Заячье сердце (СИ) - Ветер Полина

Поэтому, поддавшись на провокацию Катьки, с сотый раз одёргиваю юбку и плетусь за ней в такси.

Я просто не из тех, кто решает проблему. Я из тех, кто вляпывается ещё больше…

В клубе душно и громко.

Пару раз я уже посещала такие заведения, но то было около года назад, когда мы с Мироновой только стали близко общаться.

Андрей встречает нас у входа и проводит к столику, за которым уже сидят Ваня, Крючковский и Оксаночка, которая практически повисла на последнем, как обезьяна.

Я здороваюсь со всеми и устраиваюсь рядом с Корзуном, прямо напротив «влюблённой парочки».

Ваня, перекрикивая музыку, спрашивает, что я буду пить, и делает знак официанту.

Андрей сразу берёт Катьку в оборот, отсекая её от нас широкой спиной, а я чувствую себя неуютно под тяжёлым взглядом Выскочки и тёплой ладонью Корзуна, которая покоится на моём плече.

Дима делает вид, что его не интересует происходящее, изредка кивая Симаковой, которую будто прорвало на разговоры. Хорошо, что я не слышу из-за музыки её писклявый голос. Всё-таки позвать её с собой было не лучшей идеей.

К тому же, я ловлю себя на том, что испытываю чувство, которое сейчас ощущать не должна.

— Ты такая эффектная сегодня. — Говорит мне в ухо Ваня, чуть сжимая плечо рукой. — Я поражён.

Ещё бы…

Такой длины обычно бывают повязки на голову, а не юбки.

— Спасибо. — Улыбаюсь ему в ответ. — Ты тоже ничего.

Он тоже растягивает красивые губы в улыбке, а я хватаюсь за свой коктейль и отпиваю сразу половину.

Мне надо расслабиться.

— Почему мы не познакомились раньше? — Корзун сидит так близко ко мне, что бросает в жар.

Я чувствую его горячее дыхание на коже и непроизвольно свожу ноги.

Симакова уже облобызала всего Крючковского, из чего делаю вывод, что в ней уже не один коктейль, а «полная загрузка».

Когда успела нахрюкаться?

— Всему своё время. — Отвечаю уклончиво. А сама понимаю, что случись наше знакомство раньше, всё было бы просто и ясно. И никаких душевных метаний.

— Андрей, можно мне отвлечь от тебя мою подругу?

Парень поворачивается и улыбается довольно.

— Если только ненадолго.

Я киваю Катьке, намекая, что хочу выйти. Но она интерпретирует по-своему.

— Мы пойдём потанцуем! — Кричит, чтобы все услышали.

О, нет…

Ещё и танцы.

Не знаю, как все, а я в этой набедренной повязке, разве что с места на место переступать могу.

Залпом допиваю коктейль, грозясь прослыть алкашкой в Ваниных глазах. Но мне всё равно. Без допинга мой организм на танцы не способен.

Катька тащит меня за руку в центр танцпола, и мы начинаем двигаться под музыку, что стучит по ушам.

Я бросаю взгляд в сторону нашего столика. Андрей что-то говорит Ване, и тот впивается в меня красноречивым взглядом. Проходится по всему телу, по ногам и задерживается где-то посередине. Неожидающая такого откровенного поведения, отворачиваюсь и продолжаю танцевать. Мне становится неуютно и душно.

— Кать, пойдём выйдем в туалет. — Кричу подруге.

— Я не хочу, там накурено!

Ладно.

— Я пойду, сейчас вернусь.

Пробиваюсь сквозь толпу к заветным кабинкам.

Не надо было сюда идти. Чувствую себя грязной потаскушкой в своём наряде и среди этой толпы пьяных озабоченных людей.

Приходится отстоять очередь и послушать трёп трёх вульгарных девиц, которые явно тут частые посетители.

Сделав свои дела и вымыв тщательно руки, возвращаюсь обратно в зал, но на самом выходе меня перехватывает Крючковский.

У него недовольный вид, даже немного угрожающий.

— Пошли, выйдем. — Говорит он без предисловий и сразу берёт за руку. Ведёт меня к запасному выходу, через который, минуя грозного охранника, мы попадаем на улицу.

Я вдыхаю свежий воздух и ощущаю, как начинает болеть голова.

— Что это на тебе? — Спрашивает, отпуская и пряча руки в карманы.

Кошусь вниз, пожимая плечами.

— Юбка.

— Когда я говорил надеть что-нибудь «отпадное», я не имел ввиду проститутский наряд.

Я вспыхиваю возмущением. Отчасти от того, что он прав: выгляжу не просто вызывающе. Это реальный «отпад».

— Это всё? Я могу идти? — Складываю руки на груди.

Кто он такой, чтобы тут выделываться? Симакову вон, пусть в паранджу наряжает.

— Нет. Не можешь.

— Что ещё?

— Поехали домой. — Как-то неожиданно без агрессии, ровным тоном.

Я даже теряюсь на минуту.

А потом во мне просыпается обычная язва Алина.

— К тебе? — Наклоняю голову и прищуриваю глаза.

Его глаза, как ни странно, смотрят не на декольте, а в лицо.

— Я бы сказал: «да». Но ты не захочешь.

— Ты всё будешь за меня решать? — Почему я злюсь? Опять. Он просто бесит меня почему-то, это необъяснимо.

— Я просто хочу отвезти тебя домой, пока ты своей голой попой приключения не словила.

Настырный.

— У меня есть защитник, если ты не заметил. И тебе есть о ком беспокоиться тоже.

— И где же он? — Подходит ближе, я отступаю назад. — Защитник твой, где?

— Это не твоё дело. Я уже сказала.

— Я тебя сейчас в машину посажу, увезу и изнасилую. А он даже ухом не поведёт, что его девочку украли.

Димка выплёвывает это мне практически в лицо.

Нервно дёргаю плечами. Мне не страшно, будто даже волнительно, но привычный протест призывает до последнего сопротивляться.

— Отстань от меня, чего ты прицепился? — Всё. Понесло меня… — Нравлюсь тебе, да? Так чего ж ты тогда из себя девственника строил, когда мы вместе спали? Надо было действовать, когда была возможность, а теперь я…

Договорить не успеваю.

Чуть не спалив меня диким взглядом, Димка хватает своими ладонями мои щёки и резко прижимается губами к моему рту.

Чудом удерживаюсь на ногах и только вздыхаю, потому что ощущать этот рваный, дерзкий поцелуй слишком для меня остро.

Он не даёт мне опомниться, сразу заключает в капкан своих рук и углубляет поцелуй, делая его ещё слаще. Я под действием коктейлей и ещё бог знает чего, начинаю тихо постанывать ему в рот, выгибаясь и наслаждаясь нашими эмоциями.

Видимо я увлекаюсь настолько, что не замечаю ничего вокруг.

Внезапно всё прекращается.

Димка отлепляется от меня и отлетает в сторону, я — в противоположную по инерции.

Тут же сыплется отборный мат и женское верещание, вроде бы Симаковой. Только через несколько мгновений понимаю, что это Ваня налетел на Выскочку, и теперь они сцепились, как два коршуна, в мёртвой хватке.

Как в замедленной съемке вижу Андрея, пытающегося их расцепить и образумить, охранника, подоспевшего на помощь, и Катьку с квадратными глазами, которая подходит и обнимает меня за плечи.

— Ты чего творишь, подруга? — Полушёпотом хрипит она мне на ухо.

Я только плечами пожимаю. В горле ком. Последнее, чего бы мне хотелось, это чтобы кто-то из-за меня дрался.

Наконец, охране удаётся парней расцепить, они отряхиваются и одаривают друг друга ненавистными взглядами. Симакова тут же вешается на Диму, причитая и охая, а он стирает кровь с лица и смотрит на меня.

Ване Андрей читает лекцию по поведению, но приятельски хлопает по плечу и кивает Катьке по форме: «всё гуд». Он подходит ко мне, а я даже не испытываю чувства вины. Может, это от шока.

— Ты в порядке? — Вопреки ожиданиям, спрашивает Корзун.

И я вдруг понимаю, как это смотрелось со стороны.

Крючковский выглядит, как извращенец, совративший свою сестру. А я вроде как пострадавшая.

— Да, я в норме.

— Хочешь, домой поедем?

Поворачиваюсь к Катьке. Она кивает, мол, всё хорошо. Бросаю взгляд в сторону Димки, но он напрямую занят успокаиванием истерики Оксаны, ему сейчас явно не до меня.

— Да, поехали. — Отвечаю.

Миронова вручает мне мою сумочку и отправляет «в добрый путь» с Корзуном.

Пока мы ждём такси, я пытаюсь взять себя в руки. Чувствую, как всю трясёт, не могу унять стук зубов.

— Ты не поедешь домой? — Спрашиваю Катьку.