Преследуемая нападающим (ЛП) - Стетхем Майра

— Пожалуйста, Марш, — прошептала я.

— Мне нравится, как ты шепчешь мое имя. Так чертовски сладко. Как один из тех десертов, которые готовишь, — поддразнил он.

— Маршалл, — фыркнула я.

Он по-волчьи улыбнулся мне, приближаясь к большой кровати.

Эта штука была огромной, намного больше, чем «королевская», стоящая в спальне моей квартиры. Для такого парня, как Маршалл, логично иметь большую кровать. Он сам был большим. И судя по тому, что я чувствовала, уютно устроившись на нем, такой он везде.

Вместо того чтобы швырнуть меня на матрас, он сел. Посадил к себе на колени. Прежде чем я смогла придумать, что сказать, его губы коснулись моих, воспламеняя то, о существовании чего я и не подозревала. Он не позволил придвинуться ближе, оставив некоторое пространство между нами. Я застонала. Разочарование росло с каждым движением языка, и когда его рот наконец коснулся моей шеи, отчаянное желание большего защекотало основание позвоночника, разлившееся по венам. Я была готова плакать, умолять о большем.

— Марш. Маршалл… Мне нужно…

— Шшш, — прошептал он. — Я знаю, что тебе нужно, — боже, уверенность в его голосе была такой чертовски сексуальной, такой манящей. Я чуть не кончила. — И собираюсь заставить тебя почувствовать себя так хорошо, Печенька. Пожалуйста, скажи, что все в порядке. Скажи, что хочешь, чтобы я доставил тебе удовольствие. Пожалуйста, позволь быть тем, кто заставит тебя рассыпаться в прах, — взмолился он глубоким голосом.

Я вздрогнула.

— О боже, — киска сжалась. Ей определенно нравилось, как непристойно он говорил. — Я чувствую себя такой опустошенной, — захныкала я, не в силах удержаться.

— Черт, — процедил он сквозь зубы. Мужчина передо мной выглядел почти на грани. — Опустошенной? — он повторил на октаву ниже. — Мы не можем этого допустить. Скажи, малышка. Будь моей хорошей девочкой и скажи, что хочешь, чтобы я доставил тебе удовольствие.

— Сделай так, чтобы мне было хорошо, Марш. Пожалуйста, красавчик, мне это нужно. Прикоснись ко мне. Наполни меня, — настаивала я, отстраняясь, хотя каждое нервное окончание в теле протестовало.

— Ты, блядь, убиваешь меня, знаешь это? — процедил он сквозь зубы.

Прежде чем я успела сказать что-нибудь еще, его руки покинули мое тело. Я с удивлением наблюдала, как он потянулся и стянул майку через голову.

Оставив себя наполовину голым.

Святая мать Будды.

— Красивый, — прошептала я, пока глаза впитывали все происходящее. Полуголый, он, несомненно, был самым горячим парнем, которого я когда-либо видела в жизни. В том числе в журналах, фильмах или на обложках книг.

Плечи у него были широкие и сильные. Мышцы напрягались и расслаблялись под моим пристальным взглядом. Веснушки разбросаны по светлой загорелой коже, что заставило задуматься, бегал ли он когда-нибудь без рубашки. А если бы это сделал, позволил бы намазать его солнцезащитным кремом? Мои глаза опустились ниже, медленно осматривая это зрелище. Жесткие темные волосы идеально обрамляли грудь. Их немного, но, как я знала, те будут прекрасно ощущаться при трении о мою кожу. Пальцы чесались от желания прикоснуться к нему.

— Ты такой… — я облизнула губы. — Как скульптура. Могу я… могу прикоснуться к тебе? — спросила я, когда наши взгляды встретились.

Я наблюдала, как его кадык подпрыгнул, прежде чем тот дернул головой в натянутом кивке. Не сводя с Маршалла глаз, я переместила руки на его запястья и медленно, легкими касаниями, скользнула вверх по предплечьям к локтям. Было что-то такое в том, как изменилось выражение его лица. Он пытался оставаться неподвижным. Мне нравилось, как мурашки пробегали по коже под подушечками пальцев. Они поднимались все выше и выше по рукам. Его нос раздулся, а глаза потемнели, когда мои руки легли на изгиб его бицепсов.

— Ты твердый, — я поморщилась. — На ощупь, — я смущенно закрыла глаза. Боже! Я ужасна в этом. — Я имею в виду сильный. Мышцы… — мне показалось, что лицо покраснело как свекла, но он, похоже, не возражал.

Его лоб опустился ниже и прижался к моему.

— Черт, ты такая забавная, — голос Маршалла заурчал от нежности, заставляя меня открыть глаза и встретиться с ним взглядом.

— Это хорошо или плохо? — тихо спросила я и увидела, как его взгляд смягчился, когда руки обвились вокруг меня, легли на поясницу и, казалось, притянули ближе.

— Ты чувствуешь меня? — его толщина, казалось, пульсировала между нами. Я облизнула губы. — Это происходит, — грудь поднималась и опускалась, — Каждый раз, когда я вижу тебя, — сказал он, сглотнув. — Боже, Печенька, ты хоть представляешь… — он покачал головой и на мгновение закрыл глаза. — Ты хоть представляешь, сколько раз я представлял тебя именно такой? В моей постели. В моих объятиях? — он признался, и я облизнула губы. Буквально накануне вечером думала о нем точно так же.

— Почему ты никогда не разговаривал со мной? — спросила я. Этот парень был уверенным в себе футболистом. Я знала, у него не было проблем в общении с девушками.

— У меня середина сезона. Я знал, что если позволю себе подобраться к тебе слишком близко… — я могла видеть противоречие, бушующее внутри него.

— Ааа, — прозвучало у меня, когда я немного попятилась. — Итак, это что-то вроде боксерских приемов?

— Что? — его брови нахмурились.

— Например, знаешь, бойцы не должны перепихиваться перед боем. Разве ты не занимаешься сексом во время…

— Нет. Я имею в виду другое, — он закрыл глаза и покачал головой. — Ты другая.

— Ты меня не знаешь, — я покачала головой.

Я испортила момент всеми этими разговорами.

— Понимаю, ты вбила себе в голову, что я какой-то тупой спортсмен, которого, вероятно, слишком много раз били по голове и…

— Я вижу тебя не таким, — оборвала я.

— Но я наблюдателен, — добавил он, игнорируя меня. — Тебе нравится бывать на свежем воздухе. Ты работаешь в той пекарне в центре города. Усердно учишься. Слишком часто оставляешь окна открытыми…

— Как ты…

— Как уже сказал, — его челюсть сжалась и расслабилась. — Я наблюдателен. Тебе нравится быть окруженной всплесками цвета. Они заставляют тебя улыбаться, — пробормотал он. Я уставилась на него на мгновение, чувствуя, что вижу парня в новом свете.

— Что?

— Наушники и бутылка с водой. Яркие цвета.

— И все это заставляет тебя думать, что я другая? — спросила я, чувствуя себя уязвимой под его пристальным взглядом.

— Нет, — он покачал головой, прежде чем поцеловать меня в щеку. Его рот переместился к щеке и завис прямо над раковиной уха. — Я знал, что ты отличаешься от других. Чувствовал это, глядя на тебя, — тело задрожало от его признания. — Дай мне шанс, Сара. Узнай меня получше. Пожалуйста, Печенька.

— Дать шанс? — мне удалось одарить его кокетливой улыбкой, отстраняясь и снимая майку, оставаясь в одних шортах для бега и облегающем спортивном лифчике, застегивающемся спереди на молнию.

— Черт, — выругался он. Я чувствовала его взгляд, как прикосновение к обнаженной коже. — Я пожалею об этом.

— Что? — прошептала я, но тот перевернул нас, и, прежде чем успела что-то понять, его губы оказались на моих.

Он втягивает мою нижнюю губу в свой рот и отпускает ее с хлопком. Удивительно. Руки исследовали жилистые мышцы его скульптурной спины в бессвязных узорах, погружаясь немного глубже. Его зубы царапнули изгиб там, где соединялись шея и плечо, и моя спина выгнулась дугой на его очень твердом матрасе.

Он поднял голову, встретившись со мной взглядом. В нем скрывалось столько всего, что трудно было расшифровать.

Страсть.

Желание.

Похоть и тепло. И кое-что еще.

Что-то первобытное и низменное.

— Если хочешь остановиться, скажи об этом. Хорошо, Печенька?

— Марш…

— Скажи, что понимаешь: я остановлюсь, когда тебе это понадобится, — процедил он, и я увидела, как напряглись мышцы его шеи.

— Прекрати, — прошептала я, облизывая губы. Он отстранился достаточно, чтобы я могла слегка приподняться и расстегнуть молнию на спортивном лифчике. С мягким подпрыгиванием груди выпали, и я выскользнула из лифчика, не особо обращая внимания на то, куда он упал.