Лина Гамос - Притворись для меня счастливой
- Я бы тоже отложила ради такого мужчины, - плотоядно оскалилась девушка, не сводя очарованного взгляда с объекта своего вожделения. - Я хочу этого финансиста, сначала раздеть, а потом изнасиловать, многократно.
- Глупая, - рассмеялась Кения и тут же поперхнулась, встретившись взглядом с тем самым сногсшибательным финансистом, подошедшим достаточно близко для того чтобы испепелить ее взглядом. Грава был зол, или скорее взбешен, или попросту слетел с катушек, судя по перекошенному от ярости лицу. Его взгляд буквально приклеился к ней и парню рядом за столом. Кения поспешно уткнулась в раскрытую перед ней книгу, нервно кусая губы. В университете она чувствовала себя в безопасности. Это за плотно прикрытыми дверями квартиры он моментально превращался из элегантного мужчины в жестокого насильника, и крушил все вокруг... все, что попадалось под руку... в основном попадалась она, и самое обидное, что попадалась не только под руку. И сразу неприятно заныли ребра, и потянуло спину, и даже дыхание сбилось. Кения оторвалась от бессмысленного разглядывания, напечатанного в учебнике текста, подхватила сумку и коротко попрощавшись с удивленно взиравшими на нее друзьями, направилась домой. Выбора нет, и не будет. Зачем оттягивать неприятный момент встречи с Грава, если это ничего для нее не изменит? Возможно, он только разозлится больше и руками примется махать сильнее. Кения передернула плечами и упрямо вздернула подбородок. Энтони Грава, аристократ, банкир и красивый мужчина, который не привык к долговременным обязательствам перед женщиной. Он меняет любовниц едва ли не каждый квартал. Так почему она должна задержаться дольше остальных? Ведь его прежние подружки как - то же пережили связь с ним. Так почему она не сможет сделать этого? У нее есть неплохая мотивация для этого. Грава оплатил обучение, оплатил квартиру и ее питание. И всего - то требует по команде ложиться в его постель. Мелочь, незаслуживающая внимания. Иногда ей даже нравится... Когда он немного пьян и явно расслаблен... И позволяет немного больше нежности, чем обычно... и непривычной ласки... и тепла в обычно холодном взгляде...
Кения почти убедила себя в своем же спокойствии, пока еле переставляя ноги, брела через парк, но когда дверь квартиры за ее спиной закрылась, а в гостиной появился Грава, нервы предательски сдали и сумка выпала с глухим стуком из ослабевших рук на начищенный до блеска пол.
- Раздевайся.
И она послушно разделась, едва ли замечая что - то, кроме кожаного ремня, зажатого в его руке. Без напоминания опустилась на колени перед ним, руки завела за голову и прикусила губу, уже зная, что все равно сорвется и закричит после пятого удара. Больше она не выдерживала, срывалась, кричала, плакала, жалобно умоляла. Напрасно, конечно, он никогда не проявлял сострадания...
Грава ударил ногой, и она упала, хватая воздух ртом и отчаянно пытаясь прийти в себя достаточно быстро, чтобы не разозлить его окончательно. С трудом поднялась, сжалась у его ног... и ремень со свистом врезается в спину, высекая искры из ее глаз. Больно, как же ей больно!
- Где твои руки, сука? - нарочито спокойно интересуется Грава.
И она затравленно вздрагивает и заводит руки за голову, пытается выпрямить спину. Свист ремня и следующий виток боли. Она снова падает на пол, кусает пальцы, пытаясь сдержать крик. Неожиданно встречается с ним взглядом, смотрит, словно надеется увидеть в них жалость. Его губы дергаются в злой усмешке.
- Теперь тебе не так весело, шлюха?
Кения тяжело приподнимается, встает на колени, сцепляет пальцы в замок на затылке. Теперь все ясно. Он увидел ее с сокурсником и напридумывал кучу гадостей. Можно, конечно, напомнить о том, что ей не запрещено общаться с парнями, но станет ли он ее слушать в невменяемом состоянии? Третий и четвертый удары были в пол силы, хотя все также болезненны. Пятый снова сбивает с ног, шестой следует сразу за пятым, не давая прийти в себя и заставляя сорваться на визг. Седьмой выбивает слезы. Грава поднимает ее сам, дергая за волосы и заставляя встать перед ним на колени. Бряцание пряжки ремня, визг молнии и горячий член прижимается к ее губам. Самое время задохнуться от счастья и облегченно выдохнуть... и привычно взять его глубоко в рот. Привычка. Она может привыкнуть к чему угодно, тем более что все прошло не так уж и плохо, даже лучше, чем обычно. Теперь бы добраться до душа и зубы почистить, потом чашку горячего чая с кусочком лимона и за учебники, старательно готовится к началу учебного года. Но планы рушатся, едва Грава отстраняет ее от себя, вместо того, чтобы кончить и тянет к антикварному дивану, заставляет прогнуться и входит весь, впиваясь пальцами в ее бедра. Размеренный ритм толчков наводит на невеселые мысли о том, что у Грава определенно настроение переменилось, и он хочет не только ее наказания, но и секса. Секс после ремня не вдохновляет, он откровенно выматывает, почти убивая ее неиссякаемый оптимизм. Грава тянет ее за волосы, оглаживает грудь, выкручивает соски, кусает за шею, и все это не прекращая основного занятия. Кения закрыла глаза, пытаясь отрешиться от происходящего, все скоро закончится и он отпустит ее.
- Собери вещи, через час мы уезжаем.
- Что?
Она оборачивается, удивленно глядя на стоящего за ее спиной Энтони, застегивающего молнию брюк, кажется, она пропустила момент, когда он успел закончить с развлечением.
- Я сказал, что мы уезжаем, - цедит он, злобно разглядывая ее из-под сведенных вместе бровей. - Проведем несколько недель загородом.
- Но...
- Не забывай, кто оплачивает твое времяпровождение с друзьями.
- Всего лишь библиотека, - успевает произнести она до того, как он, ухватив за волосы, резко вздергивает ее вверх и дает сногсшибательную во всех смыслах пощечину.
- Мы поговорим на эту тему еще раз, - буквально выплевывает он, глядя на лежащее возле его ног тело. - За плотно закрытыми дверями моего загородного дома.
Ее никогда не наказывали. Кения была исключительно послушным и воспитанным ребенком и поэтому, когда Грава в первый раз сорвался и отвесил ей полновесную затрещину даже не испугалась, скорее, изумилась произошедшему только что с нею. Старательно пыталась проморгаться, прогоняя звездочки, мелькающие перед глазами, осторожно коснулась ладонью левой стороны лица, которая странно онемела и непонимающе взглянула вверх, на пылающего праведным гневом Грава. Ее только что ударили? Но за что? И почему? Он приказал приготовить ужин, она ответила, что ей за это не платят и уже в следующий момент была сбита с ног ударом в лицо.
- Миленько, - процедила она, оттирая проступившую на губах кровь и пошла упаковывать свои вещи. Оставаться со свихнувшимся насильником в одной квартире она не собиралась. За университет Грава заплатил, а на остальное она уж как - нибудь сама заработает. Энтони не препятствовал, молча наблюдая за ее сборами, и ни слова не сказал, когда она гордо прошествовала мимо него через гостиную. Он находил просьбы ниже своего достоинства. Он никогда не просил, не был приучен с детства, его прекрасно научили, как следует выжидать, а потом принуждать к вроде бы добровольному согласию. На следующий день Кении позвонила мама, и, рыдая в трубку, сообщила, что ночью напали грабители, которые не найдя в доме ничего ценного, настолько сильно избили отца, что тот попал в больницу. Скудные сбережения не покрыли и части медицинских расходов. Требовались деньги на дальнейшее лечение, но взять их было неоткуда. Кения плакала, сидя на узкой кровати дешевого мотеля, кусала губы, пытаясь успокоиться и успокоить мать. В отчаяние солгала о том, что накануне нашла подработку в адвокатской конторе, которая на редкость хорошо оплачивается и оплата счетов из клиники для них больше не проблема.
