Одержимость Артура (ЛП) - Аллен Лоррейн

— Не бойся, птичка.

Большой сильный ублюдок пристегивает оба моих запястья ремнями за пару минут.

Сейчас он будет меня пытать.

Я стою лицом к стене, поэтому понятия не имею, что будет дальше.

Арт встает на колени и стаскивает шпильки с моих ног. Без дополнительной высоты только кончики пальцев касаются пола. Он ошеломляет меня, раздвигая мои ягодицы и облизывая найденную там сморщенную дырочку.

— Я помню, как исследовал это место своими пальцами в старших классах. — Он целует девственную область. — У тебя когда-нибудь был анальный секс?

— Нет и не хочу.

— Очень жаль. — Он встает.

— Что это значит?

— Сейчас узнаешь. — Он уходит.

— Куда ты идешь?

Арт возвращается и удивляет меня, когда втирает прохладный гель между ягодиц.

— Что это?

— Смазка.

— Пожалуйста, не надо! — кричу я.

— Не напрягайся. Тебе будет легче.

— Нет!

Он размещает свой член у моего входа и начинает медленно проникать в меня.

— Я умоляю тебя не делать этого!

— Успокойся и сделай глубокий вдох. — Он проникает дальше, болезненно растягивая меня.

— Пожалуйста, — плачу я.

— Ш-ш-ш, все хорошо. — Он скользит рукой по моему дрожащему животу и останавливается, чтобы погладить и ущипнуть мой клитор.

Арт прижимает мое лицо к стене, целует шею, когда полностью входит в меня. Мой рот открывается в беззвучном крике. Наслаждение и боль восхитительны. Он стонет, делая паузу на мгновение, прежде чем начать трахать мою задницу глубокими длинными ударами. Я закрываю глаза, теряя себя в вихре, набирающем обороты внутри моего тела.

— Видишь? Все не так уж плохо, — бормочет он.

Я наклоняю голову и захватываю губы Арта в страстном поцелуе, заставляя его контроль над собой ослабнуть. Он начинает трахать меня как одержимый — дико и яростно. Мои пальцы ног отрываются от пола при каждом диком толчке. Наши стоны экстаза и тяжелое дыхание эхом разносятся по спальне. Запах секса пронизывает воздух вокруг нас. Оргазм овладевает моим телом с такой силой, что я почти теряю сознание. Это чувство не поддается описанию. Арт делает последний толчок, наполняя меня своей спермой. Я прижимаюсь к нему, когда он освобождает меня от кожаных ремней. Он поднимает меня на руки и несет в ванную комнату.

Арт ставит меня на нетвердые ноги, прежде чем включить свет. Черт, она размером вполовину моей квартиры. Он берет меня за руку и ведет к душевой кабинке, которая занимает целую стену. Раздвинув стеклянную дверь, поворачивает вентиль, затем ждет, пока вода нагреется. К потолку в центре кабинки прикреплена большая квадратная конструкция из нержавеющей стали, подвешенная на коротких балках.

— Как это называется?

— Тропический душ.

— Я никогда о таком не слышала.

— Тогда приготовься к умопомрачительным ощущениям.

Он тянет меня за собой внутрь, и горячая вода каскадом льется на меня, успокаивая мои больные конечности.

— Какие потрясающие ощущения.

— Это будет лучший душ в твоей жизни. — Арт двигается позади меня, скользит куском мыла по моей груди, затем вниз по животу.

— Думаю, я справлюсь с мытьем сама. Большое спасибо.

— Но я сделаю это гораздо лучше, — бормочет он, щипая мой левый сосок.

Я откидываю голову назад к его груди и стону от восторга, когда он быстро проводит мылом по моему клитору.

— Арт! — кричу я, впиваясь острыми ногтями в его предплечье, когда оргазм разрывает меня, оставляя слабость.

Я прижимаюсь к нему, истощенная и насытившаяся.

— Я же говорил тебе, что сделаю это намного лучше.

Двадцать минут спустя мы лежим вместе на двуспальной кровати, а моя голова лежит на его груди.

— Когда ты открыл свой некоммерческий проект?

— Год назад.

— Это потрясающий способ почтить память Коула.

— Моя долгосрочная цель — открыть несколько точек. Каждый ребенок должен научиться плавать. Мейсон ходит в бассейн с тех пор, как научился ползать. Он еще не научился хорошо плавать, но он к этому идет.

— Он твой сын?

— Нет, мой брат. Я его законный опекун.

— Где твоя мама?

— Я не знаю, и мне плевать. Мейсону лучше без нее. Она стала миллионершей после смерти моего отца и уехала.

— А что насчет его отца?

— Она не стала называть имя этого ублюдка. Скорее всего, какой-то женатый богатый кусок дерьма, который вышвырнул ее на обочину, как только узнал, что она беременна.

— Мне жаль твоего отца.

Арт пожимает плечами.

— После инсульта он уже не был прежним. Смерть стала для него избавлением.

— Это жестоко.

Он усмехается.

— Подожди, пока я достану свою маленькую скрипку.

— Можно не всегда быть засранцем.

— Но я так хорош в этом. — Он делает паузу на минуту. — Я не перестаю удивляться, почему ты не связалась со мной и не сообщила, что ждешь ребенка. Ты не могла знать, что Тревор — отец.

— Ты прав, я не знала. Подумала, что лучше не связываться с тобой, пока не буду на сто процентов уверена, что ты отец.

— Уверен, ты обрадовалась, когда поняла, что я не отец, представляя, что будешь жить долго и счастливо с Тревором. Просто чтобы ты знала, я никогда не отрекусь от своей плоти и крови, независимо от того, насколько сильно ненавижу мать.

Он цепляется за мою руку, когда я перекидываю ноги через край кровати.

— Куда это ты собралась?

— Я хочу, чтобы ты отвез меня домой, сейчас же. — Хватит с меня его дерьма этой ночью.

Он дергает меня назад.

— Я управляю этим гребаным шоу, а не ты. Ты остаешься на ночь, так что ложись и устраивайся поудобнее.

Интересно, как бы все изменилось, если бы Себастьян был сыном Арта.

Глава 9

Арт

Я чувствую отвращение к себе, глядя на нежное лицо Син, когда она спит. Густые брови над слегка раскосыми глазами, маленький вздернутый носик и мягкие розовые губы — гребаное совершенство. Она заманила меня в свою паутину после всего лишь одной ночи траха, и моя тупая задница легко попалась. Черт, эта гребаная самка всегда будет сводить меня с ума. По уму следовало бы выкинуть ее из машины, когда до меня дошло, кто она такая, но я чертовски слаб, когда дело касается Син, и всегда буду таким.

Мои эмоции похожи на бурлящий вулкан, нестабильный и склонный к неожиданному извержению. Я хочу ее, но при этом чертовски ненавижу. Мои руки дрожат, когда я думаю о том, как причинить ей боль. К черту прощение и забвение.

Любой, кто перейдет мне дорогу, навсегда останется в моем списке дерьма, и она там — номер один. Я хочу, чтобы она испытала ту же боль, что причинила мне.

Син стала моим спасением, помогала мне, когда никто другой не мог помочь. Боже, она сделала меня таким чертовски счастливым. Я бы отдал ей любую чертову вещь. Те последние слова, которые она сказала мне восемь лет назад, до сих пор преследуют меня. «Ты должен был умереть в тот день, когда перерезал себе вены». Я был готов посвятить ей свою жизнь, но та ночь все изменила.

Из-за Син теперь я каждый год посещаю могилу Коула в день его рождения.

Что делает ее такой невероятно особенной? В ней нет абсолютно ничего уникального. Я трахал множество великолепных женщин, от супермоделей до актрис.

Я стягиваю плед с ее тела, открывая сексуальный изгиб спины. Мой член встает дыбом. Как, блядь, спина может заставить меня возбудиться? Я тяну плед еще ниже, обнажая ее наготу. Она бормочет, но продолжает спать, когда я сжимаю ее восхитительную круглую попку — это как прикосновение к хлопку. Я накрываю ее своим большим телом, мгновенно пробуждая ее.

— Прекрати! Что ты делаешь?

— Я готов снова овладеть тобой, — говорю я, входя в ее гостеприимное тепло.

Она извивается подо мной, пытаясь освободиться.

— Мне слишком больно.

Я кладу предплечье на ее шею, вдавливая ее лицо в матрас.

— Мне плевать. Тебе понадобится трость, чтобы ходить, когда я закончу с тобой.

Может она и Син, но клянусь, я в ебаном раю. Ее горячее и влажное лоно жадно поглощает мой член. Я трахаю ее безжалостно, без угрызений совести, терзая уже воспаленную плоть — каждый удар более жестокий и мощный, чем предыдущий. Ее пальцы впиваются в постельное белье, Син нечленораздельно мычит.