Донасьен Сад - Преступления любви, или Безумства страстей
Розетта также подчинилась закону, начертанному самой природой, слезы ее скоро высохли, и она размечталась об удовольствиях, ожидающих ее в Париже. Она не преминула познакомиться со своим попутчиком, кому, как оказалось, город этот был известен гораздо лучше, нежели ей. И первый вопрос ее был о том, где находится улица Кинкампуа.
— Это как раз в моем квартале, мадемуазель, — ответил высокий, прекрасно сложенный белокурый молодой человек, который благодаря властному своему тону, а также платью военного покроя привлекал к себе внимание путешествующего сообщества.
— Как, сударь, вы живете на улице Кинкампуа?
— Да, вот уже более двадцати лет.
— Тогда вы наверняка знаете моего дядюшку Матье.
— Да что вы, мадемуазель, господин Матье — ваш дядя?
— Ну да, сударь, я его племянница; я еду навестить дядю и собираюсь провести у него всю зиму вместе с моими кузинами Аделаидой и Софи; их вы тоже должны знать.
— О, как же мне их не знать, ведь господин Матье мой ближайший сосед, и скажу вам по секрету, я уже более пяти лет влюблен в одну из его дочерей.
— Как, вы влюблены в одну из моих кузин? Держу пари, что в Софи.
— Вот и нет, вы проиграли, сердце мое отдано прелестной Аделаиде.
— Да, конечно, весь Руан говорит о ее красоте. Впрочем, я их обеих никогда не видела, ибо впервые в жизни еду в столицу.
— Ах, так вы не знакомы со своими кузинами, мадемуазель, и даже с самим господином Матье?
— Бог мой, разумеется, нет. Господин Матье покинул Руан как раз в тот год, когда матушка моя произвела меня на свет, и более туда не возвращался.
— Это весьма достойный и почтенный человек, он будет рад вас принять.
— У него, наверное, прекрасный дом?
— Да, он снимает второй этаж.
— И у него есть еще комнаты на первом этаже.
— Без сомнения, и мансарда в придачу.
— Конечно, ведь он очень богат, но и я не ударю в грязь лицом. Вот видите — сто полновесных двойных луидоров, данных мне отцом для покупки модных платьев, дабы видом своим не осрамила я кузин, а вот и хорошенькие безделушки, что я везу им в подарок. Смотрите, эти серьги стоят не менее ста луидоров, они для вашей возлюбленной Аделаиды. А это ожерелье, которое тоже стоит недешево, предназначается Софи. Но и это еще не все. Посмотрите на золоченую шкатулку с портретом моей матушки, еще вчера нам давали за нее больше пятидесяти луидоров — это подарок дядюшке Матье от моего отца. О, я уверена, что вместе с платьями, деньгами и драгоценностями у меня с собой будет добрых пятьсот луидоров.
— Ваш дядюшка, несомненно, прекрасно примет вас, мадемуазель, даже без ваших подарков, — сказал мошенник, не в силах оторвать взгляд ни от драгоценностей, ни от прелестей красотки. — Сама возможность увидеть вас, бесспорно, доставит ему больше удовольствия, нежели все эти безделушки.
— Ничего, ничего, мой отец понимает в этом толк, и он не хочет, чтобы нас принимали за бедных родственников только потому, что мы живем в провинции.
— Воистину, мадемуазель, я испытываю такое наслаждение в вашем обществе, что хочу, чтобы вы навсегда остались в Париже и господин Матье выдал бы вас замуж за своего сына.
— Но у него же нет сына.
— Я хотел сказать племянника, того высокого молодого человека…
— Это вы о Шарле?
— Конечно, о нем, он же один из моих лучших друзей.
— Так вы, сударь, знали Шарля?
— Мне ли не знать Шарля, мадемуазель, я до сих пор знаком с ним, и сейчас я еду в Париж именно для того, чтобы наконец встретиться с ним после долгой разлуки.
— Вы ошибаетесь, сударь, он умер. Я не знала его, хотя еще в детстве меня просватали за него. Все говорили, что он был красавец. А потом он вступил в полк, началась война, и его убили.
— Прекрасно, великолепно, мадемуазель, я вижу, что желания мои сбудутся. Знайте же, что вам решили устроить сюрприз: Шарль не умер, произошла ошибка, и вот уже полгода, как он вернулся и написал мне, что собирается жениться. Судите сами, мадемуазель, ведь вас именно сейчас отправили в Париж, так что не сомневайтесь, вас ждет сюрприз, и через четыре дня вы станете женой Шарля. А подарки, что вы везете, — это подарки к свадьбе.
— Действительно, сударь, ваши догадки весьма правдоподобны. Припоминая некоторые намеки моего батюшки и соединяя их с тем, что говорите мне вы, я чувствую, что в словах ваших нет ничего невозможного… Ах, выйти замуж в Париже… стать знатной парижской дамой. О, сударь, какое счастье! Но если дело обстоит именно так, то и вам тоже надобно жениться на Аделаиде. Я приложу все усилия, чтобы кузина благосклонно встретила ваше предложение, и мы сыграем сразу две свадьбы.
Вот такие разговоры вела доверчивая и нежная Розетта с мошенником, выведавшим ее секреты и уже заранее решившим извлечь все возможные выгоды из наивной доверчивости тщеславной провинциалочки. Какая удача для шайки распутников: пятьсот луидоров и юная девица! Такая находка щекочет все чувства сразу. И вот, подъезжая к Пантуазу, плут произнес:
— Мадемуазель, мне пришла в голову мысль нанять на подставе почтовую лошадь и поехать вперед, чтобы предупредить дядюшку о вашем скором прибытии. Я уверен, что он решит выехать вам навстречу, дабы вы не почувствовали себя одинокой, въезжая в прославленную столицу.
Предложение было принято, галантный кавалер сел на лошадь и отъехал, стремясь быстрее предупредить актеров задуманной им комедии. Когда же наставления его были окончены, два фиакра доставили в Сен-Дени мнимое семейство. Все расположились в гостинице, а мошенник выступал в роли церемониймейстера. Розетта познакомилась с господином Матье, его племянником Шарлем, только что вернувшимся из армии, и двумя очаровательными кузинами. Хорошенькая нормандка вручила дядюшке отцовские послания, и достойный господин Матье проливал слезы радости, узнав о том, что брат его пребывает в полном здравии. Розетта, сгорая от нетерпения похвастаться щедростью своего отца, поспешила тотчас же раздать подарки. Затем последовали новые поцелуи, новые проявления благодарности, и вся компания отправилась к месту сборища мошенников, представленному, разумеется, красотке как дядюшкино жилище на улице Кинкампуа.
Оба фиакра остановились перед домом с виду весьма благопристойным. Мадемуазель Фларвиль отвели прекрасную комнату, внесли ее чемоданы и тут же пригласили к столу, где все старались напоить гостью так, чтобы она перестала понимать, что с нею происходит. Не зная вкуса иных крепких напитков, кроме сидра, Розетта дала себя убедить, что вино из Шампани и есть тот яблочный сок, который пьют в Париже, после чего простушка уже послушно выполняла все, что от нее требовали, и в конце концов полностью потеряла разум.
