Шахразада - Тайна визиря Шимаса
Он увидел, как изменились лица его собеседников – если раньше они были настороженными, даже замкнутыми, то сейчас, он готов был спорить на что угодно, первый советник мысленно поблагодарил Аллаха милосердного.
– Потише, уважаемый Жак. Наш правитель, да, молод, но народ его уважает…
– Ты первый советник дивана, да? Тогда тебе надо бы взять своих лазутчиков да и уволить их всех. А еще лучше – утопить в ближайшем арыке…
– Почему? – Удивление на лице советника было неподдельным.
– Да потому, что они врут тебе! Врут и не краснеют. Думаю, за свое вранье они получают более чем щедрую мзду от тех, кому выгодно, чтобы ты так думал.
На лице первого советника столь быстро менялись чувства, что он даже залюбовался. И еще он сейчас думал о том, что же будет, если настоящие лазутчики, которых немало и у халифа, донесут ему, что видели пятерых советников дивана в компании со здоровенным иноземцем.
«Должно быть, он решит, что дяденьки собираются бежать… И теперь подыскивают себе хлебные места. О Аллах, жаль, что на самом деле все не так!»
– Так, значит, народ не любит молодого халифа?
– Прости душевно, почтеннейший, – он чуть поклонился, – за весь народ я отвечать не могу. Знаю лишь, что мне и моим друзьям он просто противен… Знаю я и то, что мои приятели отдали бы не одну сотню золотых, чтобы он вовсе никогда не становился халифом.
«О Аллах, и теперь я сказал чистейшую правду. Салех и сам не раз говорил мне, сколь ненавистна ему сама мысль, что надо принимать сан и царствовать. Вместо того чтобы отправиться за тридевять земель охотиться за чудесами… А эти дурачки… Воистину, каждый слышит лишь то, что хочет услышать!»
– Ну что ж, – словно про себя проговорил кади. – Это облегчает нашу задачу…
И, не обращая внимания на предостерегающие жесты первого советника, заговорил:
– Знай же, уважаемый Жак, что мы здесь собрались для того, чтобы спасти нашу страну. Мы, первые лица дивана, совесть страны, решили, что молодой Салех недостоин своего высокого титула, что страна, ведомая им, непременно упадет на самое дно самой глубокой пропасти, и не будет оттуда возврата до тех пор, пока на трон не взойдет действительно достойный, действительно уважаемый человек…
«Ах вы, недостойные свиньи! Совесть страны… Аллах великий, ну почему ты не покарал их в тот самый миг, когда они задумали это черное дело! Хотя… Ты же привел меня сюда и позволил все это увидеть и узнать… Быть может, ты просто избрал меня орудием своего гнева…»
– Тебе же, юный герой, мы хотим поручить дело, которое покажется тебе недостойным, но будет щедро вознаграждено. А память о нем останется в веках!
«Да-а, уважаемые ослы… Много я видел на своем веку дураков… Но никогда не видел, чтобы разумные люди ловились на такие дешевые слова… Память, видите ли, сохранится в веках!»
– Так вы что же, хотите, чтобы я его пришил?
Похоже, заговорщики и сами были не готовы услышать подобные слова.
– Тс-с-с, юный герой, тише…
– Да чего уж там, какой герой! Просто я ненавижу таких слизняков, и этого готов… растоптать, словно червяка дождевого… Хотя, чего врать-то, мне приятно слышать, что вы щедро вознаградите… Делать с удовольствием работу, за которую к тому же славно платят… Да-а, это я удачно зашел!..
Советники переглядывались, должно быть, опасаясь поверить тому, сколь замечательным оказался их выбор.
– Ну так что, я правильно тебя понял, уважаемый советник?
– Правильно, достойный Жак, правильно, – почти прошипел первый советник дивана. – Только не труби об этом, как взбесившийся бык!
– Ну прости, – он и в самом деле чуть понизил голос. – Я ж первый раз иду на такое. Но, даю тебе слово дворянина, иду с удовольствием.
– Я верю, уважаемый, верю… А теперь нам следует разойтись. Но прежде, Жак, ответь, где и когда я могу тебя найти, чтобы… м-м-м… уточнить детали…
– Да я после уроков всякий день допоздна сижу в харчевне рядом с главной площадью… «Лебедь и дракон» которая. Ты приходи туда после вашей вечерней молитвы. Там и поговорим!
Он поднялся и, неловко поклонившись, побрел к двери.
– Почтенный Саддам, ты уверен, что нам нужен именно этот человек?.. Что-то не верю я ему.
– А тебе, достойный Хазим, и не надо ему верить… Этот парень – настоящий деревенский дурачок. Он и понесет наказание, если его схватят. А если хорошо сделает свое дело, то…
– Думаю, его хватятся еще очень не скоро.
– Именно так, уважаемый, именно так.
Ни звездочет, ни казначей так и не проронили ни слова. Но их молчание было куда красноречивее любых слов.
Жак-брадяга, а проще говоря, визирь Шимас, торопился домой. О да, его сегодняшняя прогулка оказалась более чем удачной. Совсем не мало – узнать о заговоре против халифа, втереться в доверие к заговорщикам…
– Хотя, – пробормотал он на ходу, – не думаю, что они вот так сразу взяли и начали мне верить. Более того, думаю, они не будут помогать бедняге Жаку… Готов спорить, что они сейчас прикидывают, как бы половчее избавиться от него, если их план удастся.
До дома оставалось всего несколько минут.
– Да, почтеннейшие советники, задали вы мне задачку… Как же сделать так, чтобы визирь присутствовал в диване вместе с Жаком, которого эти олухи хотят ввести туда? Хотя зачем… Пусть визирь останется в неведении до самого последнего мига. Тогда вы, недоумки, не поймете, кого же наняли убить халифа Салеха.
Показалась калитка. Шимас решил, что ни за что на свете не расскажет жене о том, кого он встретил сегодня вечером и какое дело ему поручили.
Но Халида была действительно умной женщиной и отличной парой своему мужу. Она всего раз взглянула в лицо визиря и проговорила:
– Иди переодевайся, Жак-бродяга. И шрам свой ужасный не забудь смыть. А потом расскажешь мне все, что с тобой произошло!
– Но почему ты, прекраснейшая, уверена, что со мной что-то произошло?
– Аллах всесильный! И это визирь нашей прекрасной страны, управитель мудрых, человек изворотливого ума… Ну подумай сам, свет очей моих. Если мужчина является домой со ссадиной на лбу, расцветающим синяком под глазом и горящими, как у кота, глазами… Что это может значить?
Шимас решил сыграть того же простака, на которого так легко поймались советники дивана.
– Это значит, что он славно подрался…
– Милый, вот только не надо превращаться в деревенского дурачка. Если бы я видела тебя в первый раз, быть может, я бы тебе поверила. Но сейчас, прожив с тобой уже не один день… – тут губы ее тронула нежная улыбка, – наслушавшись и твоих рассказов, и рассказов о тебе, какими меня побаловали твои верные друзья, понимаю, что случилось что-то… воистину необыкновенное. И что ты, по обычаю всех мужчин, решил от меня это утаить.
