Дорогой сварливый босс (ЛП) - Вулф Джулия

Его темно-русая бровь изогнулась.

— К несчастью для нас обоих, мой стол занимает всю комнату, — он погрозил мне пальцем. — Не думай, что я не заметил, как ты уклоняешься от моих вопросов, Элиза.

Его глаза округлились при упоминании моего имени, убедившись, что я заметила, что на этот раз он все понял правильно.

Глубоко вздохнув, я решила ответить ему сейчас, а не возвращаться к этому разговору позже. Надеюсь, он переключится на кого-нибудь более интересного.

— Я вернулась, чтобы быть ближе к Эллиоту. Плюс, моя работа в Чикаго была не тем, чем я хотела заниматься. Итак, я здесь. Честно говоря, о моих годах после окончания средней школы рассказывать особо нечего. Колледж, работа и тому подобное. Наверное, то же, что и у тебя.

Он подмигнул мне.

— У меня такое чувство, что ты что-то от меня скрываешь. Давай пообедаем и наверстаем упущенное.

Что было не так с этими Олдричами, которые настаивали на том, чтобы пообедать со мной? Боже.

— Вообще-то, у меня есть планы. Мы поговорим в другой раз.

Он запустил пальцы в свои отросшие волосы.

— Я прошу тебя об этом, Лизи, — он склонил голову набок. — На самом деле, Лизи мне нравится больше, чем Элли. Это надолго. Я это чувствую.

Майлз ушел, не попрощавшись, а я рухнула на стул. Вот и весь мой оптимизм в понедельник утром. Работать с одним из братьев Олдрича было непросто. Двое? Я не была уверена, что это будет возможно.

ГЛАВА 6

После недели в Andes мои свидания за ланчем с Ребеккой и Саймоном стали невысказанной данностью. Я легко вписалась в их компанию. Они были сплетницами, но не злонамеренными, что делало общение с ними забавным.

Мой телефон завибрировал, когда мы заканчивали. Я проверила, найдя сообщение от Лэни:

Патрик поймал меня, когда я входила в здание этим утром. Он выглядит ужасно. Я рассмеялась ему в лицо, а затем сказала, что понятия не имею, кто такая Элиза, никогда о ней не слышала, и ему, вероятно, следует обратиться за помощью. Хорошо ли я поступила?

Слезы навернулись мне на глаза, и я быстро сморгнула их. Я даже не знала, из-за чего они были. Очевидно, я не была в восторге от того, как закончились мои отношения. Волновало ли меня, что Патрик выглядел ужасно? Немного. Но злобному монстру, который, очевидно, жил внутри меня, нравилось, что мой брат и друзья так упорно отгораживают его от меня.

Я отправила ей ответное сообщение:

Ты отлично справилась, подруга. Спасибо, что, как всегда, прикрываешь меня.

Я отогнала мысли о Чикаго в сторону, пока мы поднимались на лифте обратно на седьмой этаж, мы с Саймоном расстались с Ребеккой, оставив ее в приемной. Приближаясь к своему столу, я чуть не споткнулся при виде Уэстона Олдрича, работающего за длинным столом для совместной работы неподалеку.

— О да, ему нравится работать на всех этажах, — пробормотал Саймон. — Он человек из народа, ты знаешь?

Я фыркнула. Саймон был саркастичен, но не ироничен. Из того, что я поняла за последнюю неделю, Уэстона в целом любили, но более того, его очень уважали. Я подозревала, что Саймон, возможно, немного влюблен, но это было понятно.

— Правда? — прошептала я.

— Я думаю, что он стремится к такой атмосфере. Это держит нас в напряжении, это точно.

Уэстон поднял глаза от экрана, поймав мой пристальный взгляд. Уголки его губ изогнулись, и он кивнул. Мне едва удалось кивнуть в ответ, но он продолжал смотреть, как я иду к своему столу.

Он был на периферии моего внимания, когда я села. Мой желудок резко сжался. Как я собиралась выполнять свою работу с ним прямо там?

В следующий раз, когда я посмотрела в его сторону, его внимание снова было приковано к компьютеру.

Я переложила несколько бумаг на своей рабочей поверхности, и что-то желтое привлекло мое внимание. Между двумя распечатками была приклеена записка. Нахмурив брови, я прочитала аккуратно напечатанные слова:

Когда слоны испытывают стресс или переживают трудные времена, они обнимают и утешают друг друга, засовывая хоботы друг другу в рот.

Майлз.

Это, должно быть, от Майлза.

Его чувство юмора, очевидно, не повзрослело со времен средней школы.

Я засунула открытку в один из ящиков стола, не обращая внимания на тошноту в животе и комок боли в груди. За те четыре года, что Майлз дразнил и травил меня в школе, я поняла, что, если я буду игнорировать его, он пойдет дальше. По крайней мере, на какое-то время. Реакция была именно такой, какой он хотел, и он не получил бы этого от меня.

Моя бдительность была ослаблена, когда я подошла к своему столу во вторник.

Глупо.

Мне следовало лучше знать, когда в дело был замешан Майлз.

Слонята сосут хобот, как человеческие детеныши сосут большие пальцы. Когда они злятся, они закатывают истерики.

Я положила эту записку на другую. Волны были не в моем вкусе, но я пришла из офиса, где поднимать волны означало тонуть под ними. Я, конечно, могла бы без опаски отнести эти записки в отдел кадров, но что потом? Майлз был братом Уэстона. Его не собирались увольнять, возможно, даже не объявили бы выговор. Не то чтобы я хотела, чтобы его уволили. Я просто хотела, чтобы он забыл о моем существовании.

Я подавила свой гнев. Сегодня я ничего не могла сделать, а работы было слишком много, чтобы тратить время на размышления о Майлзе Олдриче и его незрелых выходках.

После обеда я пошла на свое первое совещание в творческом отделе. Уэстон присутствовал, но не руководил. Он сидел в углу комнаты, положив планшет на колени, и, казалось, делал заметки, пока выступали руководители каждой команды.

Andes выпускала ежеквартальный каталог, который больше походил на журнал. В эпоху, когда большинство вещей стало цифровыми, каталог Andes был тем, что потребители регулярно просили присылать им по почте. Мало того, что фотографии были прекрасны, короткие статьи никогда не переставали быть интересными. Я была виновна в том, что была одним из сотен тысяч людей, которые прочитали это от корки до корки.

Когда мой редактор Сальма заговорила о темах статей, запланированных для следующего выпуска, Уэстон прервал ее взмахом руки.

— Через несколько недель я посещу несколько наших заводов в Калифорнии. Давайте сделаем репортаж об этом. Вы выбираете ракурс, — он нацарапал что-то на своем планшете, как будто теперь, когда он заговорил, дело было сделано.

Сальма нахмурила брови.

— Это отличная идея, Уэстон. Дело в том, что уже несколько месяцев было решено, что мы сосредоточимся на образе жизни.

Он склонил голову набок.

— Я понимаю. Как я уже сказал, ты выбираешь ракурс.

Он поставил точку в конце своего предложения, которая была настолько твердой, что ее было почти слышно. Сальма, женщина за сорок, которая всегда держала себя в руках, казалась взволнованной резким требованием Уэстона. Он не был жесток по этому поводу, но и не оставлял эту тему открытой для обсуждения.

Пальцы Сальмы водили по экрану ее планшета вверх и вниз, вверх и вниз.

— Я не понимаю, как мы можем вписаться в историю о фабрике…

Я прочистила горло, скрестив пальцы, мое вмешательство было бы оценено по достоинству.

— Что, если мы возьмем интервью у заводских рабочих, которые носят Andes в выходные дни? Аудитории может быть интересно, как люди, которые шьют для них куртки и походное снаряжение, используют эти продукты в своей повседневной жизни.

Выражение лица Уэстона поначалу было раздраженным из-за сдержанности Сальмы, но по мере того, как я говорила, он медленно расплылся в полуулыбке. Сальма не бросала на меня убийственных взглядов, как это сделал бы Дик-мудак. Она кивала, переводя взгляд с Уэстона на меня.

— Вообще-то, это было бы свежо, — она постучала стилусом по подбородку. — Почему бы тебе не взять это, Элиза?