пойду прогуляюсь. Хочешь ещё кофе?

Мы просидели в приёмной несколько часов. Папу срочно доставили в рентгенологию, потому что у него был разрыв селезенки. Необходима была операция не только на селезёнке, но и на бёдрах. Прутья, булавки, физиотерапия и трудотерапия, длительное пребывание в больнице — всё это было сказано в наш адрес. У меня кружится голова. Что я действительно поняла от его врачей, так это то, что время его восстановления будет долгим и трудным. Мама волнуется, а я сижу здесь и думаю, как бы ему не переусердствовать.

— Нет, спасибо, милая. Я позвоню тебе, если доктор выйдет.

Я киваю, сжимая её руку, и направляюсь к лифту, голова раскалывается, и мне нужно избавиться от запаха антисептика, хотя бы на несколько минут. Звяканье лифта возвещает о том, что он прибыл. Двери открываются, и я вхожу внутрь. Внутри пусто, ни звуковых сигналов, ни разговоров, только музыка, которая любого бы усыпила. Я сжимаю поручни за спиной, запрокидываю голову и закрываю глаза. Глубокое дыхание никак не помогает справиться с болью в груди. Сегодня я могла потерять своего отца. Это чувство охватило меня только по дороге в больницу. Мой сильный папа, возможно, разбился бы насмерть, оставив нас позади. Моя мама слишком рано овдовела бы, и я знаю, что она никогда не нашла бы другого такого мужчину, как он; не то чтобы она позволила себе полюбить другого. У моего отца никогда не было бы шанса повести меня к алтарю в день моей свадьбы или увидеть, как его первый внук называет его дедушкой.

— Здесь нет никого по имени Иден Пауэрс. Вы уверены, что правильно назвали имя?

Я слышу своё имя сразу же, как только двери открываются, и быстро выхожу из лифта, направляясь к стойке регистрации. Там, с таким видом, словно его пропустили через мясорубку, проводя рукой по своим тёмным волосам, взъерошенным, как это обычно бывает после секса, стоит мужчина, которого я люблю. Я стою в стороне, ошеломлённая, лишённая дара речи. Почему он здесь? Сэмюэль должен быть на работе. Я никак не ожидала, что он нарушит свой график, чтобы приехать в больницу.

— Так её зовут. Я попробую ещё раз позвонить ей на мобильный. Спасибо, — он начинает уходить, и я обретаю дар речи.

— Сэмюэль, — когда я, наконец, выхожу из ступора, ноги сами несут меня к нему. — Сэмюэль, что ты здесь делаешь? — он встречает меня на полпути и подхватывает на руки.

— Чёрт возьми, малышка. Я получил твоё голосовое сообщение, и всё, что я мог услышать, это «больница». Оно оборвалось. Я подумал о худшем. Что происходит?

Он ставит меня на ноги, обхватывает ладонями мои щёки, прижимается своим большим телом, так что наши глаза оказываются на одном уровне. Меня охватывает чувство спокойствия, и я понимаю, что нуждалась в нём больше, чем могла себе представить в тот момент, когда звонила.

— Мой отец; он упал с крыши. Он в операционной. — Я быстро моргаю. Слёзы снова пытаются пролиться, только на этот раз, если я позволю, поток воды будет не остановить.

— Иден, чёрт, прости меня. Давай уйдём с дороги.

Сэмюэль притягивает меня ближе, крепко прижимает к себе и ведёт спиной вперёд. Я закрываю глаза, расправляю плечи и позволяю ему заботиться обо мне. Его запах, прикосновение к нему — это единственное, что удерживает моё воображение от сумасшествия.

— Прости, что побеспокоила тебя. И мой телефон у меня в кармане, но обслуживание здесь действительно отвратительное. Здесь так же хорошо, как и на парковке, это очевидно.

Я поднимаю голову, как только Сэмюэль перестаёт нас вести.

— Тебе не за что извиняться. Ненавижу, что у тебя это тоже вошло в привычку. Дважды за два дня — это в два раза больше, чем нужно. Ты позвонила мне, я пришел, так же, как ты бы сделала для меня, хорошо? — наши взгляды встретились.

— Хорошо. Я собиралась выпить кофе и прогуляться, но мне бы очень хотелось познакомить тебя с моей мамой, ты не против?

— Конечно, тебе даже не нужно спрашивать.

Сэмюэль касается моих губ своими, рука скользит по моей пояснице, а затем он ведёт меня к лифту, из которого я только что вышла. На этот раз с нами ещё несколько человек. Я кладу голову ему на грудь, чувствуя себя более нуждающейся, чем когда-либо, из-за того, что прямо сейчас он поддерживает мои эмоции.

— Спасибо тебе, Сэмюэль, огромное, — шепчу я ему, не заботясь о том, что за нашим общением могут наблюдать другие.

— Тебе не нужно благодарить меня за то, что я здесь, Иден. Это то, где я хочу быть, — он заводит нас в лифт, и между нами воцаряется молчание из-за других, хотя я не в настроении разговаривать, когда мы находимся в квадратном помещении размером шесть на шесть футов.

— Я всё равно благодарна, — говорю я тихим голосом, выпрямляя спину и придавая лицу спокойный вид из-за мамы. Нет необходимости усугублять её беспокойство больше, чем это необходимо.

— Я уверен, что так и будет, — отвечает Сэмюэль с ухмылкой на лице. В нескольких шагах от лифта поворот направо и короткая прогулка, и в поле зрения появляется моя мама. Мягкие тёмные волосы с натуральным светлым оттенком, которые она мне подарила, по-прежнему имеют настоящий цвет, и я не замечаю ни единого седого волоска. Она действительно красива. Я мысленно отмечаю, что отправлюсь к ним с папой домой, как только ему сделают операцию. Ей понадобится сменная одежда, туалетные принадлежности, пряжа и спицы, чтобы занять себя, пока она сидит и ждёт.

— Мама, я хочу тебя кое с кем познакомить, — привлекаю я её внимание. Она быстро поднимается на ноги.

— Вы, должно быть, Сэмюэль. Так приятно, что у вас есть лицо, соответствующее имени. Я так много о вас слышала. — Она не пожимает протянутую руку, а вместо этого обнимает его, и Сэмюэль, не задумываясь, отвечает на её объятия.

— Надеюсь, что только хорошее, — говорит Сэмюэль, когда они отстраняются друг от друга. — Я могу вам что-нибудь предложить, дамы? Кофе, закуски, журнал? — спрашивает он.

— О, моя девочка. У неё для тебя только и есть, что глаза в форме сердечка. — Мамы, скажу я вам; они выпускают кота из мешка в самые странные моменты. — Пока что со мной все в порядке, спасибо, — отвечает мама, поворачивая ко мне голову и подмигивая во время произнесения. Я не уверена, должна ли я ужасаться или радоваться. Думаю, он покорил её всего несколькими словами, сказанными между ними. Я понимаю это, потому что Сэмюэль Кавано покорил меня одним взглядом.

Глава 20

Иден

— Не забудь кроссворды, которые я подобрал для твоего отца, — говорит мне Сэмюэль, готовя чашку кофе для утренней поездки на работу. Прошло три дня с тех пор, как папа вышел из операционной, недовольный собой из-за травмы, и услышал новость о том, что ему придётся пролежать без движения от шести до восьми недель.

— Они упакованы. Спасибо, что заглянул в магазин и купил их. Ты встретишь меня в больнице после работы или я увижу тебя здесь? — спрашиваю я. Мне ещё предстоит вернуться к работе, хотя на следующей неделе всё изменится.

— Тут, если только что-нибудь не случится, и я не понадоблюсь вам всем в больнице. Я собираюсь приготовить ужин для нас и твоих родителей, чтобы отвезти им завтра.

Буквально святой. Больничная еда — отстой. Папа постоянно ворчит по этому поводу. Мама не произносит ни слова, только пытается справиться с этим. Моя цель на сегодня — выпроводить её из комнаты, отправить домой вздремнуть, принять душ и поесть нормальной еды. Впервые за всю неделю, если у меня получится.

— Спасибо.

Я подхожу к нему, мне нужно самой сварить кофе. Пакет с вкусностями, который я готовила, оставлен.

— Я всё время говорю тебе, чтобы ты перестала благодарить меня.

Я протискиваюсь между ним и стойкой, кладу руки ему на плечи, играю с волосами у основания его шеи.

— Спасибо, — я целую его в подбородок. — Спасибо, — я двигаюсь к его щеке. — Спасибо, — мои губы касаются уголка его губ. — Я всегда буду благодарить тебя, Сэмюэль. Ты так много для меня сделал, и не думай, что мы не будем обсуждать тот факт, что сегодня утром мне позвонил судья Майкл. Ты, случайно, ничего об этом не знаешь?