GrayOwl - Партизаны Подпольной Луны
… А теперь ещё с женой на балу в честь дня рождения самого любимого, кроме… Северуса, зато реального волшебника, плясать! И это вместо того, чтобы вальсировать с самим Люцем! Трясти костлявое тело нелюбимой, видите ли, потанцевать ей захотелось в кругу бомонда. Ну, может, Люц будет против такого надругательства над своим любовником? Только на это и остаётся уповать.
Нет, ну что за напасть? И зачем только я вспомнил про Сева?
Купол пропустил Директора, лишь раз жамкнув невидимыми охранными, охрененными, хоть и невидимыми челюстями, но это было уже, когда Рем прошёл защитный контур, где-то позади. Однако Люпин немного испугался.
А распознает ли купол господина Директора, возвращающегося на рогах? Ведь магическая аура у пьяных слабеет и даже видоизменяется… до опохмелки. Значит, надо просидеть всю ночь в питейном заведении и похмелиться там с утречка, да не зельем. У старины Аберфорта его же нет. Так, выходит, остаётся, попивая дрянное огневиски, послушать уже подзабытые анекдоты всё тех же «бывалых». Ну, найдётся же хоть что-то настолько смешное, чтобы можно было порадовать тонкое, развитое чувство юмора Люца? Ведь не всё на матерщине строится, бывает, и пикантные ситуации описываются, особенно с бабами, а Люц охочь и до них.
- Как и я, но я-то поневоле, а он, вишь ли, из любви к искусству-с, - подумалось одинокому Ремусу.
Ему всё время было как-то не по себе. Эти невидимые челюсти, сомкнувшиеся у него за спиной… Брр… Да и весь день с самого утра не задался. Одинокий, показавшийся невкусным завтрак, ведь Люц впервые проспал его, только в постели чмокнув любовника в губы, но окончательно так и не проснулся.
Да-а, вчерашняя ночь!.. Вот она-то и удалась, да так! Но об этом не стоит думать, когда идёшь по закатно-рассветной дороге в Хогсмид, чтобы там напиться отвратной сивухи. Ночи сейчас, считай, что и нет, всё псевдо-ночное время, кроме промежутка с часа до трёх, сплошные сумерки. И это показалось Люпину тоже отчего-то очень неприятным. А вот отчего?..
- Руки за голову! Да палочку, палочку-то отдай!
Вот и свершилось большое обломище в жизни Ремуса Люпина.
Он попытался аппарировать, но мордредова деревня была ещё слишком далеко. Антиаппарационная зона, поцелуй её Дементор в передницу! Да хоть закусай гнилостной пастью Мордреда! Всё равно, от… этих, кем бы они ни были, никуда не деться. Ремус стрельнул ещё неотнятой палочкой из положения «руки за головой» сразу Авадой и… попал.
Раздались матюги, сопровождающие звук падающего в траву тела. Мягкий такой, печальный звук. Разбойники, грабители или попросту ошалевшие без развлечения пьянчуги из той же «Башки», Ремус не разглядывал лохов, но теперь, воспользовавшись их замешательством и спокойно развернувшись, насылал Tormento и отоварил всех по полной. И пока они корчились, Люпин вовсе не стремился избавить жертв накопившейся за неудачный день ярости от «светлой» пытки, но поспешил бегом в деревню и наскоро, но отчётливо произнёс выуженное, подумать только, у мертвеца, заклинание.
Тотчас опять раззявились какие-то невидимые скрежещущие челюсти, Ремус понял, что с таким звуком открывается купол ненаходимости, и смело шагнул внутрь. Мышеловка захлопнулась снова с противным скрежетом. Теперь-то хоть пить? И кто были те, нападавшие, с которых «добренькое» заклинание, в отличие от Круциатуса, сошло само. Ну, помаялись две минуты, так зато никто ж не умер!
Да-а, а тот труп теперь на Ремусе. Будет разбирательство в отделе Ауроров Хогсмида, будет шумиха. А как же, неслыханно, сенсация, на стенку лезет пресса, сам Директор Хогвартса убил нападавшего, и попробуй ещё докажи, что на тебя напали, а не то, что ты сам… напал на стаю каких-то оголтелых.
Люц! Вот, кто подкупит Ауроров и прикроет дело об убийстве «его любимым», как он звал Ремуса, некоего незнакомца и наложения хоть и не Непростительного, но мучительного заклинания на пятерых каких-никаких, но магов! Он поможет, обязательно поможет! Несколько десятков сиклей, не больше, каждому Аурору, и дела как не бывало. И до прессы центральной слухи не просочатся. Они ж все продажные насквозь, эти «слуги закона».
И Ремус со спокойной душой и почти чистой совестью, всё же убийство на ней, родимой, отправился в загул…
… - Я и сам увижу вечером, что… там осталось, - с неприязнью произнёс Снейп.
Он обращался к новому рабу, требовавшему, да, именно, нахально требовавшему, чтобы благородный хозяин дожёг останки умершего раба-подростка.
- Приготовь еду для Гаролусаха, да поскорее, только сначала обязательно возьми ведро, в нём ещё полно воды, и отмойся, а то от тебя разит палёной человеческой плотью.
- Помыться? Но как это?
- Ручками. Ополосни лицо и руки, а лучше, облейся по пояс и намажься то-что-хорошо-пахнет. От этого твоя кожа станет чище. Мы из народа, у которого принято мыться, посему мыться будешь и ты. Это приказ.
А, Мордред с тобою! - выругался Северус.
Он понимал, что тратит драгоценное время зря, Гарри ещё не ел, а дел полно.
- Ступай мыться в сарай, там хоть ты не простудишься, повторив подвиг Куильнэ, не то придётся кому-то из твоего народа хоронить тебя, но знай, что я твой благородный хозяин-на-время, как и Гаролусах. Мы не поселимся навечно в этом вашем Некитахусе. Правда ли, что название селения происходит от имени богини-кормилицы Нектус?
- Этого я не знаю. Хозяева позволяют нам молиться в ближайшей роще и даже дают ячменный хлеб и молоко, но не дают никакого мяса для наших богов.
- Ещё бы, переводить мясо на дурацкие рабские обычаи. Тогда я посчитал бы вестфалов совсем уж безнадёжными тряпками. Они и так угодничают перед рабами, позволяя им есть свою еду и спать на своей кровати.
Но что-то опять я начал думать по-англски. Не пойдёт сие, Сев. Переход на латынь даётся мне с лёгкостию необыкновенной, так и надо думать на неродном языке, ставшем уже, признаться, вторым родным, как и положено иноземцу, долгих семь месяцев прожившему у народа чужого, но принятого с гостеприимством невиданным.
Что-то соскучился я по жёнушке своей. Простил я её, что ли, окончательно? Добреньким ты стал, Сев, в «этом» времени.
Адриана, верно, уже сильно брюхата и переспать с нею не представляется возможным. А жаль…
Так давно не было дел амурных у меня…
Но есть же Гарри мой Гарри! Так почему бы и не с ним? Хотя неумел он в утехах любовных и не доставит мне множество плотской радости. Но целоваться же научился он сам, Сев, и давно было сие, в октябре ещё. Так, может, Квотриус и впрямь пред смертию пожелал, дабы любовные умения его перешли к Гарри моему, ненаглядному Гарри.
