GrayOwl - Звезда Аделаида - 2
- Но мне пора заняться Квотриусом - он хочет знать, о чём мы говорили, а вашего… здешнего, подразумеваю я, языка не разумеет.
Но только здешнего. Вот выучитесь говорить на родном, и Квотриус вас тотчас поймёт, -пригрозил Северус.
- Квотриус, возлюбленный мой, звезда моя путеводная, я так безумно сожалею о ране твоей, коя не дозволит нам любить друга ещё несколько долгих дней.
Но буду со старанием молиться твоим богам - всевладыке Юпитеру - Громовержцу, Венере Светлокудрой и Амурусу, Стреляющему Метко, как… и ты поклялся перед моим поединком с вождём этого племени гвасинг, дабы рана твоя затягивалась быстрее и прочнее.
Глава 6.
Наконец, раздался долгожданный звук рога - побудка, а через несколько минут - оправка по сигналу всё того же инструмента - Северус уже привык оправляться вместе с легионерами, по громким, трубным сигналам, как всегда, вместе с шеренгой, в сухой овраг, где этой ночью Тх`ом стал одержим Волдемортом и окончательно разругался с Гарри, покинув его и отправившись «убивать, убивать, убивать, убивать, убива-а-а-ть!» И убил ведь, вот зараза, этот Том!
Тут же, возле дерева над оврагом, нашли распростёртое тело дозорного, который умер во сне - счастливчик. Но эта странная смерть и ранение младшего сына военачальника, о котором сказал его старший сводный брат, переполошили весь лагерь.
Фемоклий Руоднэ лежал, раскинув руки и глядя невидящими мёртвыми глазами в пасмурное небо. Солдаты же знали, что так, без единого повреждения на теле, убивают только братья - чародеи. Простите уж, боги, если от вас сила сия в них, но хорошо бы отдать братьёв обоих на корм демонам и ламиям!
Подозрение пало на раненого Квотриуса - кому же, как не ему, единственному раненому за весёлую ночку в относительно спокойном лагере, было убить легионера, такого же полукровку, как он сам. Видно, что-то не поделили, а, может, этот мужеложец Квотриус, неудовлетворённый братом, выйдя по нужде, полез спьяну целоваться, да обниматься с дозорным. Тот и ранил Квотриуса потому, как друзья убитого говорили, что никогда тот не спал с мужчинами, разве что любил баловаться с мальчиками в термах, но это ведь не в счёт, не в зачёт, и не в вину ему, безгрешному.
Значит, решили все, рана у Квотриуса от гладиуса Фемоклия, но тут… внезапно встрял старший брат Снепиус Северус Малефиций. Он предоставил группе легионеров кинжал, подобранный им после гибели Волдеморта. На него, как на неодушевлённую железяку, заклинания не подействовали. Старший сын и наследник военачальника заявил, что именно этим варварским оружием и была нанесена рана брату его - бастарду Снепиусу Квотриусу Малефицию, официально принятому в семью Снепиусов, в род Тогениусов, и признано было отцовство военачальника над сыном - бастардом его с соизволения сына Малефиция, Северуса законнорожденного.
Но один из солдат, оказывается, стороживший лежбище рабов, а на самом деле всю ночь жравший баранину и наливавшийся ышке бяха, сказал, что никто из его «подопечных» говорящих скотов не просыпался ночью. Все они устали и были вымотаны страшными событиями, обрушившимися на них в течение долгого дня, слишком долгого и насыщенного вовсе.
Ещё бы - все женщины и некоторые совсем молодые мужчины, ещё не ставшие воинами, были жестоко изнасилованы. Дети напуганы до колик судьбой матерей, отцов и младшеньких братьев и сестёр, которых зверски убили, размозжив им головы. Бывшие воины устали от сражения и были все поголовно в различной степени изранены, только к излишнему озверению благородных хозяев, кое не оставляло тем ничего иного, нежели пить и иметь для любителей молодых мужчин - воинов пятнадцатилетних и женщин, кто кому больше придётся по вкусу. А по вкусу приходились все, самки и самцы гвасинг, коим не исполнилось ещё восемнадцати. Таковыми были зверские обычаи завоевателей.
Тогда воинственный, только храбрый очень, легионер Снепиус Северус Малефиций - по его полномочиям - предложил вперёдстоящим выборным всадникам осмотреть рану всадника Снепиуса Квотриуса Малефиция. Тут же были выбраны трое всадников - все ромеи - наиболее горящие рвением восстановить справедливость по отношению к раненому.
Ведь и солдаты попонятливее, не говоря уж о всадниках, много воевавших и хорошо знающих оружие варваров, увидев кинжал, сразу поняли, что ранение Квотриуса - не дело рук покойного Фемоклия, а, наверняка, работа кого-то из пришедших в лагерь лазутчиков народца гвасинг. Именно у сражавшихся воинов гвасинг были подобные кинжалы. Но рабы безоружны, а оставшиеся в племени мужчины слишком тяжело ранены, чтобы сподобиться доползти до лагеря ромеев. Видимо, совсем обезумели гвасинг от первой пролитой крови Фемоклия Руоднэ Салпициуса и Снепиуса Квотриуса Малефиция.
Это означало лишь одно - соседним племенам стало каким-то образом известно о нападении на ближних соседей, и они выслали лазутчиков, дабы убедиться наверняка в пришествии на земли гвасинг неведомых воинов, а Квотриус и Фемоклий стали невинными жертвами коричневой ярости дикарей. Среди них, и это абсолютно ясно, был Чёрный Властелин, убивший Фемоклия словами или другими действиями, не наносящими рваных ран, но на Квотриуса - чародея со всаженным под самое не могу - лёгкое - кинжалом, по словам его братца и любовничка, который жираф б-о-о-о-льшой - ему видней, видимо, словеса Чёрного Властелина не подействовали, поэтому пришлось всадить ему кинжал в тело.
Но, несмотря на свою уверенность, чтобы успокоить солдат в почему-то затянувшееся отсутствие полководца, обычно поднимавшегося раньше трубача, выборные всадники проследовали в шатёр к раненому и…
… И Гарри услышал взволнованные мужские голоса и жутко испугался, что это беспокойство на-х`э-м-ни-ков (уф, еле выговорил - выдумал! ) произошло от того, что Сх`э -вэ-ру-у-с-с, благородный рим-ла-нх`ын-ин, рассказал им о нём, беглом рабе Гарри. Услышав многочисленные шаги, приближающиеся к шатру, Гарри позеленел и распластался под двумя овчинами.
В шатре Северус, ворча что-то неразборчивое на неизвестном никому, кроме Поттера, словно фибрами души улавливающего интонации то ли материнского (уж не отцовского-то точно) то ли вообще непонятно какого, может и волчьего, языка, размотал повязку и показал всадникам зашитую, но… ещё гноящуюся рану Квотриуса. Всадники убедились в невиновности Квотриуса, поцокали неодобрительно языками (интернациональный жест), обеспокоились состоянием его раны и решились разбудить их глубоко спящего, лечащегося от своих множественных ран во сне - не повезло всаднику Формусу Вероккцию, одни лишь болячки вынес он из боя сурового, ближнего!
Даже трофеев не досталось ему, раненому в самом начале схватки - лучшим лишь только придуманным лекарством, кое применить бы и к младшему сыну военачальника, дабы он доволен был - жгучею водою - от ран свежеполученных в сражении с гвасинг.
