Елена Болотонь - Замуж за Чернокнижника
Меня по-прежнему никто не замечает, словно я нахожусь на съёмках фильма, где играют роли актёры. Вижу, как здоровый мускулистый красавчик вбивается сильными ударами в стоящему раком к нему фигуристую брюнетку. Она охает и стонет, успевая облизывать внушительное достоинство третьего, лежащего на диване. А рядом, на втором лежбище, предаются разврату ещё две жрицы любви, наблюдая за происходящим в процессе обоюдных ласк и поцелуев.
Какого чёрта? Моя челюсть отвисает в немом вопросе. Может, это съёмки порнушки? Это же самая настоящая оргия… А я тут гостья? Всем здравствуйте?
Тут же стоящий ко мне боком самец вдруг поворачивает голову. Он смотрит мне в глаза с интересом. Вижу безраздельное внимание остальных присутствующих. О нет! Я что, вслух что ли ляпнула?
Меня передёргивает от ужаса. Передо мной красные, горящие огнём глаза нечеловека. ОНО улыбается мне, скаля белые клыки и явно приглашая в компанию. Мать его!
Отпрыгиваю в ужасе и устремляюсь вперёд, дальше по залу. В нём хоть какая-то видимость приличий. Смотрю на людей и цепенею, потому что с каждым взором мне открываются страшные… Нет, жуткие подробности внешности этих… Нелюдей!
Их лица искажаются в демонических гримасах и ощериваются клыками. Глаза горят красными огненными всполохами. Кое-кто из них облизывается. Кто-то принюхивается. Кто-то прищуривается, глядя на меня, но будто сквозь, не видя. Да и не в туфлях они… Чёрт возьми! Чёрт! Чёрт! Это копыта… И хво-осты! А я иду мимо них, и моя душа уже давно сидит тихонечко в пятках, не стесняясь ругать меня незатейливыми выражениями.
Наконец, зал заканчивается. Убью сукиного сына! Это ведь он меня позвал! Вот это «увидимся»! Вот это отомстил! Внутри меня с каждой секундой разрастается горячий вулкан праведного гнева. Куда я иду? Как отсюда выбраться? Где он?
Новый просторный зал совершенно пуст, но будто вновь случился прыжок во времени. Лишние шумы стихают. Снова средневековая обстановка или… Нет, однозначно, нет. Каменные стены с горящими факелами, вставленными в металлические трубки, — вот и весь антураж. На мраморных плитах пола какие-то странные узоры, похожие на буквы, светящиеся белым светом. А в середине комнаты огромная вычерченная звезда, мерцающая серебристыми гранями. В орнаменте неизвестных символов.
Подхожу к звезде и хочу сделать следующий шаг, как слышу знакомый голос. Он раздаётся в пустоте и эхом расходится в никуда:
— Не советую тебе заходить в пентакль.
Это он о пятиграннике на полу, наверно.
— Почему? — ехидно спрашиваю. Покажись только, зараза.
— Ты же не хочешь оказаться танцующей с демонами в соседнем зале?
— Не хочу, — чуть тише отвечаю ему, вдруг понимая, кого я там видела, и слышу в ответ тихую усмешку.
Лёгкий рык, похожий на звериный, приходит эхом из другого конца залы. Поворачиваю голову. Лучше бы этого не делала… Тело тут же сковывает от новой волны ужаса. А я… Я замираю, забывая, как надо дышать.
Ко мне приближается огромная полосатая кошка. Она мягко ступает когтистыми лапами по каменным плитам, сверлит меня круглыми жёлтыми глазами, отливающими зеркальными бликами от огненных всполохов, и неумолимо сокращает между нами расстояние. Уши с аккуратными кисточками встают торчком. Зверь прислушивается. Лёгкие рвутся от недостатка воздуха, пока я лихорадочно придумываю, как выбраться отсюда живой и невредимой, искренне желая на встрече в более привычной обстановке разодрать випу лицо в кровь. Новым французским маникюром. И плевать на работу!
Тигр оказывается совсем рядом, обнюхивает меня и… прижимается к ногам. Он трётся о них, точно домашний котёнок, явно желая сбить с ног. Да что такое со мной происходит? Это сон вообще или явь? Вымысел или реальность? Больно щипаю себя за руку, но ничего не меняется.
Через три минуты до меня доходит, что жрать никто никого не собирается, а, наоборот, зверь пытается подлизаться, выбивает ласку. Осмелев, касаюсь головы тигра, удивляясь его теплу и шелковистой шерсти. Полосатый от удовольствия выгибается, урчит и всё же сбивает меня с ног. Я полностью в звериных объятиях, полулежу на нём, и мне это нравится!
Как ни странно, но большая кошка мягкая, ну точно большая игрушка, чем я пользуюсь, пытаясь надрать ей уши. Раз випу не получается. Отчего зверь фыркает и довольно прикрывает жёлтые глазищи.
— Довольно! — знакомый голос раздражён и удивлён одновременно.
Яви-и-ился. Материализовался, словно из воздуха, полуголый, в черных широких шароварах, и тоже с босыми ногами. О-ого-о… После такого зрелища любая женщина должна упасть к нему в объятия. Но это буду не я! Его тело, чётко очерченное рельефными литыми мускулами, идеально. Верх дамских фантазий.
— Уходи! — тоном, не терпящим возражений, он приказывает тигру. Тот нехотя встаёт, безмолвно оскаливается на него и уходит прочь.
С моих губ слетает вопрос:
— Кто это?
— Дух-защитник.
— От кого?
— Мимо них ты шла ко мне в гости…
Кассий ухмыляется, наблюдая за тем, как я поднимаюсь с пола. Я злюсь на себя, на него, на эту ситуацию. Хотела развлечений — пожалуйста, в полном объёме.
Мужчина стоит без движений на расстоянии и не делает попыток приблизиться. Мы смотрим друг другу в глаза. Испепеляющий взгляд чёрных глаз притягивает и одновременно отталкивает. Что ему надо? В чём подвох?
Неожиданно вдоль позвоночника снизу вверх, начиная от копчика, кто-то медленно вычерчивает двумя пальцами прямую линию. Ужасно! Мы не одни? Пытаюсь повернуть голову, чтобы увидеть, кто такой наглый, а заодно врезать по носу, но не могу. Чёрный полыхающий взгляд колдуна меня не отпускает, примагничаивая к себе. Не даёт двигаться, говорить, возражать. Мне страшно. Очень страшно!
Невидимка касается бретелек моей ночной рубашки, развязывает их, и она падает на пол, обнажая моё тело. Я стою перед випом в трусиках и чувствую, как загораются от стыда мои щёки. Дёргаюсь вниз за бельём, но мои запястья ловят чьи-то чужие пальцы, не давая сделать желаемое. Разводят руки в стороны.
Дрожь сотрясает моё тело от безуспешных попыток высвободиться из мистического плена. Кровь стучит в висках, сердце бешено колотится, готовое выпрыгнуть из груди.
— Не бойся, девочка, — слышу в голове бархатный шёпот и расслабляюсь под воздействием чего-то более сильного, чем я сама.
Ругательства просятся с моего языка, но застревают комом в горле. Глотаю слюну, пытаясь убрать досадную помеху, и мечтаю сбежать. Только не знаю, как. Я полностью подчинена мужчине. Ещё одни руки обвивают мои щиколотки и намертво приковывают ноги к полу тёплыми и прочными кандалами.
