KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Любовные романы » Эротика » Юрий Перов - Прекрасная толстушка. Книга 2

Юрий Перов - Прекрасная толстушка. Книга 2

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Юрий Перов, "Прекрасная толстушка. Книга 2" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Они приехали не одновременно, так как одни добирались из Минска, другие из Пензы, третьи из Душанбе. Поселили их в гостинице. Родители одного из матросов, самого молоденького из них, весельчака и общего любимца, нашли Родиона в штабе. Отец накануне выпивал с кем-то из подплавов и, очевидно, от него узнал подробности трагедии. Он, и когда пришел в штаб, был выпивши. Он поймал Родиона в коридоре.

— Я все понимаю, каперанг! — сказал он, до скрипа стискивая зубы после каждого слова. — Ты поступил правильно, и Валька поступил правильно… Ты хоть знаешь, что его звали Валькой? Знаешь! Мне сказали, что ты хороший командир. И ты поступил как должен был поступить… А Валька поступил как герой… Но ты мне скажи, каперанг, почему ты из всех выбрал именно его?

Мать Валентина не сказала ни одного слова. Она стояла и смотрела на Родиона сухими безумными глазами.

— Потому, что никто лучше его не сделал бы… — ответил Родион и прошел в кабинет к командиру соединения. В приемной он вдруг замер и упал, обрушив на себя круглую вешалку с тяжелыми черными шинелями…

Когда звучали залпы салюта на похоронах, Родион их не слышал. Он был без сознания. Их слышала я…

9

В течение десяти дней он был на грани жизни и смерти. На третий день меня пустили к нему. Всю эту страшную неделю я просидела около него. Я сидела и держала его за руку. Я боялась упустить момент, когда он откроет глаза… Я почему-то верила, что если он откроет глаза и увидит меня, то все с ним будет хорошо… Я сама себя назначила ему как лекарство.

Когда я начинала валиться со стула, врачи уводили меня в дежурку, где я засыпала часа на два-три. Потом, словно у меня над ухом гремел похоронный залп, внезапно просыпалась и бежала в его палату.

Не знаю почему, но меня еще долго преследовали эти залпы. Это была самая настоящая звуковая галлюцинация. Возникала она обычно по ночам. Я вздрагивала, просыпалась и после этого уже не спала до утра.

Заботу о Левушке в эти дни полностью взяла на себя Тася. Он все время спрашивал, когда папа придет. Мы ему сказали, что папа опять ушел в плавание. Он привык к этому слову за пять лет своей жизни. Мы не стали пугать его словом болезнь…

Потом, когда я начала ходить в госпиталь как на работу, каждый день, я была вынуждена отдать его в детский садик. И сказала, что устроилась на работу. Он пошел в садик без всякой охоты, но и не высказывал своего неудовольствия.

Словно все чувствовал…

Родион открыл глаза на одиннадцатый день и не узнал меня. Единственное слово, которое он начал выговаривать месяц спустя, было слово: «вода». И врачи не знали, то ли он хочет пить, то ли имеет в виду ту воду, которая окружает всю сушу и делает ее островом. Но ему всегда давали пить из кружки с носиком. Если он не хотел пить, то сжимал губы. Это единственное, что он умел в первый месяц.

Я приходила в госпиталь каждый день. Это была моя работа. Я помогала ему облегчиться, мыла его, каждый день меняла под ним простыни, кормила его с ложечки, слегка приподняв верхнюю половину кровати.

Много раз я вспоминала свои пророческие слова, сказанные Татьяне, что Родя для меня все: и отец, и мать, и сын, и муж, и любовник, и возлюбленный, и поклонник, и начальник, и друг… Да, теперь он для меня был месячным сынком, только очень тяжелым…

И как самой большой наградой любой матери служит первая осмысленная улыбка этого маленького комочка живой, дорогой, но еще бессмысленной плоти, так же и я ждала себе в награду его первый осмысленный взгляд. Но он еще долго не узнавал меня… Вернее, узнавал и даже выражал глазами радость и нетерпение. Но я для него была только источником питания.

Когда же соседи по палате говорили ему: «Родион, твоя жена пришла, посмотри, какая она сегодня красивая», он не реагировал. Но на слово «обед» он обязательно скашивал зрачки в сторону двери. Ему было все равно, кто принес пищу, я или матросик-санитар.

Кормить его было трудно. Это был мучительно долгий процесс. Он очень медленно жевал, несмотря на то, что вся пища, которую я ему давала, была тщательно перемолота и протерта. Сперва я мучилась с ситом, часами протирая разваренное и перемолотое два раза куриное мясо, но потом Тася надоумила меня купить гедеэровский кухонный комбайн, в котором был мощный миксер, и одной проблемой у меня стало меньше…

Отсутствием аппетита он, слава Богу, не страдал, и кормление иной раз растягивалось на целый час. Это в обычные дни, а когда ему становилось хуже, то он забывал глотать… Наберет пищи в рот, пожует, пожует ее несколько раз и замирает с полным ртом… Уж как я его уговаривала: «Родечка, миленький, ну проглоти, ну нельзя же так, ты заснешь и подавишься…» Иной раз до слез… Доходило до того, что я маленькой ложечкой аккуратно начинала выковыривать из его рта все обратно… А что поделаешь?

Зато когда он был в нормальном состоянии, то насытившись, сжимал губы. В первые два месяца единственное, что он умел делать — это открывать рот, жевать, глотать и закрывать рот. Единственное слово, на которое он реагировал, было слово «обед», единственное слово, которое он выговаривал, было слово «вода».

10

Через два месяца он меня узнал. Когда я пришла, чтобы покормить его в обед, он еще спал. Я не стала его будить.

Обед у меня все равно был в термосах и остыть не мог.

Я сидела на своем обычном месте около его кровати и смотрела на него. Какое счастье, что у него не было пареза, то есть наполовину парализованного лица с отвисшей, мокрой губой. Лицо его, если не считать выражения глаз, осталось прежним. Это единственное, что мне осталось. А когда он спал его ничего не выражающие глаза были закрыты, то это был мой прежний, только похудевший и побледневший Родя…

Когда он открыл веки, я была далеко в своих мыслях и не сразу заметила перемены в его глазах. Когда я очнулась от своих мечтаний, то увидела в его глазах смятение… Зрачки быстро бегали, обшаривая потолок, стены, штатив капельницы, окно со свинцовым мартовским небом… Кажется, он силился понять, где он. Потом я заметила, как дрогнули и еле заметно шевельнулись пальцы на его правой руке. Потом его глаза остановились и сфокусировались на мне. Снова дрогнула правая рука, словно он хотел потянуться ко мне. Губы сомкнулись, и он отчетливо произнес:

— Ма… Ма-а… Ма-ха…

Я разревелась. Это была первая моя победа. Я добилась того, чего хотела. Все вышло как я загадала. Первым человеком, которого он узнал по-настоящему, была я.

Забегая вперед, скажу, что вся моя остальная жизнь с ним была борьба. С его отчаянием, с пролежнями, с запорами, с анемией, с простудой, с собственной физиологией, которая не хотела считаться ни с какими обстоятельствами жизни. И не так уж много было побед в этой борьбе… А прибавьте сюда Левушку… Со всеми его неизбежными детскими проблемами… Но отчаяннее всего я боролась с судьбой. За себя, за свою женскую долю и достоинство…

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*