Андрей Райдер - Скука, или Любовь до гроба
Рыба таяла во рту, вино кружило голову, все вокруг приводило в восторг. Дарья чувствовала себя просто счастливой, такого своего состояния она не помнила уже давно.
– Боже, как тут хорошо и красиво! – непроизвольно вырвалось у нее. Глядя на нее, невозможно было не улыбнуться, такой у девушки был довольный жизнью вид.
– Да не говори. Так и хочется здесь остаться, – поддержала ее Ксения, – слиться с природой, заниматься любовью, забыть обо всех и всем.
– Обо всех нельзя, – улыбнулся Дмитрий. – Любовью ведь с кем-то нужно заниматься. Давайте за это тогда и выпьем, – открыв новую бутылку, подлил он в бокалы вина.
Все с удовольствием поддержали этот тост, и сделав глоток, Дмитрий продолжил.
– Для меня красота, это в первую очередь женщина. Окружение лишь обрамляет ее совершенство, подчеркивает его. Смотрите, как вы обе здесь очаровательно смотритесь. Без вас это была бы просто красивая природа. С вами мы будто попали в настоящий рай.
– Ах, Димон, как ты говорить умеешь! – без всякой фальши схватилась за грудь Ксения. – Ей-богу сердце сильнее застучало… Подлейте мне еще холодного вина.
– Так разве оно не так? Красота – это самое важное в жизни. Женщина несет ее, и в этом смысле она посланница Бога. На мой взгляд, это ее основная миссия.
– Ага… – усмехнулся Игорь. – Только церковь-то так не считает. Помнишь конфликт между Папой Бенедиктом шестнадцатым и Карлой Бруни-Саркози? Он тогда Президенту Франции даже отказал. Встречаться с его женой позорным для себя посчитал. А шельмовали первую леди Франции за то, что она красавица, моделью была.
– Да ты что?! – искренне удивилась Ксения. – Вот не знала-то! Двадцать первый век ведь на дворе.
– Не говори. А по мне, так божественное в красоте и любви проявляется в первую очередь. Папа же Римский отстранил тогда Карлу от посещения Ватикана, потому что посчитал ее прошлое темным. Темным, на его взгляд, было то, что она фотомоделью работала.
– Серьезно, что ли?!
– Ага. Карла – красивая, прекрасно воспитанная женщина, бывшая итало – французская фотомодель. Входила в двадцатку самых высокооплачиваемых фотомоделей мира. Всю свою молодость отдала служению красоте. Что еще может быть более свято, чем женская красота, хотел бы я спросить?! Понтифик вот только посчитал ее «темной». Несколько веков назад Карлу на костер послал бы, наверное. Бывало такое во времена инквизиции. За ведьмами охотились. В каждой красивой женщине им дьявол мерещился, видите ли. Двести лет красоту в Европе выжигали.
– Вот и найди теперь красивую женщину в Европе, – усмехнулся Игорь, – если она не из эмигрантов, конечно.
– Это верно. Не то что у нас, – шутливо приобнял Дмитрий Ксению. – Для меня лично после всей этой истории авторитет католической церкви сильно упал. Отличная антирелигиозная пропаганда, большевики бы позавидовали. Церковь утратила былое могущество, и это – беда для человечества. Никто не может теперь восполнить эту потерю. Но она потеряла его сама, а при таком подходе будет терять и дальше.
– Как вы категоричны! – даже удивилась его агрессивному настрою Дарья.
– Так я переживаю, Маша! – ощутимо разволновался Дмитрий. – За церковь же и переживаю. Человечество находится на грани гуманитарной катастрофы! Ценности абсолютно размыты! А тогдашний глава католической церкви, по сути, клеймил женскую красоту, – и он даже вытер пот со лба. – Бог – это не старый дедушка на облаке и не церковные обряды. Бог – это законы природы и энергетики. А красота, любовь, секс – это и есть природа. И в первую очередь именно женщина воплощает все это, – глядя ей в глаза, закончил он.
– Да, наверное, по-настоящему сильный мужчина должен по самой своей природе любить женщин, – Дарья чувствовала глубину его взгляда и ощущала, как ЭТО вновь начинает просыпаться в ней.
– Конечно! Ведь сильный мужчина – он ведь во многом и сильный самец. А за этим стоят уверенность в себе, амбиции, желание самоутверждаться. Другого и быть не может. По-правильному, именно такие мужчины и должны стоять во главе церкви и государств. Тогда все и будет нормально развиваться.
Они уже заканчивали обедать, как, появившись сначала на горизонте, прямо на их глазах стала стремительно расти и приближаться зловеще черная туча. Похоже, надвигалась гроза.
– Надеюсь, это ненадолго, такое тут с погодой бывает, – и Игорь на всякий случай предложил всем перебраться с кокпита в глубину салона верхней палубы, закрыв его сдвижную крышу.
Подготовившись к возможному разгулу стихии, они устроились поуютней на кожаных диванах и, попивая вино дальше, продолжили свою задушевную беседу.
– Но посмотри, что получилось с Клинтоном, Дима, – бросила реплику Ксения. – Как только он проявил себя как сильный самец, его же просто заклевали.
– Потому и заклевали, что не проявил, – усмехнулся тот. – Где же ты там сильного самца увидела? Он и себя дал на посмешище выставить, и девушку свою позволил опозорить. Сильным он бы был, если бы того прокурора сразу на три буквы послал и Монику от нападок защитил, а не врал, изворачивался и оправдывался. Настоящий мужик именно так и должен был поступить.
– Вот как? – удивилась такому безапелляционному выводу Ксюша.
– А как по-другому? Хотя там вообще любовь странной была. Девять, можно сказать, романтических свиданий, и все ограничивались минетом Моники. При этом кончил Клинтон всего два раза. Вот такая смешная статистика. Они же это открыто выложили. Перед всеми президенту своему трусы приспустили.
– Вот номер-то! А я и не знала, – вытаращила глаза Ксения. – Действительно странно.
– Ага, а потом еще и возмущались все. Как, мол, это, после еженедельного радиообращения к нации он сразу же давал ей в рот! Цирк устроили на весь мир. Все с ног на голову. По мне, было бы значительно хуже, если после обращения к нации у него бы сразу опускался, – весело подмигнул он Ксении. – Представляете передовицу в газете The Washington Post: «После еженедельного обращения к нации у президента не встал даже на стажерку!» Гнать в шею такого президента, блин! Нацию ведь совсем не любит, получается! – и вся дружная компания схватилась за животы от этой шутки Дмитрия. Между тем, действительно начиналась сильнейшая гроза. Первые крупные капли звонко забарабанили по крыше лодки.
Когда все наконец успокоились и выпили еще немного вина, он продолжил.
– Я считаю, что вопросы могли быть только у трех людей. Всем остальным не хрен заглядывать в чужие штаны. Это как минимум неприлично.
– И кто же эти трое? – предвкушала очередной его прикол Дарья.
– Жена президента, Моника и сам Клинтон. А вопросы следующие. У Хиллари: «Как же так? Я что, у мужа в рот так плохо беру, что он вынужден стажеркам давать?» У Моники: «Что же это я за женщина такая, что любимый мне уже на девяти свиданиях только за щеку и засовывает?» И у самого президента: «А какого хрена кто-то пытается лезть в мою личную жизнь?!» В былые времена за такое любопытство на дуэль, кстати, вызывали, считая это посягательством на честь, – добавил Дмитрий с серьезным видом.
