Юлия Шолох - Дикий вьюнок
Я уже открыла рот, но он вдруг быстро сунул руки в карманы, краем глаза я заметила, что они сжаты в кулаки. Неожиданно нахлынула жалость, ведь ночью я десятки раз повторила каждое сказанное им слово и каждому из них поверила. А потом представила, как это — понять, что много лет подряд обвинял в предательстве женщину, которая спасла тебе жизнь ценой собственной репутации. Да еще ту, которую до сих пор любишь.
— Я же здесь.
— Но все еще достаточно далеко? — уточнил он.
Я молча кивнула.
— Ула… пожалуйста. Скажи мне — да или нет?
Я спрятала за спину такие же сжатые в кулаки руки.
— Я могу повторить то, что уже сказала когда-то.
— Когда?
Перед глазами с готовностью всплыл столь редкий счастливый момент прошлого. Прозрачный купол над беседкой и Янош, который не решается ко мне прикоснуться.
— Тогда, в беседке. Я сказала тебе «Да».
Мгновенно зыбкую картинку прошлого сменило его настоящее лицо. Теперь другое, но, пожалуй, не менее прекрасное.
— Ты сказала мне Да, — со странной интонацией, то ли удивлением, то ли ужасом сообщил он.
— Именно.
Почему-то было немного неловко от его близкого присутствия, что прямо скажем, казалось нелепым. Особенно после того, как я только что согласилась стать его женщиной.
Он вдруг схватил меня за руку и почти поволок в сторону лестницы.
— Пошли!
— Куда? — удалось выговорить, только когда мы уже переступали порог таверны.
— Увидишь.
Почти бегом пересекая двор, он вытащил меня на дорогу, где стояли извозчики. Схватил под руку и быстро посадил в ближайший открытый экипаж. Наклонившись к вознице, что-то тихо сказал ему на ухо и тут же оказался рядом. Уселся так близко, что чуть ли не тыкал в бок локтем, когда почти подпрыгивал на месте от нетерпения.
— Куда мы едем? — я никак не могла прийти в себя от изумления. Сейчас передо мной был прежний Янош, только почему-то с другими глазами. Но такое ребячливое нетерпеливое поведение статусу князя никак не соответствовало. Как это понимать, учитывая, что в Ластице не бывает безумия?
— Сейчас увидишь, — широко улыбался он.
Мы недолго катили по пустым улицам, всего через несколько минут извозчик остановился. Звонкий стук лошадиных подков по брусчатке стих, Янош протянул деньги, которые не глядя достал из кармана и тут же потащил меня из экипажа за руку. И дальше за собой, открывая внезапно возникшую на дороге ажурную калитку.
Когда я вступила во двор, то чуть не упала оттого, что он усиленно тянул меня дальше, а я, наконец, увидела, куда меня привезли.
Это был местный храм.
Убедившись, что двигаться я не в состоянии, Янош молча подхватил меня на руки и понес к человеку, который ковырялся на клумбе, а при виде посетителей сразу поднялся, отряхивая с ладоней землю. На нем была рубашка храмового служителя, а поверху — старый рабочий фартук.
Подойдя ближе, Янош опустил меня на землю и предельно вежливо сказал.
— Доброе утро. Мы хотим, чтобы вы зарегистрировали наш брак. Немедленно.
И ему снова пришлось меня держать, потому что ноги снова отказались служить хозяйке, на этот раз стоять, да и удивилась я куда больше служителя, который всего лишь окинул нас задумчивым, слегка флегматичным взглядом.
Мне же пришлось вдохнуть так глубоко, как только позволили легкие.
Над остроконечной крышей храма медленно всплывало новорожденное солнце.
5
Наконец служитель перестал размазывать по рукам грязь, капризно выпятил нижнюю губу и спросил смиренным голосом великомученика:
— Прямо сейчас? Ранее утро…
— Почему бы и нет, раз уж все мы все равно не спим? — поинтересовался Янош.
— А как же родственники и друзья? — с тоской продолжил служитель, которому, похоже, не улыбалось вместо умиротворяющего занятия садоводством исполнять свои давно опостылевшие трудовые обязанности. — Если вы придете вместе с ними, они смогут порадоваться за вас!
— Они порадуются за нас позже, — твердо ответил Янош и я, наконец, смогла выдохнуть.
Служитель покосился на меня, в очередной раз обреченно пошевелил губами и смирившись, направился к тропинке слева от храма. Видимо сбоку были пристроены служебные помещения, скрытые от нескромных глаз густыми зарослями кустов.
— Через несколько минут заходите, я буду готов.
Когда он исчез за углом, я обернулась к Яношу. Уже и не помню, когда в последний раз видела его настолько решительным и спокойным, но точно еще во времена до суда. Здорово, наверное, совсем ни в чем не сомневаться, такой стойкой уверенности хочется позавидовать.
— Янош… Я не думала, что ты захочешь… Что ты станешь… Что мы вот так сразу…
— Лучше быстрее, — убеждено ответил он.
В голове что-то отчетливо скрипело.
— А, — наконец сообразила я. — Ты хочешь пожениться сейчас, в тайне, чтобы никто не узнал? Хочешь тайный брак?
— Еще чего, — насмешливо фыркнул он. — Мой брак никогда не будет тайным. Мы получим свидетельство с твоим новым именем и по приезду в замок закатим здоровенный праздник.
При сообщении о празднике мне поплохело. Но куда больше впечатляло… впечатляло… Я даже не сразу поняла.
— Ты имеешь в виду… — пролепетала я.
Он кивнул.
— Точно. Асмаиловая княгиня Тлена… Звучит?
Я закрыла рот, чтобы хотя бы не выглядеть глупо. Собралась с мыслями, для чего пришлось приложить немало усилий, потому что они бросились врассыпную, как упавшие на пол юркие круглые бусины.
— Подожди… Мы так не договаривались! Я никак не подхожу…
— Ты не можешь мне отказать, — довольно резко прервал Янош и его куртка возмущено хрустнула, вторя словам. — Ты уже согласилась. Тогда, в беседке, помнишь?
— Это было раньше. Но сейчас зачем? Я и так согласна, чтобы мы…
Он снова прервал.
— Я не хочу получить тебя по-другому.
Вот как… Я снова опешила.
— То есть иначе ты от меня откажешься? — уточнила я и голос почему-то дрогнул.
На талию легли его руки, тяжелые и удивительно горячие для такого прохладного утра. Тут же соединились за спиной, закрылись, как крепкий навесной замок.
— Нет, — твердо ответил он. — Мне не придется, потому что ты согласишься. Ты ведь обещала, верно? А что изменилось теперь?
— Как это что? Одно дело — выйти замуж за обычного служащего королевского надзора и совсем другое — за темного князя!
— Ты боишься?
— Почему сразу боишься?
— Ну тогда что? — очень терпеливо спрашивал он.
— Теперь свадьба будет значить не только, что мы стали семьей. Это будет значить, что мне придется делать множество вещей, в которых я не то что не разбираюсь… Я и близко не хочу приближаться ко всем этим обязанностям! Я хочу жить спокойно!
