Lina Mur - Fifty And One Step Bac
Я стояла на улице, смотря на удаляющийся «Астон
Мартин».
«Что это сейчас было?» — очнулась я, немного
покачнувшись. Нет, мне он не нравится. Я не падка на
внешность, меня не привлекают грубияны, такие как он.
Но. Было какое-то но, я не могла его сейчас понять. Что-
то снова пошло не так и я, пытаясь идти ровно, двигалась
домой, пока мозг соображал и переваривал этот
сумасшедший на эмоции день. Николас Холд ворвался в
мою жизнь подобно тайфуну и снёс все на своём пути
странным и правильным образом. Только почему?
«Я подумаю об этом завтра», — решила я, вторя
Скарлетт О'Хара, снимая туфли перед дверью в семейное
гнездо, чтобы не шуметь и получить нагоняй только
утром.
Push
Наутро, а точнее, в три часа дня, я еле оторвала голову
от подушки, чтобы дойти до душа и смыть с себя
жутчайшее похмелье. Когда у меня было такое состояние
в последний раз? Да никогда! Я не помнила такой
огромной головы, рвотных позывов, трясущихся рук и
чёрных точек в глазах. Я не любительница напиваться до
состояния не стояния, но что-то случилось в этот раз, и
мой контроль над ситуацией полетел к чертовой матери.
Я переступила через собственное табу.
— Ник, — прошептала я, стоя под сильным напором
прохладного душа.
Да, он был там. Или нет? Был, точно был, меня же привёз
домой именно он. Но вот что было до прибытия к дверям
нашего гнезда, я припоминала смутно, в тумане и отчего-
то у меня не было желания даже напрягать мозги, чтобы
воспроизвести все события вчерашнего вечера. Я
интуитивно чувствовала, что произошло то, о чём я точно
буду сожалеть и чувствовать вину. Хотя уже сейчас
червячок стыда и раскаяния пробивал подкорку головного
мозга, и от этого мне было крайне некомфортно.
Немного придя в чувство, я переоделась в спортивный
костюм и спустила на первый этаж, чтобы убить этот
привкус во рту. Тело ломило, а глаза слезились.
— Больше не буду так пить, — решила я, закрывая глаза
на секунду, чтобы побороть слабость организма и
головокружение.
Удивительно, что меня унесло в астрал всего от трёх
стопок текилы. Это был первый раз за всю мою взрослую
жизнь. Объяснение я нашла тут же — палёный алкоголь.
Даже после водки с тоником...пять бокалов...я не
чувствовала себя так гадко, как сегодня.
И это придётся пережить. Я достала из холодильника
прохладную воду и лимон, потому что один взгляд на еду, и я готова подарить свой желудок фарфоровому другу.
— Дорогая.
— Почему ты так орешь, ма? — проскулила я, наводя
себе спасительный напиток.
— Похмелье, — констатировала она и прошла к шкафчику
с лекарствами, пока я села за обеденный стол и
прижалась щекой о стеклянный стол. Да, так было
несколько лучше. — И, к твоему сведению, я сейчас
говорю как обычно. А тебе пора бы уже понять, что
спиртное не принесёт наутро ничего, кроме головной боли
и несварения. А также ты испортишь свой цвет лица, кожу, появятся пигментные пятна, целлюлит и ещё много
побочных отложений на твоём внешнем виде.
Эти слова я слушаю уже третий год и благополучно
пропускаю их мимо ушей. По законам жанра через минут
десять присоединится папа и тоже не упустит
возможности вставить свои познания в том, какие
последствия я буду переживать лет так через пять, а как я
испорчу гены, которые они хотят видеть в своих внуках.
Мама дорогая!
Я прикрыла глаза, чтобы приготовиться к нотациям, в этот
раз, как бы ни было отвратительно признавать — я готова
выслушать их и больше так не делать. Но моему
покорному повиновению и искреннему желанию
раскаяться, не дано было свершиться, раздался грохот от
входной двери, что я подскочила на месте, открыв глаза и
сев ровно. Но тут же издала стон от тянущей боли в
лобной части головы и оперлась головой в ладони, поддерживая себя локтями на столе.
Причиной шума стал папа, залетевший в столовую с
бордовым от злости лицом и выражением: «Кому-то будет
плохо». Не надо говорить, что кто-то это я. Только он вряд
ли уже узнал, что я переживаю своё первое в жизни явное
похмелье.
— Так, Мишель Пейн, какого черта, объясни мне, ты
творишь?! — заорал он. Мои капилляры в глазах, казалось, взорвались от высоты его голоса и силы, что я
скривилась.
— Дорогой, что случилось? — спокойно спросила мама, подходя ко мне и ставя передо мной бокал с мутной
жидкостью.
— Пей, родная, это поможет, — с улыбкой подсказала она
и вернула все внимание на мужа, который кипел от
ярости, и я видела папочку в таком состоянии по
отношению ко мне в первый раз.
— А случилось то, что за последние двадцать четыре
часа меня два раза обвинили в том, что я ужасный отец!
Случилось то, что какой-то сопляк читает мне нотации о
моем невнимательном отношении к собственной дочери!
— папа стукнул кулаком по стеклянному столу. Я успела
подхватить спасительный бокал, пока мой рот
приоткрылся от удивления его словам.
— Я ничего не понимаю, — покачала я головой, отпивая
неприятный напиток.
— Не понимаешь? — продолжал источать на меня свой
гнев папа. — Николас Холд вчера после того, как ты
отправилась гулять, посоветовал мне тщательнее
отбирать для тебя партнёров, а не подкладывать под
недозревших парней с буйством гормонов, лапающих
тебя у всех на глазах. А сегодня за завтраком в гольф
клубе я подошёл к нему, чтобы поздороваться, а он
смерил меня презрительным взглядом и осведомился о
твоём состоянии. Как мне стало известно, он привёз тебя
вчера и я выслушал нотации, к чему приводит женский
алкоголизм. Мишель, я очень рассержен сейчас!
Пока в моей голове его слова укладывались по местам, до меня начало доходить, что этот нахал без спроса влез
в мою жизнь и портит её, откровенно и даже не стесняясь
того, что он никто! Раздражение перебило моё похмелье
и я, допив лекарство до конца, поставила бокал на стол и
решительно произнесла:
— Этот Николас Холд меня преследует, папа. Он маньяк.
Сначала он каким-то образом привозит мой потерянный
телефон, затем имитирует спасение из лап Зака. А у
