Поиграй со мной (ЛП) - Мак Бекка

Защитник выбивает шайбу из угла и замечает Гарретта на защите, он открыт и ждет его. Он запускает шайбу по льду, и Гарретт молниеносно уезжает, а Эммет и Картер прикрывают его по бокам, расчищая дорогу.

Все, подбадривая его, визжат, и этот придурок-центровой, которого мы видели раньше, спрыгивает со скамейки запасных, меняясь местами с кем-то на льду. Картер равняется с Гарретом, предупреждая его, и Гаррет прицеливается. Он отводит клюшку назад, а затем отправляет шайбу в сетку, которая пролетает прямо над головой вратаря.

Звук окончания тайма теряется в коллективном вздохе, в котором перехватывает дыхание у всех болельщиков на «Роджерс Арене», когда тело центрового врезается в Гарретта сзади. Гаррет впечатался в борт головой.

Он обмякает, и мертвым грузом падает на лед.

Грохочет тишина, игроки окружают Гаррета, медики, сидя на коленях, пытаются привести его в чувство.

— Он не встает, — шепчет Кара. — Почему он не встает? Кто-нибудь, помогите ему!

— Давай, Гаррет, — бормочу я, покусывая большой палец. — Вставай.

Но он этого не делает. Он не шевелит ни единым мускулом, растянувшись на льду, и по всему моему телу распространяется страх, который сменяется адреналином.

— Вышвырните этого мудака! — я кричу в тишину, сотрясая стекло, когда обмякшее тело Гаррета перекладывают на носилки. Центральный игрок, о котором идет речь, встречается со мной взглядом, он слишком спокойно реагирует на то, что отправил кого-то в больницу. — Мы играем в настоящий хоккей в Канаде, ты, гребаный говнюк!

Он улыбается, помахивая мне перчаткой, и в этот момент Картер бросает клюшку, срывает перчатки, швыряет шлем на лед и набрасывается на него.

Арена взрывается, когда скамейки пустеют, игроки бросаются на лед, повсюду снаряжение и кулаки. Все визжат, а крошечная беременная женщина пытается физически удержать меня и Кару, чтобы мы не присоединились к ним.

По крайней мере, ей не нужно переживать, что ее снова покажут по ТВ.

* * *

Уже почти полночь, когда открывается входная дверь. Оливия быстро намазывает арахисовое масло на Орео, и отправляет его в рот, прежде чем вскочить с дивана.

Картер, Эммет и Адам друг за другом заходят в гостиную, все они — удивительно — широко ухмыляются.

У Картера ужасная трещина по центру распухшей губы, а у Эммета уже созревает синяк. Даже у Адама опухшая, красная скула. Он выглядит счастливее всех.

— Я никогда не ввязываюсь в драки! Мой папа так гордится мной за то, что я впечатал другого вратаря в борт! — он проводит ладонью по своей выпуклой груди. — Говорит, что записал это, чтобы показать всем своим друзьям.

Оливия протягивает ему пакет со льдом.

— Не превращайте это в привычку, мистер Локвуд. У вас слишком красивое лицо.

Гаррет появляется на пороге темного коридора с застенчивой улыбкой, вокруг его глаз появляются темные круги. Его взгляд измученный, но все еще такой яркий.

Кара обнимает его.

— Как ты себя чувствуешь, медвежонок Гаррет?

Он засовывает руки в карманы, вздыхает.

— Нормально. Просто устал и немного болит голова. Легкое сотрясение мозга. Свободен от тренировок по крайней мере всю следующую неделю.

Кара сжимает его лицо, поворачивая влево и вправо.

— Почему у тебя синяки под глазами? — она прижимает руки ко рту. — Кто-нибудь ударил тебя после того, как тебя унесли на носилках? Кто это сделал? — она перекидывает сумочку через плечо и начинает уходить. — Пошли. Я оторву их жалкие яйца и повешу их на свое зеркало заднего вида, как приз.

— Держите себя в руках, миссис Броуди, — Эммет берет ее за локоть, останавливая ее наступление. — Это случается, когда ударяешься затылком. Гэр довольно сильно ударился.

— О… Хорошо. Тогда ладно, — она опускается на диван, закидывает ногу на ногу и скрещивает руки. — Я все еще хочу их кастрировать.

Он взъерошивает ее волосы.

— Я знаю, что хочешь, тигрица.

Картер смотрит на меня.

— Я сказал Гаррету, что ты отвезешь его домой.

— Что? У меня нет…

— На его машине. Он оставил ее здесь.

Я открываю рот, чтобы возразить — я не могу оставаться наедине с этим человеком. В прошлый раз он увидел мою коллекцию игрушек, так что дальше все может пойти только наперекосяк, — но Картер заставляет меня замолчать, бросив на меня свирепый взгляд.

— Он не может вести машину, и вы живете в одном здании.

Верно. Да. Слегка нахмуренный взгляд Гаррета на мою далеко не блестящую реакцию трогает мое сердце.

— Когда ты хотел уйти?

Он проводит ладонью по затылку.

— Э-э, сейчас? Ну, если ты не против.

Кивнув, я встаю и ловлю взгляд Кары, когда она одними губами произносит «Попробуй этот член, ради меня». Я закатываю глаза, обнимаю Оливию, затем ковыляю к Гаррету.

— Тебе нужна помощь? — спрашиваем мы друг друга одновременно.

Я морщу нос.

— Зачем мне нужна помощь?

Он показывает на мою ногу.

— Ты хромала весь вечер.

Я скрещиваю руки на груди.

— У тебя сотрясение мозга.

— Я в порядке, — уверяет он меня.

— Ну, я тоже.

Я вижу это, прямо в уголке его рта, малейший намек на улыбку, и я обещаю быть как можно более приятной на протяжении всей двадцати минутной поездки.

Пока не вижу его машину.

— Что это, черт возьми, такое?

— Audi RS Five Sportback, — улыбаясь, он потирает грудь, как будто эта машина его гордость и радость. — Полная комплектация.

— Это, типа, машина за шестьдесят тысяч долларов, — я готова закричать.

— Девяносто четыре, — бормочет он.

— Гаррет! — определенно кричу. — Я не могу ее вести!

Он открывает мне дверь.

— С тобой все будет в порядке.

— В порядке, — передразниваю я, нервно смеясь. — Он говорит «в порядке», ха!

Прижав руку к моей пояснице, он ведет меня вперед.

— Садись в машину, Дженни.

Я иду, но со стоном. Мое сиденье рывками двигается взад-вперед, пока я вожусь с кнопками, пытаясь отрегулировать положение.

— Я не знаю, что делаю. Почему это не работает? — я вскидываю руки. — Видишь? Даже твоя машина не хочет, чтобы я вела.

Гаррет хихикает, тянется, чтобы поправить мое сиденье, смотрит на меня из-под дурацки густых ресниц.

— Удобно? — тихо спрашивает он.

Я сжимаю руль, отводя взгляд.

— Угу.

— Вот и отлично, — он забирается на сиденье рядом со мной. — Поехали.

И я газую, машина рвется вперед, я взвизгиваю и жму на тормоза в конце длинной подъездной дорожки, Гарретт хватается за приборную панель, шапка слетает с его головы.

— Боже, — его широко раскрытые глаза встречаются с моими, и в них явно читается страх. — Что, черт возьми, это было?

— Я давно не водила машину! Я нервничаю на снегу!

— Мы еще даже не на проезжей части!

— Я знаю!

Он долго изучает меня, прежде чем прикусывает нижнюю губу, сдерживая смех.

— Просто поезжай спокойно и не торопясь. С нами все будет в порядке, — расслабляясь на своем сиденье, он закрывает глаза и вздыхает. — И не разбей мою машину, иначе тебе придется отрабатывать это так, как я сочту нужным.

У меня отвисает челюсть.

Он приоткрывает веко и сонно улыбается.

— Шучу.

Поездка домой проходит тихо и умиротворенно. Через пять минут, я думаю, Гаррет уснул. Его ноги широко расставлены, длинные руки между ними, голова запрокинута назад, и он не издал ни единого звука. Плохая идея. Разве за моим вождением не стоит присматривать?

По радио играет моя любимая песня, и несмотря на то, что я повредила лодыжку во время танцев под нее всего несколько часов назад, когда Саймон пытался навсегда испортить эту песню для меня, я тихонько напеваю слова себе под нос.

— С тобой я в безопасности… — я оглядываюсь через плечо, прежде чем сменить полосу движения, подъезжая к гаражу. — Мы падаем… — я сжимаю челюсти и краснею, когда ловлю на себе взгляд Гаррета. — Прости.

Он ничего не говорит, просто перегибается через меня, оказываясь в моем пространстве. Моя кожа без разрешения начинает гореть, а сердцебиение замирает где-то между бедер, потому что он невероятно горячий, и от него приятно пахнет, и он так близко. Но все, что он делает, это нажимает кнопку в панели над моей головой, заставляя дверь гаража открыться.