Юлия Арданова - Карина
Мы прошли ко мне в комнату и я полезла за геометрией, разложила тетрадки, книжки и стала объяснять им задачу (наипримитивнейшую!).
— Ладно, — перебил меня Максим, — геометрия подождёт, сготовь нам поесть. Хотя стой. — Он опять переглянулся с Сашкой, — между прочим, Костик нам всё рассказал…
У меня внутри похолодело. Кажется, я даже вздрогнула. Надеюсь, они этого не заметили. Однако я тут же овладела собой и откликнулась, как можно более беззаботно:
— А что именно? — и, не дожидаясь ответа добавила:
— Вам с чем гренки, с сыром, или с вареньем?
Получив заказ на две гренки с сыром, я удалилась. Я услышала, как Максим негромко сказал:
— Эх, у меня иногда возникает такое желание задушить Каринку её косой.
— Это твоя навязчивая идея, я знаю, что косы всю жизнь тебя возбуждают.
— Да иди ты! А ещё хорошо было бы откусить от неё кусочек и почувствовать, как хрустят на зубах её хрупкие косточки.
— Ну ты и маньяк, я тебе скажу!
Так, приехали. Меня хотят задушить моей же косой и в сыром виде съесть. «Здравствуй, здравствуй, товарищ мясо! — закричали приветливо дети. И набросились, и сожрали, только-только слегка обжарив».
Пока жарились гренки, я успела позвонить Костику. Он клятвенно клялся, что ничего им не рассказывал. Хотя, сказал он, во время переодевания на физкультуру, Максим заметил мои следы на Костиковом теле, но Костик не сказал, кем они оставлены и посоветовал мне спросить, что именно они знают. А Максим, конечно же рассказал всё своему закадычному другу. Ну хорошо, они либо, наобум пришли, на подсознании, либо, вычислили, негодяи! Нет, конечно, Максим вполне в моём вкусе: полупепельный блондин, небольшого роста, с овальным, слегка костлявым лицом и живыми серыми глазами. Сашка тоже ничего: у него очень сексуальное на мой взгляд худое лицо, он шатен, покрупнее Максима. Оба лакомые кусочки. Я знаю, зачем они пришли. Но если они достигнут своей цели, сплетен не оберёшься, Максим не Костя, наверняка растрепет всем о своих подвигах. НО! НО… Но моя женская страсть требует удовлетворения. И немедленного. Не допустим фашистов к Москве, хотя капитулировать оч-чень хочется!
Мальчишки с удовольствием съели гренки и запили их бутылкой пива, которую я взяла из запасов брата. Я спросила, что именно им известно. Ответ был уклончивый, что мол, я сама всё знаю. Так, блеф. Но, опять но… Они оба такие аппетитные. Мы отправились в большую комнату смотреть наш любимый канал Эмтиви. Мы мило болтали и обсуждали различные вещи. Мне было уютно сидеть между ними, чувствовать теплоту их тел. Время уже приближалось к восьми часам вечера. Мы отужинали каким-то экзотическим блюдом, приготовленным мной из смеси всего, что я нашла. Это было сметено за милую душу в две секунды. Никто из них не догадался помочь мне мыть посуду, как всегда.
И что вы думаете, я обнаружила, когда пришла в комнату? Эти два… не знаю, как назвать смотрели порнуху, причём взяли мою любимую кассету! Знают, сволочи, что делают! Я, конечно возмутилась, но они усадили меня опять посередине. В знак протеста я положила голову на колени Максиму, а ноги и зад — к Сашке и демонстративно закрыла глаза. Но тут начался мой любимый момент, когда герои похитили невинную девицу-графиню, невесту врага одного из героев и по очереди её изнасиловали. Я была так увлечена, что до меня не сразу дошло, что Сашка заговорщицки косится в сторону Максима и хихикает. Я обернулась и увмдела такую картину: Максим увлечённо дрочил свой член… моей косой! Нахал! Я вырвала у него свою косу и возмущённо крикнула: «Ну вообще!» У меня слов не было. Сашка уже давился со смеху, Максим же обиженно посмотрел на меня и с видом оскорблённой невинности сказал:
— Ну вот, весь кайф испортила! И кто ты после этого!
Сашка уже покраснел и свалился на пол. Из него вырывались хриплые звуки. Он был в истерике. Я пнула его ногой, он завопил и вскочил. Максим же посмотрел на меня грустными глазами ребёнка, у которого отняли любимую игрушку и сказал:
— А ну давай, исправляй дело, а то я заплачу!
— Обидели мышку…. написали в норку! — выдавил из себя Сашка, заходясь в очередном приступе. — Не плачь, мышка, мочу откачаем, — и подмигнул мне.
— Не дождёшься! — сказала я Максиму, тот сделал знак Сашке, Сашка очнулся и не успела я ничего сообразить, как меня схватили мёртвой хваткой под белы рученьки, нежно выкрутив их за спину и поставили перед Максимом на колени. Его член, налитой, идеальной формы и длины уже был готов и слегка трепетал. Я была готова наброситься на него, но женская гордость не позволяла сделать это сразу. Я стала ломаться, сопротивляться, кричать, что я не умею, но однако недолго. Сашка опять хихикнул и сказал:
— А ты его косой пощекочи, он сразу спустит!
Он отпустил мне руки и я так и сделала: кончиком косы, кисточкой, я стала щекотать член Максима, и, когда я увидела первую выступившую на нём каплю, я поднесла к головке рот и выпила всё, что оттуда выделилось до капли, не заботясь о том, что они подумают. Инструмент Максима стал похож на спущенный воздушный шарик, его обладатель счастливо откинулся назад. Видно, сбылась мечта идиота.
Затем мы выпили ещё по бутылке пива и мальчишкам пришла в голову идея поиграть в тот фильм, который мы смотрели, со всеми подробностями.
Они нашли какую-то верёвку и спрятались за дверью. Я сидела на кресле, якобы в карете. Они внезапно дёрнули кресло назад, заткнули мне чем-то рот, связали руки за спиной и утащили в мою комнату. Там они вытащили кляп и стали якобы допрашивать меня. Я старалась соответствовать этой роли. Честно говоря, мне это всё очень нравилось.
— Где фон Шенна? — спросил Лёшка.
— Не знаю, — дрожащим голосом ответила я. — Кто вы? Зачем он вам нужен? Отпустите меня, за меня заплатят выкуп!
— Ты прекрасно знаешь, где он, шлюха! — не выдержал Максим.
— Спокойнее, — сказал елейным тоном Сашка, — мы конечно выпустим тебя, киска, но фон Шенна за всё заплатит! Мы тебя не тронем, если скажешь где он! Он не стоит того, чтобы из-за него так тряслись.
— Я не знаю…
Максим дал мне пощёчину.
— Я считаю до десяти… Раз, два… десять. Ну, давай, а то мы с тобой разделаемся!
— Но я правда не знаю, — я старалась, чтобы выглядело как можно правдоподобнее.
— Ах так, — Они развязали мне руки и стали снимать халат, якобы платье. Я отчаянно вырывалась и кричала, но не так, чтобы прибежали соседи. Стащив платье, они остались довольны мной. Максим смотрел на моё тело, как завороженный.
— Никак нельзя, чтобы такое досталось этому скоту фон Шенне, надо сказать, аппетитную он себе выбрал курочку на обед.
