Бессердечный ублюдок (ЛП) - Сноу Дженика

Я быстро отвела взгляд и остановилась у своей двери, секунду возилась с ключом, прежде чем вставить его в замок и открыть дверь. Я захлопнула ее за собой, повернула засов и задвинула цепочку замка, а затем прислонилась к ней.

Домашние крики зазвучали громче и прямо в коридоре, и я закрыла глаза и подумала о том, каково это — быть кем-то другим.

Но фантазии не были реальными. Они были хороши, когда ты думал, что можешь сбежать, но как только реальность врезалась обратно, боль становилась еще сильнее, чем прежде.

9

Галина

Такси остановилось перед баром, где Лаура просила встретиться с ней. Она сказала быть здесь в десять, что могло показаться чертовски поздним временем для начала смены, но когда ты находишься в городе, именно тогда, когда темнота действительно сгущается, жизнь начинает оживать.

— Мы на месте, — сказал таксист с густым восточноевропейским акцентом. Я протянула ему сумму, в которую обошлась поездка, — обычно я не стала бы тратиться, учитывая, что пыталась накопить деньги, но в этот час я не собиралась тащиться через весь город. Пройти несколько кварталов от «У Сэла» до моей квартиры было одним делом. Идти пешком до этого заведения было бы самоубийством.

Я выбралась наружу, и, как только дверь такси закрылась, оно уехало. Теперь я не смогу передумать.

Я запрокинула голову назад и окинула взглядом трехэтажное здание, стоящее передо мной. Все строение было из черного кирпича, сдвоенные черные виниловые двери располагались спереди по центру, и их освещал небольшой фонарь. По сравнению с остальными зданиями в этом квартале оно выглядело совершенно неуместным.

Над дверью красовалась красная неоновая вывеска с надписью «Сдаться».

Я достала мобильный телефон и отправила Лауре сообщение с уведомлением о том, что я на месте. Она не дала мне никаких других указаний, кроме как встретиться в этом месте в десять.

У меня не было особо храбрости, чтобы войти в эти парадные двери, которые, кстати, не охранялись. Часть меня с трепетом ожидала того, что находится по ту сторону, как будто я вхожу в сам ад.

Я не была дурой, не предполагая, что большая часть Десолейшен контролируется и принадлежит преступному синдикату. Я знала, что в Вегасе итальянская мафия приложила к этому руку. Да и во многих городах США, вероятно, дела обстояли так же. Так уж устроен мир, так уж заведено. Поэтому я предпочитала не высовываться и не лезть не в свое дело.

Конечно, иногда это дерьмо все равно бьет тебя прямо в лицо, и нет никакой попытки выйти из него без шрамов.

Потому что сильные контролировали слабых.

Таким образом, тот факт, что это конкретное здание, которое кричало о деньгах и имело привкус незаконности, не говоря уже о том, что явно принадлежало русским, подсказал мне, что оно, вероятно, контролировалось русской мафией. Братвой.

Я окинула взглядом улицу слева, потом справа. Навстречу мне медленно ехала полицейская машина, и я отодвинулась подальше — холодная каменная стена здания остановила мое отступление. Я достаточно знала о работе правоохранительных органов в таких городах, как этот, — коррумпированных и извращенных, где последнее слово было за преступниками, а за деньги можно было купить кого угодно и что угодно.

Поэтому люди, служители закона, которых можно было встретить, когда тебе что-то нужно, когда ты бежишь, прячешься или просишь убежища, — они не были теми, кого ты просишь о помощи. Они были из тех, кто брал деньги в подворотнях и не обращал внимания. От них нужно было бежать. Быстро и не оглядываясь через плечо, потому что они могли оказаться прямо у вас за спиной.

И когда полицейский патруль замедлил ход, проезжая мимо меня, водитель взглянул в мою сторону, его ухмылка была большой, белые зубы выделялись в полумраке.

Несмотря на безветренную погоду, меня пробрала дрожь. Я плотнее закуталась в куртку и смотрела, как машина исчезает на улице.

Через секунду мой телефон завибрировал от входящего сообщения, и я взглянула вниз, чтобы увидеть сообщение Лауры.

Подожди секунду. Я проведу тебя внутрь.

Я спрятала телефон обратно в карман куртки, а через минуту услышала шаги, доносящиеся со стороны. Лаура вышла из-за угла здания и огляделась по сторонам, прежде чем ее взгляд остановился на мне. Она улыбнулась и жестом пригласила следовать за ней.

Как только я оказалась рядом с ней, мы направились по едва освещенному переулку.

— Ты уверена в этом? — не удержалась я от вопроса, оглядывая заваленную мусором аллею.

— Это безопасно. Не волнуйся. Преступлений здесь не бывает, — она фыркнула, как будто знала, почему. Я, конечно, знала ответ на вопрос, почему никто не связывается с этим местом. Мафия.

Даже преступники знали, когда не стоит связываться с большими мальчиками.

Мы успели пройти всего несколько шагов, прежде чем она остановилась перед металлической дверью ржавого цвета. Она пару раз стукнула в нее, прежде чем отступить. Раздался звук открываемой двери, металлические петли громко заскрипели, отражаясь от зданий.

Дверь открыл крупный парень с не очень длинной шеей и неровным шрамом на лице сбоку. Я нерешительно посмотрела на него: выражение его лица было замкнутым и немного опасным.

Я быстро перевела взгляд вперед и последовала за Лаурой внутрь. Когда мы вошли в прихожую, дверь закрылась за нами с громким стуком, настолько громким, что я слегка подпрыгнула. Я винила свои расшатанные нервы в том, что сейчас нахожусь в незнакомой обстановке, но правда была ближе к тому, что вся эта ситуация мне просто не нравилась.

И, вероятно, потому, что я понимала — человек или люди, владеющие этим местом, не были хорошими людьми. А от таких я стараюсь держаться подальше.

— Не беспокойся о Борисе, — сказала Лаура и оглянулась через плечо. — Швейцар. — Она наклонила подбородок к крепкому парню со шрамом на лице. — Он безобидный. По крайней мере, я так думаю. Он редко говорит и просто болтается на заднем плане. Или так было всегда, когда я работала.

Я оглянулась через плечо на Бориса — огромную, громоздкую тень позади нас. Я быстро пошла вперед, не сомневаясь, что этот человек — самое далекое от «неопасного».

Прихожая и коридор вели в более просторную комнату, где горстка девушек просматривала стеллажи с одеждой.

Лаура остановилась и повернулась ко мне лицом так неожиданно, что я попятилась назад.

— Что? — Я оглянулась, думая, что совершила какой-то промах и не заметила. Она не сразу заговорила и начала кусать губу. — Лаура, просто скажи это.

— Итак, ты получила работу официантки, но владелец бара хочет встретиться с тобой, чтобы решить, в какую комнату тебя поселить на ночь.

Я нахмурила брови.

— В какую комнату меня поселить на ночь?

— Да. — Она продолжала кусать губу. — Вот как это работает. В этом баре есть несколько залов, как бы ярусов, на которых располагается публика. Чем выше ярус, тем важнее клиентура.

Я медленно кивнула.

— Ясно. Значит, если ты не соответствуешь физическим стандартам владельца, тебе не повезло, и ты получаешь нижний уровень?

По крайней мере, у нее хватило приличия покраснеть, когда она кивнула.

— Я знаю, как это выглядит, но, несмотря ни на что, официантки все равно приносят домой хорошие деньги, даже на самом низком уровне.

— Значит, мы можем даже не работать в одном зале?

Она покачала головой и извинилась. Не то чтобы это имело значение, если бы мы были в одной комнате, но я бы предпочла видеть знакомое лицо. Не говоря уже о том, что она вела себя так, будто мы будем вместе, потому что не хотела делать это в одиночку.

Это показалось немного странным, но я не собиралась жаловаться на то, как устроен бизнес. Из-за этого у меня возникло ощущение, что, если мне предоставили комнату попроще, владельцу явно не понравилось, как я выгляжу. Я сказала себе, что в конечном счете это не имеет значения.