Пэппер Винтерс - Слезы Тесс (ЛП)
Я опустил взгляд к татуировке на ее запястье. Черт возьми, что она делала со мной? Она общалась с темнотой внутри меня и, несмотря на свой страх, противостояла мне. Я хотел втоптать ее в землю, заставив подчиниться, но ее неповиновение было также моим уничтожением.
Я никогда не освобожусь от нее.
Тесс Сноу.
Тесс Эсклава.
Моя.
Вся моя.
Я не мог больше ждать. Она вернулась на своих собственных условиях. Теперь была моя очередь.
Я встал, запихнул свой член в штаны, вздрогнув из-за того, каким твердым он был. Чертова женщина околдовала меня. Тесс моргнула, наблюдая за мной своими опьяняюще невинными глазками, умоляя трахнуть и причинить ей боль.
Я застонал. Если бы я сделал это, не было бы пути назад. Она стала бы всем, что мне нужно. Мне следует доверять ее клятве. Обещанию, что она будет достаточно сильной. Я надеялся, что она была права, потому что я перестал бороться.
Монстр взревел, ударил в грудь кулаком, истекая слюной от одной мысли того, что произойдет.
Я покончил со всем, и она была моей в полном смысле слова.
— Пошли, — схватил ее запястье, на котором была татуировка, и вытянул из библиотеки. Проходя по коридору, я слышал ее тихие вздохи, которые посылали мою похоть в царство безумия. Бл*дь. Я нуждался в ней. Чтобы она кричала, извивалась и истекала кровью.
Какой мужчина нуждается в том, чтобы женщина истекала кровью? Однозначно ненормальный. Я был заражен. Отравлен. Предназначен аду.
Я ударил кулаком по потайной двери под лестницей, с яростью выдвигая скрытую деревянную панель.
Тесс вздрогнула, но не отшатнулась, не отошла.
Я вопросительно приподнял бровь, предоставляя ей последний шанс отступить, давая последнюю возможность признать, что она совершила огромную ошибку. Но даже если бы она и признала ее, это ничего бы не изменило. Потому что меня уже не волновал ее ответ. Зверь внутри жаждал ее, жаждал ее боли, жаждал ее слез, чувств... потому что я был больным придурком. Очень больным.
— Je suis à toi, — выдохнула она
Я сильно стиснул зубы. Черт, да, она моя. И ничья больше. Она была счастливицей, потому что когда она ушла, когда я прогнал ее, я хотел пересечь полмира, но приехать за ней, забрать себе, а ее глупого мальчишку повесить и четвертовать... Идиот. Спал рядом с ней каждую ночь, прикасался к ней. И не смог рассмотреть, какое уникальное сокровище у него в руках. Моя грудь наполнилась гордостью. Тесс оставила его ради меня. Она была бы слишком роскошным подарком для него. Ей нужен был мужчина с дьявольским характером.
Я никогда не думал, что смогу повстречать женщину с таким звериным нутром, которая бы смогла сдерживать мои желания.
Но она нашла меня.
Мышцы спины напряглись, когда я потащил ее вниз по лестнице. Свет загорался автоматически, освещая темный бар, отделанный деревом, бильярдный стол; немного поодаль находилась музыкальная звукозаписывающая аппаратура и наконец сауна.
Тесс не произнесла ни слова, когда ее взгляд упал на бильярдный стол, грудь поднималась и опадала. Черт возьми, мне нравилось трогать ее в ту ночь. Я уже был на волоске от желания изнасиловать ее, попытаться прикоснуться к влажному желанию, но она так сопротивлялась, распаляла меня. Мне пришлось по вкусу, что в столь сильное желание можно привнести интригу. Я хотел немного помучить свое тело, свои ощущения, прежде чем смогу погрузить возбужденный член в ее лоно.
Я был горд своей силой воли в ту ночь. Если бы я взял ее силой, кто знает, смогла бы она выдержать все, что я сделал ей после.
Тесс споткнулась и вжалась спиной в меня, не в силах оторвать взгляда от бильярдного стола. Я обнял и прижал ее с такой силой, что кости захрустели в ее теле.
— Помнишь мои пальцы внутри себя, эсклава? Помнишь, насколько влажной ты была? Даже в тот момент твое тело уже понимало, чувствовало, что принадлежит мне!
Она вздрогнула, напряглась, но в то же время настолько покорно и женственно, что это сводило с ума.
— Ты собираешься закончить то, что у нас было в ту ночь? Хочешь взять меня на бильярдном столе? — ее нежные вишневые губы приоткрылись, розовый язык появился между ними, дразня и призывая погрузиться в ее сладкий рот.
Черт, я едва мог стоять, так сильно мой член ныл от желания.
— Нет. У меня другие планы.
Она втянула воздух в легкие, ее пульс ускорился, я почувствовал это, поскольку крепко держал ее запястье.
Здравомыслие взяло вверх над извращенным животным, которое притаилось внутри. Я запаниковал. Как это могло произойти? Как я мог причинять ей боль и затем... Как долго продлится желание причинять ей боль и пройдет ли когда-нибудь? Я словно смотрел со стороны на то, что совершил, и мне было чертовски трудно вспомнить... Я не мог превратиться в подобие своего отца. Ни за что.
Я развернул ее и прижал к груди, потираясь членом о ее живот.
— Твоя кожа слишком чиста. Я хочу пометить ее. — Я закрыл глаза, мне показалось, что я говорил, как больной извращенец, но мысли о том, как я оставляю на ее коже метки, шлепки, заводила меня.
Она качнула бедрами, потираясь о мою эрекцию, пытаясь взять надо мной верх, медленно сводя меня с ума. Настолько смелая и такая глупая.
— Ты уже пометил меня. Ты просто этого не видишь.
Я втянул воздух. Картина того, что ее душа испещрена шрамами, которые я нанес ей, была потрясающей, заставляла меня дрожать.
Отодвигая мысли подальше, я пробормотал:
— Так, давай уточним, я — твой Господин, ты — моя... моя эсклава. Я собираюсь причинить тебе боль. Я собираюсь жестко трахать тебя, и когда ты кончишь, то дам тебе то, чего ты хотела. — Я тяжело выдохнул, напрягаясь, чувствуя, как тьма поглощает меня миллиметр за миллиметром. — Но я не могу пообещать тебе того, чего не в состоянии сделать, чего не могу сказать, тех тайн, что не могу поведать. — Сохраняя человечный настрой, я решил потребовать ее конкретного ответа. — Скажи мне, ты все еще жаждешь этого? Зная, что я буду лишь брать и брать, не даруя ничего взамен. До того момента, пока тебе будет нечего предложить, пока я не осушу тебя до остатка.
Она кивнула, прикусывая губу, сохраняя решительное и полное темной нужды выражение лица.
— Oui, maître (прим. пер. фр. — Да, Господин).
Серо-голубые глаза наполнись горячим пламенем, они желали любви и ласк. Тесс опустила голову, ореол светлых кудряшек закрыл ее восхитительное лицо, желание контроля пронзило мое тело.
Свобода, которую она обещала мне подарить, позволяя моей тьме смешиваться с ее темными фантазиями, была невероятна. Я хотел разрушить ее до того момента, пока объятия смерти не покроют ее тело. Я хотел трахать ее так сильно, чтобы она почти умирала в моих руках. Затем я поцеловал бы ее в лоб и попытался воскресить снова, возродить из пепла. Я хотел проделать с ней так много вещей. То, о чем раньше не позволял себе даже мечтать.
