Все темные создания (ЛП) - Гальего Паула

Я сжимаю челюсти.

— Как я могла узнать, если ты держал меня взаперти в моих покоях два дня?

Принц одаривает меня презрительным взглядом и наклоняет голову.

— Позволь мне тогда просветить тебя, дорогая Лира. Или, может, это сделает твой капитан? Хотя, возможно, он слишком занят, проводя время у тебя в постели. — Он снова оборачивается ко мне после взгляда на него. — Мятежники умирали, выкрикивая твое имя.

Слова долго доходят до меня. Они висят в воздухе, без определенной цели, пока не оседают тяжестью на моих плечах.

Я открываю рот, но не могу ничего сказать.

— Язычники считают, что именно ты должна править, — смеется он презрительно, как безумец. — Они считают, по какой-то причине, что ты более достойна трона, чем я, чем Моргана, чем любой Лев. Они верят, что трон принадлежит тебе по праву и что ты поведешь их в завоевание, которое освободит все оккупированные земли.

Ледяной коготь скользит по моей спине. Я смотрю на Кириана, но его лицо — лишь красивый и побитый холст, не выражающий ничего, кроме ярости и гордости.

Мой взгляд невольно устремляется к Нириде, все еще стоящей на коленях рядом с троном, и я осознаю, что она смело улыбается поверх кляпа.

Это правда.

Клянусь всеми Воронами.

Эрис говорит правду. Мятежники кричали мое имя. Они хотят видеть меня королевой, и Нирида с Кирианом… они знали об этом.

В последнее время они не уставали повторять, что однажды я стану королевой. Холодный трепет пробегает по спине, когда я осознаю, что речь шла не о моем союзе с наследником Львов.

Солдаты капитанов уже не стараются сохранять спокойствие. Они обмениваются взглядами, затем смотрят на вооруженных стражников, чьи руки лежат на рукоятях мечей.

Кириан с трудом поднимает руку в их направлении, как будто всерьез считает, что они готовы ввязаться в бой столь неравный, что это стоило бы ему жизни.

Эрис медленно поднимается и подходит ко мне так близко, что нас разделяют лишь считанные сантиметры. В его взгляде отвращение.

Он слегка наклоняется ко мне, приближая свое лицо к моему. Я остаюсь твердой и стараюсь выпрямиться.

— Не думай ни на секунду, что я сомневаюсь в твоей причастности к этому позору. Я знаю, что ты мечтала о захвате трона и была достаточно глупа, чтобы поверить, будто шайка заблудших сможет даровать тебе победу. Но не беспокойся, дорогая, я не стану сообщать об этом Моргане. Украденная принцесса, предавшая свой народ, — это слишком легко и предсказуемо, и к тому же, что это оставит нам? Нет. Я не превращу тебя в жалкую мученицу или героиню трагической любовной истории. — Он поднимает руку и сжимает мою челюсть пальцами. — Твое наказание будет заключаться в том, что ты будешь видеть, как я правлю, находясь рядом каждый день, с короной, что не будет стоить и гроша на твоей голове, вечно запертая, лишенная всякой власти, и ночью…

Его презрительная улыбка вызывает у меня тошноту. Я яростно отталкиваю его руку.

Эрис отступает на шаг, смеется и смотрит на меня, словно на надоедливое насекомое. Он обнажает зубы в ухмылке и переводит взгляд на Кириана, стоящего у подножия лестницы, с рукой, опирающейся на согнутое колено, как будто он вот-вот упадет.

Он необычно молчалив. Раны, должно быть, причиняют ему невыносимую боль. Но у него все еще хватает сил встретить его взгляд с небывалой яростью. Его голубые глаза, обрамленные длинными ресницами, полны дикого гнева.

Эрис высокомерно поднимает подбородок.

— Тебе я прикажу отрубить голову, — обещает он, затем с темным наслаждением смотрит на меня. — А тебя буду избивать каждую ночь до тех пор, пока ты не пожелаешь занять его место.

Я не успеваю среагировать.

Открываю рот, чтобы ответить, но гнев застывает в горле, когда замечаю движение у подножия лестницы.

Кириан с трудом опирается на колено, и его волчья усмешка — единственное предупреждение о том, что должно произойти.

Обещание жестокой расплаты.

Он выпрямляется, делает два длинных шага и, взмахнув обеими руками, наносит точный удар мечом.

Это происходит быстро и смертоносно.

Одно мгновение — и принц стоит напротив меня, в следующее — я покрыта кровью. Кровь повсюду: на белом платье, на моих руках, на груди и лице. Я чувствую привкус железа во рту.

Голова Эриса падает к ногам Кириана, тяжело дышащего от усилий. Вся его фигура источает смертельную ярость.

Время словно останавливается.

Тело принца обрушивается на трон, на белый мрамор, теперь залитый кровью.

Шок парализует меня, и я наблюдаю, как будто это всего лишь часть кошмара, как Кириан, с усилием преклонив одно колено, снимает окровавленную корону с головы Эриса.

Он протягивает ее мне и смотрит на меня.

Все еще тяжело дыша и едва держась на ногах от усталости, он умудряется изобразить кривую улыбку.

Весь зал, кажется, охвачен тем же шоком, что и я, неспособный среагировать.

Сердце бьется с неистовой силой, пока я вспоминаю его слова, обещание, что однажды я стану королевой.

Его умелые пальцы протягивают мне золотую корону, которая еще несколько секунд назад покоилась на голове Эриса.

И я принимаю ее.

Я спускаюсь на одну ступень, чтобы достать до нее, хватаю обеими руками, и мир погружается в тишину, когда я водружаю ее на голову, а горячая кровь наследника стекает по моим вискам.

Кириан заговорил впервые.

Эпилог

Кириан

Территория Волков. Завоеванные земли. Королевство Эрея.

За несколько мгновений до церемонии…

Снаружи холодно. Я знаю это по ветру за окном, по запотевшим стеклам и снегу, принесенному на ботинках новоприбывших. Но здесь, внутри, тепло; тепло уютно и приятно.

Соргинак позаботились об этом.

Нирида помогает Одетте подойти ко мне, а затем отступает на шаг, как и остальные. Все окружают нас, но держатся на почтительном расстоянии, давая нам уединение.

Одетта улыбается мне. Ее щеки усеяны веснушками, которые от холода стали розовее, а в глазах заметен след усталости. И все же поверх него сияет еще более яркий огонь сдержанного волнения: страх, но также и надежда.

Я чувствую то же самое.

Обнимаю ее за плечи и прижимаю к себе крепче, словно так могу защитить ее навеки, словно так могу поклясться, что все будет хорошо, и она склоняет голову мне на плечо.

Мы оба замираем, полностью погруженные в происходящее, завороженные, пока наблюдаем за крошечным личиком, которое пытается открыть глаза в колыбели.

Я поднимаю руку, чтобы погладить его по щеке, и в этот самый момент мощный грохот пробуждает меня.

Тепло уходит, соргинак исчезают, как и крошечное чудо. От Одетт не осталось и следа.

Вдруг я оказываюсь в своих покоях во дворце Эреи. Стражники без церемоний врываются внутрь и вытаскивают меня из постели, несмотря на вскрик боли, вырвавшийся у меня.

Постепенно туман сна, который казался слишком реальным, покидает меня, и ясность возвращает воспоминания о случившемся во время мятежа и боль от ран.

Меня ведут в тронный зал, и там, на коленях, я вижу Нириду рядом с Эрисом.

Стоит Одетт, напуганная и одетая в свадебное платье, в образе Лиры.

Боль становится невыносимой, когда меня швыряют на пол, мышцы налиты тяжестью, и все тело умоляет погрузиться в забытье и рухнуть прямо здесь. Но я не могу себе этого позволить.

Почти не осознаю происходящее, пока Эрис заставляет меня надеть пояс с моими оружиями, перевязь и ремни. Я терплю боль, жду. Все остальное застилает туман.

Наследник угрожает мне, а затем и Одетт.

Я опираюсь рукой на колено, проверяю свои силы и возношу молитву Мари а другую Гауэко. Обхватываю меч обеими руками, ведь силы почти не осталось, делаю два длинных шага к Эрису и, одним движением, срезаю его голову с плеч.

Я опускаюсь на колени, измученный. Одетта смотрит на меня с ужасом. Весь остальной мир погружается в тишину и исчезает для меня, пока не остается лишь она.