Эдриан Феникс - Взмах крыльев
Лицо Джоанны побелело от шока. Глаза расширились.
— Твоего... сына? — прошептала она.
— Oüi, mon fils[74], — ответил Люсьен. Он посмотрел на Хэзер, та открыла глаза. — Но я думаю, мой вопрос звучал так: ты помнишь Женевьеву Батист?
Люсьен обнял Хэзер и медленно помог ей сесть, облокотившись на стену. Ее взгляд остановился на Данте, не желая покидать его. Люсьен когтем коснулся ее подбородка. Хэзер рассматривала его широко распахнутыми глазами.
— Все в порядке, — уверил он.
Хэзер сделала глубокий вдох, затем выдох. Люсьен откинул ее волосы с лица. Ее раны больше не кровоточили, но ей все еще нужна была медицинская помощь. Наркотики не дали Данте завершить начатое.
— Я жду, — сказал Люсьен.
— Да, я помню ее, — запинаясь, сказала Мур грубым голосом. Она выдернула пилочку из плоти. Та ударилась об пол с резким звуком.
Люсьен провел когтем по запястью. Хлынула кровь. Он бросил взгляд из-под бровей на Мур.
— Скажи ее имя.
— Женевьева Батист, — выдохнула Мур, — я не знала. Я бы не ста…
— Заткнись, — сказал Люсьен, привлекая Данте в объятия.
Мур закрыла рот.
Люсьен поднес кровоточащее запястье к губам Данте. Запах крови разбудил в нем инстинкты создания ночи, и тот прижался к ране, глотая целебную кровь. Люсьен знал, что это не устранит весь эффект препаратов, но, по крайней мере, приглушит его.
Посмотрев снова на Мур, Люсьен произнес:
— Я читал файл. Я видел CD. Я знаю, что ты делала с Данте. С ним и его матерью, моей любовью.
Мур отвела взгляд. Она провела дрожащей рукой сквозь светлые волосы.
Почему ты оставил нас?
Люсьен ощутил пепел горького сожаления. Возможно, он заслужил ненависть Данте.
Моя Женевьева, я с нашим сыном. Наконец-то он в безопасности.
Люсьен убрал запястье ото рта Данте, затем наклонился и поцеловал его, вдыхая энергию между губ. Призывая сына проснуться.
Проснись, дитя. Пришло время отомстить.
Время освободиться от своего прошлого.
Глаза Данте, с расширенными зрачками с золотыми крапинками, раскрылись.
* * *
— Отомсти за свою мать, — прошептал Люсьен. — И за себя.
Оттолкнув руки Люсьена, Данте сел. Коридор поплыл. Цветные пятна появились перед глазами. Голова разболелась, но другая боль уколола его сердце.
Хэзер.
Он нашел ее, увидел, что она сидит, прислонившись к стене с улыбкой на бледных губах. Поднявшись на ноги, он подошел ближе и встал на колени, коснулся рукой ее лица.
Ему дышалось значительно легче, когда он знал, что она жива. Он заполнил ее энергией и песней, чтобы найти то, что было сломано. Он не был уверен в том, что делает, но это сработала. Он не потерял ее.
Она положила руку на его ладонь, кожа была холодной. Удивление светилось на лице.
— Я слышу песню. Она темная, яростная и душераздирающая. Такая красивая. Она исходит от тебя?
Он кивнул. И, наклонившись, поцеловал ее. Их пальцы переплелись.
— Не слушай, — прошептал он ей в губы. — Выключи ее. D’accord?
— Оставь это. Я могу построить дело против Мур, — сказала Хэзер. — Оставь это, Данте.
Данте откинулся назад.
— Нет. — Он сжал ее руку, затем отпустил. Поднялся на ноги.
Хэзер закрыла глаза.
— Упрямец, — прошептала она.
Данте развернулся на каблуках и зашагал по коридору мимо Люсьена, страх Хэзер, словно роза, сжался в его сердце. За него. Она боялась за него.
<Береги ее>.
<Конечно>.
Тело Извращенца Элроя растянулось в дверном проеме, его рубашка была в крови, глаза пусты, сердце безмолвно. Рассеивающееся тепло поднималось от его тела. Данте сжал руки в кулаки. Джина. Элрой забрал последнюю маленькую часть ее с собой в могилу.
— Назови имя того, кого ты любишь, — прошептал Данте, переступая через Извращенца.
Завтра ночью?
Всегда, ma petite.
Данте вошел в комнату, выстроенную из похороненных воспоминаний и с запахом засохшей крови и медикаментов. Он посмотрел на женщину, которая стояла у противоположной стены — высокая, блондинка, создание ночи. Не отводя от него глаз, она потянулась за пистолетом с дротиками к стойке рядом.
Заискрилось воспоминание: Она смотрит на него, улыбается. От него пахнет кровью Хлои, застывающей на полу и его смирительной рубашке.
— Ты хорошо поработал, малыш. Ты не смог защитить ее, но защитил себя. Никого и никогда не используют против тебя, если ты готов убить их всех.
Воодушевленная: она туже затягивает ремни, гладит его рукой по волосам, затем улыбается и отступает, когда мужчина в белом лабораторном халате с безразличной маской на лице входит в комнату, в его руках зажата бейсбольная бита. Он приступает к работе.
Осы гудели. Боль шептала в разуме Данте. Белый свет извивался на краю зрения. Он смотрел, как ее рука скользнула к пистолету, позволил ее пальцам обхватить его.
Это она, Данте-ангел.
Я знаю, принцесса.
— Моя Истинная кровь, — сказала она. Улыбка коснулась ее губ. — Ты помнишь меня?
— Oüi, — ответил Данте, понизив голос. — Я помню тебя.
Данте переместился и, схватив ее за запястье, как только она подняла пистолет, швырнул ее к стене. Пистолет выпал из ее рук на плитку. Мур сжалась. Но Данте удерживал ее у стены, стиснув руками запястья, прижав своим телом и протолкнув бедро между ног.
Данте чувствовал кровь, текущую в ее венах, слышал тяжелый стук сердца, ее запах — корица, гвоздика и холод, ледяной холод.
Почувствовал похоть, горящую и богатую феромонами.
Мур прекратила бороться. Она посмотрела в глаза Данте. Дыхание застряло в горле, и другие воспоминания мелькнули в сознании: Мур, голая и теплая, извивается около него, сильный запах крови и секса, ее клыки в его горле, ее пальцы в его волосах.
Напряжение стянуло его мускулы.
— Что отличает тебя от него? — Данте кивнул в сторону тела Джордана.
— Я знаю, что для тебя лучше.
— Ага, он тоже так думал.
— Никто не знает тебя лучше, чем я, — сказала Мур хриплым голосом. — Я исследовала твое сознание. Преобразовала психику. Но это только начало. Есть тайны, С…
— С нет.
Музыка прошла сквозь Данте: ария, колючая и темная, обвившаяся вокруг его сердца, восходящая, бушующая в бурном темпе ярости, хаоса и потери. Звучали аккорды, ритм хаоса пульсировал, противоречивый и примитивный.
Его песнь горела. Раскаленная.
— Моя мама просила ее обратить? — спросил Данте — Это ее выбор?
