Эффект бывшего парня (ЛП) - Соренсен Карла

Карла Соренсен

Эффект бывшего парня

ГЛАВА 1

Ава

В это сложно поверить, но если вы увидите одного голого футболиста, можно считать, что вы увидели их всех.

Нет, реально.

В первый раз, когда я вошла в раздевалку — новичок, розовощёкая студентка колледжа — я совершенно не была готова к такому количеству задниц. И дело было даже не в задницах или том, как беззастенчиво парни разгуливали на тысячу процентов обнаженными, а в том факте, что я стояла среди мужчин, которые зарабатывали миллионы долларов, превратив свои тела в безупречные машины мускулов и силы.

Пожалуйста, позвольте вашему воображению разгуляться в том направлении, в котором это было задумано в этом предложении.

Только однажды я позволила себе по-настоящему полюбоваться прессом. И грудными мышцами. И бицепсами. И... всем остальным. Никто из них не заметил, как у меня потекли слюни или как практически отвисла челюсть, — слава святому духу Винса Ломбарди на футбольных небесах, — потому что, если бы они заметили мою реакцию в тот самый первый раз, я бы никогда не зашла так далеко.

Спустя шесть лет, работая PR менеджером «Вашингтонский Волков», я могу пройти через раздевалку, наполненную тремя дюжинами голых мужчин и даже не моргнуть.

— Ты задолжал мне трансляцию о присоединении к нашей команде в Твитере, Робинсон, — сказала я нашему новому принимающему. Он ухмыльнулся, лениво вытирая полотенцем свою широкую грудь, и я продолжила: — Ты должен был начать пятнадцать минут назад. Где, черт возьми, ты был? Люди задают тебе вопросы, а я не хочу терять нашу аудиторию, в противном случае мы потеряем интересующие нас запросы.

Я пару раз растерянно моргнула, прежде чем он, наконец, решил натянуть свои боксеры на место.

— Тренер заставил меня бежать дополнительные круги. — Он пожал плечами, демонстрируя мне свою покрытую татуировками спину, прежде чем натянуть футболку. — Я не мог прямо сказать ему, что мне нужно уходить. Я новичок в команде.

Сейчас было межсезонье, но это никак не влияло на наши рабочие часы.

— Сколько времени тебе потребуется?

— Не знаю. Тренер хотел поговорить со мной после того как переоденусь.

Прищурившись, я посмотрела на него — взгляд был один из моих самых эффективных средств борьбы с мужчинами, которые были крупнее, сильнее и куда более устрашающими, чем я сама, — и с удовлетворением увидела, как он неловко заерзал.

— Хорошо — сказала я после долгого молчания. — Дай мне пароль от Твиттера и я сделаю все сама.

— Что? — вскрикнул он. — Ты не можешь!

Один из игроков-ветеранов, Дэйвон, прошел мимо нас, подмигнул мне и хлопнул Робинсона по затылку.

— Она точно может. — И усмехнулся себе под нос, когда Робинсон — я даже не могла вспомнить его имя — потер место на голове, где, вероятно, уже появился синяк. Кулаки у Дэйвона были размером с окорок.

Мой голос стал мягче, и я нежно похлопала его по руке.

— Обещаю, я не буду проверять сообщения и отвечать ни на что, кроме хэштега «Поглощение», хорошо? Ты можешь сменить пароль, как только я закончу.

Его темные глаза все еще были наполнены сомнением, и я терпеливо выдохнула.

— Никаких сообщений? — сказал он после паузы.

— Никаких сообщений, — заверила его.

И я не шутила. Внутренне содрогнулась. Было не так много вещей, которые я ненавидела в своей работе, но случайный просмотр сообщений, пересылаемых туда-сюда между одинокими (или не одинокими) игроками и поклонницами, определенно занимал первое место в моем списке.

Робинсон закончил застегивать ремень и наклонился ближе.

— Robinson4MVP2017. Мой пароль.

Я подавила улыбку.

— Поняла. Обещаю, это займет не больше двадцати минут. И если у тебя будет время добавить в конце что-нибудь личное, то ты можешь это сделать.

— Понял, Босс. — ответил он.

— Загляни ко мне в кабинет, если закончишь свою встречу пораньше, — крикнула я ему вслед, когда он неторопливо вышел за дверь.

Рука скользнула в карман платья и нащупала телефон. Во всем, что я носила, были карманы, поэтому мой телефон всегда был под рукой.

Всегда.

Если пресса пронюхает о какой-то истории и мне понадобится выступить с заявлением, худшее, что может случиться, — это то, что меня застанут спящей, в прямом или переносном смысле, на работе. Пробежав пальцами по экрану, я зашла в аккаунт Робинсона.

Ага, Леви. Вот как его зовут.

Я быстро ответила на часть вопросов, наугад вставив несколько фраз, которые увидела в его ленте в Твиттере, чтобы не было очевидно, что на твит отвечает двадцативосьмилетняя женщина.

@levirobinson4real: Лучшая часть игры за Волков на данный момент? #Спроси у волка во вторник

@cassidycowgirl: Повышаю уровень своих товарищей по команде, учусь у лучших. Здесь все законно.

Почти не замечаю окружающих, пока прокручиваю и печатаю текст. Делаю паузу, чтобы проверить сообщение о входящем электронном письме, а затем набираю запрос о получении аналитики с нового веб-сайта.

Кто-то прочистил горло.

Я подняла глаза и увидела трех игроков обороны, выходящих из душа. У двоих полотенца обмотаны вокруг талии, а один совершенно голый. Даже не подумала опускать глаза. Вот насколько я была закостенелой.

— Извините ребята, нужно делать свою работу там, где имеется возможность, верно?

Я одарила их оживленной улыбкой и помахала на прощание пальцами, сжимая телефон в другой руке. Напротив раздевалки был открытый конференц-зал, поэтому я направилась туда, пододвинула стул носком своей ярко-розовой туфли и неделикатно уселась.

Усевшись, вытянула ноги и застонала. Туфли были красивые, увеличивали мой средний рост на десять сантиметров, но, боже милостивый, к концу дня мне хотелось умереть от того, как они жгли мои ступни.

Дав себе шестьдесят секунд на то, чтобы отдышаться и размяться, я пробежалась по твитам, потратила время, чтобы ответить в паре тем. За то время, что я побыла в роли Леви Робинсона, появилось четырнадцать новых сообщений, но, черт возьми, я бы не дотронулась до них и десятифутовым шестом.

Когда я поняла, что можно выйти из системы и уступить Леви позаботиться обо всем остальном, мой телефон начал вибрировать в руке.

— О, боже, — пробормотала я себе под нос, когда увидела, как на экране зловеще высветилось имя мамы.

Я знала, почему она звонит. О, была уверена, что Том Брэди, выйдя на пенсию, будет первым кандидатом в зал славы, и я знала, почему звонит женщина, которая родила меня. Подняв глаза к потолку, я тяжело вздохнула. Драматично. Этот порыв донесся откуда-то из самых глубин моей души.

— Здравствуй, мама, — казала я.

Она фыркнула.

— Я ожидала, что меня перекинут на голосовую почту.

Я поджала губы, прежде чем ответить.

— Нет. Ты застала меня в удачный момент. Что я могу для тебя сделать?

Никаких как дела? Как папа? В наших телефонных разговорах ничего подобного не было. Эбигейл Бейкер всегда звонила по какой-то причине. Эта цель называлась быстро, без особых эмоций, хотя и содержала подтекст, независимо от того, как я отвечала.

— Ты еще не ответила на приглашение.

Если за то, что я была права, полагался приз, например, машина или чек на крупную сумму, который нельзя было обналичить, я выигрывала. На моем столе лежало нелепое приглашение от старшей сестры Эшли на ее девятую годовщину.

Верно. Девять лет. Не десять. Потому что Эшли не могла поступать так, как все остальные.

Плотная бумага с выгравированными буквами из розового золота, вероятно, стоила больше, чем моя ежемесячная арендная плата, но золотое дитя всегда, абсолютно всегда получало то, что хотело.

— Я думала, что мое присутствие — это данность, мама. Сестра невесты и все такое. — Типа, привет! Послушай меня, будь спокоен и все такое. Не ошибись.

Моим родителям и сестре было абсолютно наплевать на меня, главное, чтобы я никогда, ни за что на свете не затмила Эшли. Ни в работе, ни во внешности, ни в отношениях (фырк), ни в чем другом. Им было все равно, приду ли я на церемонию повторения клятв, но будет выглядеть плохо, если не появлюсь. Тети и дяди заметят.