Меган Максвелл - Ты только попроси. Сейчас и навсегда
Я звоню отцу и после обмена новостями сообщаю, что вернулась в Мадрид:
– Нет, папа. Эрик выводит меня из терпения и…
– Дорогая, ты тоже не святая. Ты постоянно упрямишься и петушишься. Такой ты была всегда, но на этот раз просто встретила достойного противника.
– Па-а-апа!
Отец смеется и отвечает:
– Эх, смугляночка! Помнишь, что говорила твоя мама?
– Нет.
– Она всегда повторяла: «Тот мужчина, который влюбится в Ракель, будет жить спокойно, но тот, кто влюбится в Джудит, получит вулкан! Что ни день, то перепалка».
Я слышу мамины слова, на губах у меня застывает улыбка, а отец добавляет:
– Так оно и есть, смугляночка. Вот такая Ракель… А ты пошла в мать, настоящий боец! А чтобы вынести нрав такого бойца, есть только два выхода: или притвориться глупым и никогда не открывать рот, или быть бойцом, как Эрик.
– Папа, а ты кто – глупец или боец?
Отец хохочет:
– Я боец, как и Эрик. Как ты думаешь, как я завоевал твою мать? И хоть Бог слишком рано забрал ее у меня, больше ни одна женщина не покорила моего сердца. Твоя мама держала очень… очень высокую планку. Сокровище мое, то же самое происходит с Эриком. Узнав тебя поближе, он понял, что не найдет тебе равной.
– Ага, и такой же глупой, – подшучиваю я.
– Нет, дорогая. Такой же умной. Такой же бойкой. Такой же веселой. Такой же пленительной. Такой же ворчливой. Такой же сварливой. Такой же чудесной. Такой же красивой. И так далее, моя смугляночка, и так далее…
– Папа…
– Как я и предполагал, Эрик – часть тебя, а ты – часть его. Я это точно знаю.
Я не в силах сдержать смех:
– Папа, пожалуйста, как сценаристу мыльных опер тебе цены нет!
Я вешаю трубку, но у меня на губах остается улыбка. Как всегда, поговорив с отцом, я немного расслабляюсь. Он хочет для меня лучшего, а по его словам, самое лучшее для меня – это только тот немец, хотя я сейчас в этом очень сомневаюсь.
Когда я вечером включаю компьютер, вижу, что пришло новое письмо от Эрика.
От: Эрик Циммерман
Дата: 6 марта 2013 2.11
Кому: Джудит Флорес
Тема: Не покидай меня
Я знаю, что ты меня любишь, хоть и не отвечаешь мне. Я видел это в твоих глазах, когда мы встретились в ту ночь в отеле. Ты выгнала меня, но ты любишь меня так же сильно, как и я тебя. Подумай об этом, дорогая. Ты и я, сейчас и навсегда.
Люблю тебя. Хочу тебя. Скучаю по тебе. Нуждаюсь в тебе.
Эрик
Почему он такой романтик? Куда подевался невозмутимый немец?
Почему я становлюсь такой глупой от его романтических слов, почему мне хочется читать и перечитывать их? Почему?
Когда я гашу свет в комнате, снова начинаю думать о том, о чем только и могу думать в последнее время. Об Эрике. Эрике Циммермане. Вдыхаю аромат его футболки. Я не знаю, что мне нужно сделать, чтобы забыть его.
В семь утра я просыпаюсь в поту. Мне приснился Эрик. Я даже во сне не могу перестать о нем думать. Черт бы меня побрал!
Почему, когда ты вбил кого-то себе в голову, то получается, что думаешь о нем днем и ночью?
Злясь сама на себя, я чувствую, что не могу уснуть, и решаю встать. Не в силах унять свой гнев, я решаю устроить генеральную уборку. Меня это успокоит. Принимаюсь за работу, и в десять часов утра у меня в доме такое творится!.. Просто шагу ступить некуда.
Какой же я устроила кавардак!
Я нервничаю. Сердце колотится, и я решаю принять душ, а потом выйти из дома и немного побегать. После пробежки мне наверняка станет лучше: уж точно выйдет лишний адреналин. Когда я выхожу из душа, то завязываю волосы в высокий хвост, надеваю черные лосины, кроссовки и майку.
Вдруг раздается звонок в дверь. Не посмотрев в глазок, я открываю дверь и замираю на пороге, когда вижу перед собой Эрика. Он красив, как никогда. Испугавшись того, что он так близко, я хочу закрыть дверь, но он не дает мне, подставив ногу в проем.
– Дорогая, пожалуйста, выслушай меня.
– Я ни твоя дорогая, ни малышка, ни смугляночка, ни что-либо подобное. Уходи.
– Боже мой, Джуд! Ты мне сейчас раздавишь ногу.
– Убери ее, и я не раздавлю, – отвечаю, изо всей силы пытаясь закрыть дверь.
Однако он не убирает ногу.
– Ты моя любимая, моя дорогая, моя малышка, моя смугляночка, более того, ты моя женщина, моя невеста и еще бесчисленное множество подобных вещей. Поэтому я хочу попросить тебя вернуться со мной. Я скучаю по тебе. Ты нужна мне, я не могу жить без тебя.
– Эрик, держись от меня подальше, – бормочу я и безрезультатно борюсь с дверью.
– Дорогая, я был идиотом.
– О да, в этом можешь даже не сомневаться! – шиплю я по ту сторону двери.
– Идиотом с большой буквы, потому что отпустил самое лучшее, что было в моей жизни. Тебя! Но идиоты вроде меня иногда осознают это и пытаются исправить. Дай мне второй шанс и…
– Я не хочу тебя слушать. Нет, не хочу! – ору я.
– Дорогая, я пробовал. Я пробовал дать тебе пространство. Пробовал оставить себе свое. Но жизнь без тебя не имеет смысла. Я не сплю. Ты сидишь у меня в голове двадцать четыре часа в сутки. Я не живу. Что ты хочешь, чтобы я сделал, если я не могу без тебя жить?
– Купи себе обезьянку, – отрезаю я.
– Дорогая, я поступил плохо. Я скрывал от тебя новости о сестре и несправедливо разозлился, хоть поступил точно так же, как и ты.
– Нет, Эрик, нет… Я не хочу тебя сейчас слушать, – говорю я чуть не плача.
– Впусти меня.
– Даже не мечтай.
– Малышка, позволь мне посмотреть тебе в глаза и поговорить с тобой. Позволь мне все исправить.
– Нет.
– Джуд, пожалуйста. Я сволочь и скотина. Я самая последняя скотина в мире, и можешь называть меня так до конца своей жизни, потому что я этого заслуживаю.
Мои душевные силы начинают сдавать. Все, что он говорит мне, начинает на меня действовать, и, когда я отпускаю дверь, Эрик открывает ее настежь. Глядя на меня, он шепчет:
– Малышка, послушай меня… – Но тут, посмотрев через плечо, спрашивает: – Генеральная уборка? Оп-ля, значит ты очень, очень разозлилась!
Уголки его губ поднимаются. Видя, что он собирается сделать шаг, в истерике кричу:
– Не вздумай входить в мой дом.
Он останавливается. Не входит.
– И прежде чем ты продолжишь лить поток своих красивых слов, – яростно кричу я, – я хочу, чтобы ты знал, что я не собираюсь рисковать своей жизнью, чтобы все опять стало плохо. Ты выводишь меня из себя. Я не могу быть с тобой. Не хочу оставлять те вещи, которые мне нравятся, потому что ты хочешь держать меня под хрустальным колпаком. Нет, я на это не согласна!
– Я люблю тебя, сеньорита Флорес.
– И хрен с тобой!.. Оставь меня в покое!
И, застав его врасплох, одним махом закрываю дверь. Моя грудь вздымается. Я взвинчена. Эрик снова это сделал. Он снова наговорил мне кучу красивых слов, которые только может сказать мужчина женщине, и я, как дура, слушала его.
