Андрей Мельников - Авантюристка
– Однако. Когда слухи о вашей экзотике дойдут до столицы, здесь прохода не будет от желающих посмотреть на лесную живность, а тем более пообщаться с нимфами. Это и был обещанный сюрприз?
– Нет, это только новости и сплетни. Ты, ведь, любишь узнавать разные необычные слухи?
– Конечно, отец. Продолжай.
– Это уже более прозаично, но для тебя, возможно, более полезная информация. В окрестности Торкайскоко замка появился некий демон. Режет тамошних разбойничков, что крестьянин траву, во время сенокоса. Ты, поди, забыл про нашего Толстого Пака, или в столице про него тоже знают?
– Отец, у тебя мания величия. В Расе знают только о факте существования Байской провинции. А из тех, кто тут живет, в лучшем случае вспомнят губернатора Бариджа, да графа Берндота. Если мне память не изменяет, Пак, какая-то темная личность, связанная с работорговцами и бандами, потрошащими караваны на тракте?
– Так оно и есть. Он связан с кем-то из шишек, по слухам с самим графом Берндотом.
Я насторожился, похоже, полностью расслабиться мне не удастся и дома.
– Поэтому с ним предпочитают не связываться, да и действует он очень осторожно и кроме туманных слухов инкриминировать ему ничего невозможно. Так вот, этот демон разогнал несколько шаек, промышлявших на тракте и подчинявшихся, как считается, Паку. Некоторых разбойников убил, других покалечил.
– Интересно. Давай отец выкладывай все, что знаешь и про Пака и про этого демона.
– Что демон. У нас тут появляется сама леди Смерть!
– Тоже удивил, она везде появляется и нам, надеюсь не скоро, но пообщаться с этой неприятной дамой придется.
– Ты не понял. Она вмешивается в дела живых людей и заставляет их поступать по-своему. Умирают только те, кто противится ей, для других общение с ней бывает даже полезно.
– Однако! У вас тут просто кладезь всевозможных чудес.
– Ты зря мне не веришь. Сейчас я расскажу тебе о некоторых деяниях этой леди Смерть, и ты поймешь, что здесь все далеко не так просто.
Отец дал знак слуге, тот долил нам в бокалы вина и отец собрался продолжать посвящать меня в дела родного края, но его прервали. С улицы раздался стук копыт, хлопанье дверей, какая-то суета.
– А это обещанный сюрприз. – Отец улыбнулся, не спуская с меня хитро прищуренных глаз.
Дверь в трапезную распахнулась и, все занимавшие меня до этого момента мысли вылетели из головы. В проеме стояло самое прекрасное создание, которое я когда-нибудь видел в своей жизни. Очаровательно юная девушка, совершенная фигура, небесно прекрасное личико, со смутно знакомыми чертами. Только слегка запыленный костюм амазонки и раскрасневшиеся от скачки щеки указывали, что это все же земное создание, а не небожитель. Стянув с головы берет, она тряхнула медной гривой, рассыпавшихся по плечам волос.
В своей жизни я видел немало красивых женщин, но ни одна из них не производила на меня такого ошеломляющего впечатления, как появившаяся красавица. Отец видел мое состояние, и, казалось, получал от этой сцены огромное удовольствие. В темных глазах девушки, с любопытством смотревшей на меня что-то мигнуло.
– Да это же Ральф! – звонко воскликнула она и вдруг подбежав ко мне, обняла и поцеловала.
От так неожиданно свалившегося счастья я чуть не упал со стула. Вид у меня был, наверное, дико ошарашенный и донельзя глупый. Потому что оба, и отец, и красотка, глядя на меня, засмеялись. Когда смеются над тобой – это обидно, но ее смех был так заразителен, а смотреть на украшенное ровными белыми зубками ангельское лицо, так приятно, что я тоже заулыбался.
– Я же тебе говорил, Лота, – отец просто давился от смеха – что ты производишь на мужчин сногсшибательное впечатление. Мой сын, как и все, не стал исключением.
– Лота? Дочь Сореля? – В хаосе царившим в моем мозгу начал появляться хоть какой-то порядок.
– Лишний раз убеждаюсь, что женщины гораздо внимательнее мужчин и обладают лучшей памятью. Да, это твоя родная кузина, дочь моего брата. Сейчас она живет дома и часто гостит у меня. Надеюсь, тебя это не огорчает?
– Меня огорчает только, что она моя сестра. – Я наконец-то совладал с эмоциями, вызванными появлением Шарлоты, и стал опять галантным кавалером.
– Дядя, я сейчас переоденусь и приду к вам. Не съедайте все. Я скоро.
Одарив нас еще одной улыбкой, она выбежала из трапезной.
– Ну, как тебе мой сюрприз? – Отец просто весь лучился от удовольствия.
– Батя, ты же видишь, я просто в шоке. – Я говорил искренне и не капли не преувеличивал. Отец это видел, и это было ему приятно.
– Когда она была еще маленьким сорванцом с вечно разбитыми коленками и поцарапанной рожицей, я всегда говорил, что Лота будет красавица. Я ошибся, она выросла просто редкостной красотулей. Скажи, ведь ты крутишься при дворе, разве там есть дамы, которые могут с ней сравниться?
– Нет, я таких не видел, поэтому до сих пор свободен. Расскажи мне о ней, где пропадала, почему и давно ли вернулась?
– Да уже месяца три. Ты знаешь, она убежала из монастыря и хотя вернулась домой, ей там не очень нравиться и она частенько гостит у меня. Ты же знаешь, у Сореля всем заправляет его стерва и этот ханжа, кюре. У Лоты с детства с ним были натянутые отношения, ее и в монастырь то отдали, чтобы убрать от кюре.
– А зачем она оттуда сбежала? И потом, отец, ей ведь уже лет восемнадцать, а в монастырях девочек воспитывают только до шестнадцати, или я не прав?
– Прав сынок, прав. И из монастыря она сбежала три года назад, когда ей было пятнадцать. Ее хотели выдать замуж за Дирье.
– Но это же редкостный ублюдок. Если мне память не изменяет, его даже судили лет пять назад за издевательства над детьми своих крестьян. Процесс был громкий. Хотели вроде и показательную казнь устраивать, но потом все как-то рассосалось. Доказать ничего не удалось. Это он?
– Да, точно. Так и было. Даже ты про это знаешь.
– И как же твой брат, готов был отдать свою дочь за этого садиста и извращенца?
– Он остепенился, да и вообще ничего не было. Злые люди оклеветали честного, богобоязненного человека.
– И ты отец в это веришь?
– Нет. Я не верю. Дирье как был сволочью, так и остался. Может, только стал чуть более осторожен. Но кюре его друг, и его земли граничат с землями моего брата. Вот так-то.
– И где же сестренка все это время болталась?
– Не знаю.
– Как не знаешь? А она, что говорит?
– Ничего, Ральф, она не говорит. Вначале я пытался расспрашивать, но она уходила от ответа. Твердила, что как-нибудь потом все расскажет. Эти расспросы ей были явно неприятны, а давить мне на нее не хотелось. Вот так и живем. Те ее три года покрыты для меня мраком и тайной.
