Галина Емельянова - Актриса и Президент (СИ)
Она носила ужасные штаны, широкие мужские рубашки и собирала свои густые, темные волосы в небрежный пучок.
Такая вот милитари-унисекс, живущая прошлым.
Лера.
Знакомству с Лерой, предшествовала маленькая семейная ссора.
— Саша, — однажды, после любовных баталий, сказала Варя. — Мне хочется, пойти на премьеру в Дом Кино.
— Угу, это когда?
— Седьмого числа.
— Не могу, у меня совещание общественного совета. И вообще, можно просто посмотреть фильм.
— Нет, премьера-это совсем другое. Я плесневею в этом стерильном мире. Я не была за эти полтора года ни на одной премьере.
— Все это очень убедительно, а Сашка, как же?
— Зинаида Павловна согласна.
— Кто бы сомневался. Что, уже свободы захотелось, птица, ты моя, синяя?
— Александр, что за тон? Словно я прошусь в ночной клуб, или на сборище свингеров.
— Душа моя, Варя, это мне, твои интонации не понравились. Словно, я, Синяя борода, держу тебя на цепи. Все, я в душ.
Варя плакала тихо, почти беззвучно.
Муж пришел, поцеловал в плечико, прижался и обняв, наконец-то услышал, всхлипы и шмыганье.
— Так, пошла в наступление, тяжелая артиллерия. Без охраны не пущу!
— Сашенька, ты мой самый — самый.
И конечно опять закружилось все сначала — истома, огонь, фейерверк желания и чувственности.
Угомонились часам к трем. Маленький Сашка, спал, большой тоже, а она лежала до утра с открытыми глазами. Впервые, она реально оценила всю власть над своим мужчиной. До этой ночи она просто дарила себя без остатка, лишь бы был счастлив, ведь он несет такой груз ответственности, а она всего лишь бывшая актриса. Всего лишь женщина, а оказалось — ЖЕНЩИНА!!
Она одела свой любимый натурального шелка брючный костюм, уверенная, классика всегда в моде.
Дом Кино сиял бриллиантами, зубными имплантатами и хрустальными люстрами.
Охрана никого к жене Президента не подпускала, да и не было у Вари здесь знакомых, Машка подцепила от младшего сына ангину, сидела дома, а больше, никого в этом море людей знакомых не было.
Девушка была худа, бледна и воинственна.
Хмыкнув, посмотрела на охрану, и протянула Варе большую коробку попкорна. Та даже удивилась, в таком престижном зале, где все так гламурно-изысканы, такая вот девушка в дредах, в рваных джинсах. Ей стало, весело и беззаботно, как в юности.
— Лера, — представилась незнакомка.
— Варя.
— Я тебя узнала, жаль, что замуж выскочила.
Конечно они сели вместе, охрана окружила их со всех сторон, в партере, на пригласительных места не обозначались, поэтому никто и не возмущался.
Лера, отпускала ехидные замечания по-поводу, «очередного» шедевра Голливуда.
— Отстой, конвульсии гнилой простаты. А сейчас будет имитация оргазма, поверят только фригидные дамы и стукачи импотенты.
— Неплохой сюжет, правда слишком много компьютерной графики, — защищала Варя коллег.
— Я наше кино люблю, эх, мне бы с Тарковским в одно время родиться. Я его даже на спиритическом сеансе вызывала.
— Пришел?
— Пришел, обматерил и ушел.
Сама Лера, уже в двадцать изведавшая славу, и, сценариста и режиссера, металась в бесплотных попытках найти, того, единственного, меняя при этом партнеров, почти ежедневно.
В теле ее, маленькая девочка ломала и ломала игрушки-души, свою, и очередных бой-френдов.
Ей нравилось испытывать боль, и физическую и душевную, она искала и нарывалась на садистов, беспринципных альфонсов, пустоголовых стриптизеров. Ей нравилось их ремесло, так схожее с ее, обнажать тело, как она обнажает души, свою, своих бывших друзей или одноклассников.
Варю она нашла по запаху. Да, вот так, словно, младенец, тянется мамкиной груди, так и Лера, учуяла, запах искренней любви к мужчине, к детям, к собакам.
Больше всего ее восхищали зеленые глаза подруги. Она влюбилась всерьез и кажется надолго. Причем безответно, ибо со всей прямотой предложила Варе секс, пусть даже втроем, а когда та отказалась, прослезилась и зло подытожила: «Забей!»
В порыве «страсти», на бледной коже, обитательницы ночных клубов, появилась очередная татуировка — зеленые глаза. Мастер тату превзошел сам себя, так мог нарисовать только Леонардо, взгляд следил за вами, как бы вы не хотели скрыться.
Варя ее не боялась, она видела, что Лера просто играет, всегда, наверное, только во сне бывает сама собой, да и то не неизвестно.
Муж о новых подругах знал, раз в месяц отпускал на «девичники», обычно шли в кафе — мороженное, или просто в самое модное на тот день. Единственное условие, охрана всегда должна быть рядом.
Из всех троих Варя была самой по-женски счастливой. Машка — жила прошлым, Лера-будущим, одна Варя была здесь и сейчас, она любила взахлеб, не зная, сколько еще у них с Сашей дней, лет — сколько??
13. Ты у меня одна…
Святая наука — расслышать друг друга
сквозь ветер, на все времена…
Две странницы вечных — любовь и разлука —
поделятся с нами сполна.
Легкий поцелуй мужа не разбудил Варю, а оставил пребывать в сладкой неге.
Маленький Сашка еще спал, и она надеялась, немного насладится тишиной прекрасного, летнего утра.
Но вдруг раздался звонок внутреннего телефона.
За этот год семейной жизни это случилось впервые. Сердце сжалось от страха: «Саша, что то случилось!»
Она подняла трубку, и услышала женский, незнакомый голос.
— Варвара Николаевна?
— Да, что с Александром?
— С ним все в порядке, а вот ваше время закончилось.
— Я не понимаю о чем вы, кто вы?
— Это жена законная, венчанная. А вы для нас с Саней, всего лишь суррогатная мать. Вот кормить грудью закончили и все, в глушь, в деревню, — и на том конце правительственной связи, громко рассмеялись.
В трубке еще развались короткие гудки, из детской послышалось сопение сына, а Варя никак не могла прийти в себя от услышанного.
Потом она положила трубку на рычаг, встала и прошла к сыну в комнату.
Тот уже стоял и приплясывал в кроватке. увидев маму он заулыбался, и протянул к ней ручки.
Разумом женщина понимала, надо держать себя в руках, ее рыдания могут испугать малыша. Но порог ее сил был исчерпан, она прижала сына к груди и зарыдала в полный голос.
Остановил весь этот акт отчаяния сынок.
— Ням, ням, ма-ма-ма, — запел он, вырываясь из Вариных рук.
После завтрака она позвонила подругам, договорилась с Зинаидой Павловной, что та посидит с сыном. И поехала в Москву.
Тщательный макияж не мог скрыть припухших от слез глаз. Она надела темные очки.
