Дьявол в руинах (ЛП) - Вольф Триша

Несмотря на то, что видят другие, я не так уж сильно отличаюсь от мужчин, среди которых меня воспитывали. Мою гордость так же легко ранить. Если я нападу на Ника по этой причине — из гордости, мести, даже из неприятия, — то я ничем не буду отличаться от него.

Я прикасаюсь к шраму под ключицей, проводя пальцами по гладкой коже. В поврежденной ткани осталось меньше чувствительности.

Именно так мужчины управляли своими темными королевствами: закаляли свою кожу, становились бесчувственными.

Если перемены когда-нибудь должны произойти, то они должны исходить из уязвимости, а не мести.

Именно это я поняла за те месяцы, что посвятила тренировкам с оружием и изучению истории Ндрангеты. Душевная боль маленькой девочки меркнет по сравнению с той реальной болью и страданиями, которые я наблюдала у женщин из этой организации.

Теперь у меня есть более важная миссия.

Поэтому я не могу бежать к отцу. Я не могу жить в страхе перед тем днем, когда Ник решит выполнить свою угрозу. Я не буду заперта в мире, где доминируют мужчины, испытывая страх и прячась за спиной мужа, который на самом деле не может меня защитить.

Остановившись перед зеркалом в пол, я снимаю маску. Сегодня я выбрала платье, которое, как я думала, заставит моего ненормального сводного брата наконец-то увидеть во мне нечто большее, чем маленькую девочку. Ведь когда я столкнулась с ним, я не хотела, чтобы он сдерживался.

Прикоснувшись к тонкой ткани, я почувствовала, как угольные глаза Ника скользнули по моей груди, а его напряженный взгляд задержался на моей коже. На мгновение я почувствовала, что вижу его.

А потом я снова стала для него всего лишь ребенком.

Если это платье не подходит, то, возможно, не подойдет никакое другое платье.

Я отрываю рукав от плеча. Звук разрываемой ткани вызывает удовлетворяющую дрожь по коже.

Слабость Ника никогда не была в сексе.

Я тянусь за спину и расстегиваю шнуровку платья. Я стягиваю атласную ткань по всей длине тела и выхожу из лужи красного цвета на полу. Затем я подхожу к кровати и достаю из-под нее чемодан. Введя комбинацию на замке, я расстегиваю молнию на верхней части чемодана.

Поднимая панель, чтобы открыть потайное отделение под одеждой, я касаюсь лезвия кинжала в ножнах.

Единственное, что мне на руку, — это то, что все люди думают обо мне. Никто не удосужился проверить мой багаж, прежде чем я поднялась на борт отцовского самолета. Да и зачем? Я его принцесса, его маленькая, милая, невинная Брианна. Девочка, от которой так легко отказаться.

Черная металлическая рукоять оружия идеально ложится в ладонь. Трехдюймовое лезвие делает нож легко скрываемым, но острие бритвенно-острое и смертоносное. Прежде чем закрыть панель, я убираю кинжал и стоящий рядом с ним стеклянный пузырек, а затем выбираю из сложенной одежды ночную рубашку.

Я могу признать, что это мое собственное тщеславие, которое хочет, чтобы Ник увидел меня по-другому, прежде чем я вонжу кинжал в его сердце. Око за око. Или, скорее, раненое сердце за раненое сердце.

Только из-за этого тщеславия меня могут убить.

Вспышка воспоминания о телосложении Ника обжигает мое лицо. Он может одолеть меня. Это факт. Он — мускулистый грубиян, которого тренировали убивать с тех пор, как он научился ползать. Я чувствовала эту силу в нем сегодня, когда мы танцевали. Жестокий и злобный человек, который сражался на передовой в качестве одного из силовиков моего отца, собирая жизни и записывая их на своем теле, как серийный убийца собирает трофеи.

Я изучала Ника в течение двух лет. Его интеллект. Его смертоносную способность забирать жизнь. Его безжалостное пренебрежение. Его безумные эмоции и страсть, которые делают его яростным противником.

Все те причины, по которым я влюбилась в него, восхищалась им, чувствовала себя под его защитой, мне теперь приходится использовать против него.

Есть только одна область, где он уязвим.

То, как он видит меня, — его слабость. Маленькая девочка, нуждающаяся в спасении.

Я снимаю лифчик без бретелек и натягиваю безразмерную ночную сорочку.

Одежда невинной девушки.

Я отправляю сообщение Элане.

Я скучаю по тебе. Скоро буду дома.

Удалив сообщения с телефона, я кладу устройство на кровать, а затем закапываю кинжал между матрасами.

Чтобы уравнять правила игры, мне нужно было найти способ сделать физическую силу Ника менее сложной задачей. Есть несколько вариантов: электрошокер, пистолет, яд. Но не только эти варианты казались безличными… у Ника оставался способ обратить каждую из этих атак против меня.

Взяв в руки стеклянный пузырек, я делаю укрепляющий вдох, а затем смотрю на золотое кольцо на пальце. Я поворачиваю гребень к ладони и сдвигаю его в сторону. Из него выезжает микроигла.

Находясь в Италии, я заказала ювелиру копию семейной реликвии, которую ношу ежедневно. В полый хвостовик кольца вставлена трубка, и я заполняю ее содержимым из флакона.

Удивительно, как легко превратить обычный предмет в оружие — никто не усомнится, ведь оно всегда при мне.

Я кладу пузырек с успокоительным в ящик комода рядом с настоящим кольцом.

Повернувшись лицом к зеркалу, я снимаю заколки с волос и позволяю темным локонам распуститься по плечам.

У нас с Ником своя история. У нас есть незаконченное дело.

Я собираюсь завершить то, что он начал в этой самой комнате два года назад.

Если я собираюсь править королевством людей, я должна знать, что смогу уничтожить единственного мужчину, который все еще претендует на мое сердце.

Маскарад был генеральной репетицией.

Я смотрю на свое отражение в зеркале и сдвигаю воротник ночной рубашки с плеча, обнажая шрам.

Пришло время для постановки.

Но сначала нужно подготовить сцену.

Глава 6

ПРИМИТЕ ЭТОТ ПОЦЕЛУЙ В ЛОБ

Доминик

Бальный зал пуст. Отработанная шелуха. Свет люстр переключен на самый тусклый режим, отбрасывая на интерьер неземное сияние. Маски валяются на полу. Конфетти от финального вальса осыпают льняную скатерть и итальянский мрамор.

Последние несколько часов я был тенью, бродящей по углам. Я наблюдал, как гости входят и выходят из моего дома. Те немногие доверенные люди, что есть в моей команде, обходят особняк по периметру, чтобы убедиться, что все преступники и приспешники покинули помещение.

С моей стороны это бесполезная попытка, поскольку у меня нет достаточных сил, чтобы защититься от нападения, если Кассатто решит убрать меня навсегда. Все, что у меня есть, — это моя борьба. Я не паду духом от подлого нападения или снайперской пули в затылок.

Усевшись в кресло на террасе, я вглядываюсь в затемненную часть бального зала, настороженно ожидая какого-нибудь движения. Я верчу полупустую бутылку бурбона на каменном столике, прежде чем решиться налить еще одну порцию.

Сделав большой глоток, я с усилием выдыхаю, снимая напряжение с груди.

Мой пиджак от смокинга валяется на каменной скамье. Рукава испорченной рубашки закатаны до предплечья, галстук-бабочка болтается на расстегнутом воротнике. Волосы растрепались от постоянного перебирания их пальцами. Каждый раз, когда мысль о том, что Сальваторе прикасался к Бриа, настигает меня, я запускаю руку в волосы, как будто могу прогнать эту безумную мысль из своего черепа.

Со стоном я опускаю голову на руки, пальцы впиваются в волосы, и я смотрю на заваленные камни. Я в нескольких секундах от того, чтобы дотащить себя до кровати, когда внутри бального зала раздается звон.

Напряжение сковывает мои мышцы, и я медленно поднимаю голову, чтобы заглянуть в стеклянные двери.

И тут же сердце начинает сильно биться о грудную клетку.

Склонившись над столом, вытянув руку к центру круглой поверхности, Бриа шевелит пальцами, пытаясь поймать край стеклянного ведерка для вина.

Все мое тело замирает. Электрический разряд пробегает по моим венам, как провод под напряжением, и удерживает меня на месте, пока мой взгляд медленно, целенаправленно изучает ее. Ее волнистые темные волосы шелковистым занавесом ниспадают на одно плечо. Она в тонкой белой ночной рубашке, подол которой еле прикрывает верхнюю часть бедер. Когда она тянется взять ведро, чтобы лучше ухватиться, она поднимает ногу и опирается коленом о край стола, открывая мне полный, беспрепятственный вид на свою попку и аккуратную розовую полоску трусиков между бедер.