Татьяна Ахметова - Запретные сказки
Любовник вывалил из штанов свой хуй, а батрак взял рукой за хуй покрепче, другою ищет, нет ли палки его попотчевать; на счастье и попадись ему нож. Как он шарахнул ножом — тот стоит, словно безумный, без хуя: видит дело-то плохо — и марш замандалился со скоростью света домой!
А батрак достал полбутылки водки, пьет себе да колбасой заедает. А попы на это чутки. Проснулся поп и кричит:
— Грязнов! Что ты ешь?
— Колбасу.
— Дай-ка и мне!
Он ему и подал отрезанный хуй. Поп погрыз, погрыз да и отдал назад:
— Очень твердая! — говорит.
— Еще не уварилась.
Потом опять заснули все; батрак и вздумал еще подшутить, взобрался на полати и начал ссать, да наметил прямо попу в рот, а тот как закричит:
— Вода, вода!
Да ебак вниз головою. А цыган видит, что поп нырнул вниз, тут же обрезал ножом веревки да и с корытом ебанулся об пол. Кое-как повскакивали да бежать вон! А батрак и теперь поживает с этою хозяйкою.
ПОПОВСКАЯ СЕМЬЯ И БАТРАК
В некотором царстве, в нашем государстве, жил-был поп с попадьей, у него выло три дочери да батрак. Вот этот батрак и задумал: как бы подобраться к поповым дочерям. Попросить-то прямо не смел; дождался он праздника, взял с собою котелок и пошел в сарай, налил в котелок воды, разжег огонь и давай кипятить воду. Поп вернулся от обедни и сел обедать с женою и дочерьми да и спрашивает:
— А где же батрак?
— В сарае, — говорит попадья, — что-то все утро работает.
— Что вы, безбожницы? Послали его работать — эдакий нынче праздник! Иди в вас Бога-то нет?
Мы его не посылали, он сам пошел.
— Ступай, — сказал поп старшей дочери, — сходи за ним, чтобы шел обедать.
Поповна побежала в сарай, прибежала и спрашивает:
— Что ты, батрак, варишь?
— Сласть.
— Дай-ка хлебнуть!
— А дай ебнуть!
Поповна заворотила подол, а батрак и ну ее та-лить, отделал и дал хлебнуть. Она хлебнула:
— Вода как вода! — говорит и ушла назад. Приходит в избу, поп и спрашивает ее:
— Что ж батрак не идет?
— Что-то работает!
— Дура! Ведь я сказал, чтоб все бросил и шел обедать.
— Поди ты, — говорит поп средней дочери, — гони его сюда!
Побежала средняя дочь и спросила:
— Что ты, батрак, варишь?
— Сласть!
— Дай мне хлебнуть!
— Дай-ка раз ебнуть!
Тут он и эту отвалял и дал после хлебнуть.
— Как есть вода! — говорит поповна и убежала назад.
— Что ж батрак? — спрашивает поп.
— Не идет, что-то все возится!
Послал поп меньшую дочь.
Пришла она в сарай и тоже спросила:
— Батрак! Что ты варишь?
— Сласть!
— Дай-ка мне хлебнуть!
— Дай разок ебнуть!
Поповна дала ему разок, хлебнула воды и ушла в избу.
Поп рассердился и говорит:
— Все вы дурищи! Поди ты, попадья! Зови его, чтоб сейчас шел!
Пришла попадья в сарай.
— Что ты, батрак, варишь?
— Сласть!
— Дай отведать — хоть раз хлебнуть!
— Дай ебнуть!
Попадья было заартачилась, а он так — даром не дает попробовать сласти, но уж ей очень захотелось узнать, что такое там варится, попадья и дала ему ебнуть, а потом хлебнула водицы.
— Ну что, хороша, матушка, моя сласть?
Вылили вместе воду и пошли обедать.
— Что ты, дурак, долго не шел; нынче грешно работать! — сказал поп.
Стали обедать, вот подали пирог, поп разрезал его и раздал всем по куску.
Попадья отдает свою долю батраку.
— На тебе, батрак, мою долю за давешнее!
Глядя на мать, и поповны стали отдавать батраку свои куски.
— На тебе, батрак, за давешнее!
Поп глядел, глядел да и сам туда же:
— На тебе, батрак, и мою долю за давешнее!
— Да разве тебя батрак дрючил? — спросила его попадья.
А поп спрашивает:
— А вас разве дрючил?
Попадья и поповны в один голос так и заголосили:
— Как же! Нас дрючил!
Поп рассердился и согнал батрака со двора.
ЧЕСАЛКА
Не насытится никогда око зрением, а жопа бздением, нос табаком, а пизда хорошим елдаком: сколько ее не зуди, она все, гадина, недовольна!
Это присказка, сказка впереди.
Жил-был поп, у попа была дочка, еще невинная девка. Пришло лето, стал поп нанимать работников косить сено и нанимает с таким уговором, если дочь его пересикнет через стог сена, что работник накосит, то и заработной платы ему нет. Много нанималось к нему рабочих, да все работали на попа даром: поповна, что ни выйдет, так стог и пересикнет.
Вот договорился с попом один удалой работник, что будет он косить попу сено, и если поповна пересикнет, то вся работа будет не оплачена. Стал работник косить сено, накосил и сложил в стог, лег возле стога, вынул из порток свой хуй и давай его надрачивать. А дочь попова вдет к работнику посмотреть на работу, глядит на него и спрашивает:
— Что это ты, мужичок, делаешь?
— Чесалку поглаживаю.
— Что ж ты этой чесалкой чешешь?
— Давай я тебя почешу! Ложись на сено.
Легла попова дочка, он начал ее чесать да и промахнул ее как следует. Встала поповна и говорит:
— Какая хорошая чесалка!
Потом стала сикать через стог — нет, не берет, только себя обоссала, словно из решета вылила. Приходит к отцу и говорит:
— Очень большой стог — не смогла пересикнуть.
— Ах, дочка! Верно, больно хороший работник! Я его на год найму.
Как только пришел работник за зарплатою, поп и пристал к нему:
— Наймись, свет, на год!
— Хорошо, батюшка!
Нанялся он к попу. А поповна так ему рада!
Приходит ночью к батраку и говорит:
— Почеши меня!
— Нет, я даром чесать не буду, принеси сто рублей, купи себе чесалку!
Поповна принесла ему сто рублей, он и начал чесать ее каждую ночь. После того батрак поссорился с попом и говорит ему:
— Рассчитай меня, батюшка!
Рассчитался и ушел, а дочери в это время дома не было; приходит она домой:
— Где работник?
— Он, — говорит поп, — рассчитался и сейчас ушел в деревню.
— Ах, батюшка, что вы сделали, ведь он мою чесалку унес.
И пустилась бежать за ним к погоню. Нагоняет его около речки. Батрак засучил портки и стал переходить вброд.
— Отдай мою чесалку! — кричит попова дочь.
Батрак поднял камень. Бросил его в воду.
— Возьми себе, — говорит.
Перешел на ту сторону и был таков!
Поповна подняла подол, полезла в воду и ну искать чесалку. Шарит по дну — нет чесалки, ехал мимо барин и спросил:
— Что ты, голубушка, ищешь?
— Чесалку. Я купила ее у батрака за сто рублей, а он, уходя, унес было, да я погналась за ним, так он и бросил ее в воду.
Барин вылез из брички, скинул с себя штаны и полез искать чесалку. Искали-искали вдвоем. Вот попова дочь увидала, что у барина висит хуй, как схватит его обеими руками, держит, а сама кричит:
— Ах, барин! Не стыдно тебе, ведь это моя чесалка, отдай назад!
— Что ты делаешь, бесстыдная, пусти меня! — говорит барин.
— Нет, ты сам бесстыдник! Чужое добро хочешь взять. Отдай мою чесалку!
И потащила барина за хуй к своему отцу.
Поп смотрит в окно: дочка тащит барина за хуй да все кричит:
— Отдай, подлец, мою чесалку!
А барин жалобно просит:
— Батюшка, избавь от напрасной смерти! Век тебя не забуду!
Что делать? Поп вынул из брюк свой поповский кляп, показывает дочери в окошко и кричит:
— Дочка, а дочка! Вот твоя чесалка!
— Ах да моя, — говорит дочь, — ишь с конца-то красная! Я уж думала, что барин ее взял!
Сейчас бросила барина и бегом в избу. Барин навострил лыжи — только пятки сверкают. А девка вбежала в избу:
— Где ж моя чесалка, тятенька?
— Ах ты сякая-такая! — напустился на нее поп, — гляди, матка, ведь у нее честности-то нет!
— Полно, батька, — сказала попадья, — посмотри сам, да получше. Поп долой брюки и давай свою дочь еть. Как стало попа забирать, он ржет да кричит:
— Нет, не потеряла дочка честности…
Попадья говорит:
— Батюшка! Засунь ей честность-то подальше!
— Не бось, матка, не выронит, подальше засунул!
А дочь-то еще молоденькая, не умеет подымать ноги круто.
— Круче дочка, круче! — кричит попадья.
А поп:
— Ах матка, и так вся в куче!
Так-то и нашла попова дочь чесалку.
С тех пор стал поп их обеих чесать, состряпал им по куколке и доселева живет: дочку с матушкой ебет!
ЗАГОНИ ТЕПЛА
Жил-был мужик; у него было три сына: два умных, а третий дурак. Стал он их спрашивать:
— Дети мои любезные! Чем вы меня под старость будете кормить?
Старшие братья сказали: «Работою».
А дурак по-дурацки и отвечал:
— Чем тебя больше кормить, как не хуем!
На другой день старший сын взял косу и пошел косить сено; вдет дорогою, попадается ему навстречу поп.