Кендалл Райан - Непристойная Блистательная Любовь
Проворочавшись в течение примерно часа, я решаю отправиться к Колтону. Знаю, мои действия — прогулка в его спальню посреди ночи — определит то, как мы проведём ближайшие несколько месяцев, но мне плевать. Мне необходимо увидеть его, поговорить с ним, чтобы понять, во что я впутываюсь.
На цыпочках, словно притаившийся взломщик, я крадусь по коридору и легонько стучусь в его дверь.
Молчание.
Может, он уже спит.
Я захожу, оглядывая глазами тёмную комнату. Одеяла свалены в беспорядочную кучу на кровати, но я не замечаю никакого движения.
— Колтон? — говорю шёпотом.
Ничего.
Я подкрадываюсь ближе и становлюсь на колени у края матраса. Теперь, когда мои глаза привыкли к кромешной тьме, я вижу, что его здесь нет. В комнате тихо и пусто.
Укол разочарования сопровождается разгорающимся внутри любопытством.
На свой страх и риск, я отправляюсь на его поиски.
Глава 5.
Софи
Сумерки уже почти окутали дом кромешной тьмой, но маленькие светильники, стратегически размещённые в разных местах по всему дому, здорово выручают. Мне достаточно излучаемого ими света, и я вижу, куда ступаю, поднимаясь по лестнице в офис к Колтону. По пути туда я заглядываю в берлогу и убеждаюсь, что там его тоже нет. Быть может, он тоже не мог уснуть и взялся за работу. Одеяла его были разбросаны по всей кровати, словно он боролся с ними. Мне кажется, он, как и я, тоже пытался заснуть, но проиграл эту битву.
Дверь его кабинета открыта, пропуская полосу мягкого света от лампы. До меня доносятся какие-то хрюкающие звуки, и мой желудок ухает вниз.
Я ступаю в дверной проём, и на меня накатывает шок от того, что я там обнаруживаю.
Колтон сидит в своём кожаном кресле, его штаны расстёгнуты, а толстый член горделиво стоит. Он двигает рукой вверх-вниз краткими неровными движениями и сдавленно мычит.
Моя киска сжимается при виде него. Я издаю тихий всхлип, и его глаза встречаются с моими.
— Иисусе, Софи, — он запихивает его обратно в штаны, что не так-то и легко. Его член твёрд как камень, да и таким уж счастливым в перспективе быть замурованным в ограниченном пространстве не выглядит. Меня коробит даже от обычного взгляда на него.
— Не могла, блядь, постучаться? — рявкает он в мою сторону.
— Дверь была открыта, — бормочу я, чувствуя себя по-идиотски.
Он смотрит на открытую дверь позади меня.
— Думаю, так и было. Почему ты не в постели?
— Кажется, будет лучше спросить это у тебя, — я чувствую себя дерзкой, и мне хочется посмотреть, как он извивается, будучи пойманным. Кроме того, собравшись и утихомирившись, он продолжает спокойно смотреть на меня. Затем он просто качает головой, явно не попавшись на удочку.
— Не задавай вопросов, ответы на которые услышать не готова.
Я не до конца понимаю, что он имеет в виду, но пересекаю комнату и становлюсь перед ним, мои ноги всё ещё трясутся из-за того, свидетелем чего я только что стала.
— Ты доставлял себе удовольствие.
Он тих и неподвижен.
Я и не хотела, чтобы мои слова прозвучали как обвинение, но, к счастью, Колтон, кажется, и не обиделся.
— Мне просто любопытно...
— Как ты знаешь, Софи, у меня есть потребности.
Кивок.
— У нас у обоих они есть, — я подступаю ближе.
— Осторожнее, сладкая. Ты играешь с огнём, искушаешь меня, вынуждая хотеть того, чего у меня быть не может.
— Кто сказал? — не знаю, что за девушка сейчас дразнит его, но я чувствую себя смелой, взволнованной и одинокой. Это не лучшая комбинация, но мне хочется её разыграть.
Он приподнимает одну тёмную бровь, устремляя на меня пристальный взгляд.
— Ты изменишь своё мнение, потому что я трахну тебя здесь и сейчас, так глубоко, что на следующий день ты всё ещё будешь чувствовать меня внутри.
Больше я ничего не произношу, по большей части потому, что не знаю, что сказать, однако моё тело горит от нетерпения. Соски затвердевают под тонкой майкой, а трусики прилипают к чувствительным складочкам.
Колтон разочарованно стонет и проходится рукой по своей эрекции, которая наверняка всё ещё не ослабла.
— Что за херня, Софи? — его тон — нечто среднее между игривостью и гневом.
— Мне жаль, что я тебя прервала, — говорю я.
— Пофиг, — отвечает он, откидываясь затылком на спинку кресла и закрывая глаза.
Когда он снова их открывает, в них нет гнева. Я вижу только похоть.
— Почему ты никогда меня не брал? — спрашиваю я.
— Пока пролетали те недели, ты начинала значить для меня всё больше. Я не хотел брать у тебя ничего, что не принадлежало мне.
«Оно твоё », — хотела сказать я ему.
— Но в тот день, когда заявилась Стелла, ты собирался, — я вижу в его глазах ту самую решимость и понимаю, что он, наконец, показывает мне настоящего себя.
— Потому что в тот момент я знал, что ты принадлежишь мне. Без аукциона, без соглашения. Ты была моей.
Я смотрю в его глаза, ни с чем не соглашаясь. Я всё ещё его.
Скольжение его тёмного взгляда по мне говорит о том, что он хочет меня, но пока ещё придерживается своего выбора — не подталкивать. Я хочу знать, почему.
— Почему ты предлагаешь быть просто друзьями? — интересуюсь я.
Он глубоко вдыхает и неспешно выдыхает. Затем указывает мне сесть на один из стульев напротив его стола.
Я следую его указанию и сажусь, подворачивая свои босые ноги под себя. Либо короткие пижамные шорты и майка, в которые я одета, не ровня прохладному воздуху кондиционера, либо моё тело всё ещё бьёт дрожь от того, что я увидела, когда вошла.
— У меня развивались к тебе настоящие чувства, что до смерти пугало, учитывая моё прошлое.
— Не понимаю. У нас обоих были чувства... — впервые я признаю свои истинные чувства, но что-то подсказывает мне, что у него они удивления не вызывают.
Колтон ничего не отвечает, лишь терпеливо наблюдает за мной, как будто мы всю ночь должны просидеть, разговаривая загадками. Возможно, его предложение остаться «просто друзьями» — способ заставить меня не уходить.
— Если ты на самом деле хочешь попытаться, мне нужно от тебя несколько вещей, — произносит он.
— Например?
— Ты знаешь, что раньше я обжигался, когда дело доходило до женщин, денег и доверия.
— Да, — подтверждаю я.
— И обычно женщины хотят только денег, — добавляет он.
— Какое это имеет отношение ко мне? — я к золотоискательницам отношусь в последнюю очередь.
— Ну, ты должна признать, что начало наших отношений не очень-то внушает доверие. В ту ночь ты согласилась пойти со мной только потому, что я тебе заплатил.
— Да, но, когда мы сблизились, ты понял, что дело не в деньгах. Эти деньги предназначались Бекке. Я же сказала, что могу вернуть тебе остаток прямо сейчас.
