Легенда о Горном Льве (СИ) - Веха Анастасия

Исак Вёстерский, хранитель княжеской казны из Люсстадена.

Конец

Как создавалась «Легенда»

Эта глава не является главой в общем понимании. Это скорее бонус-статья для тех моих читателей, кому интересно узнать, с чего же всё начиналось и как велась работа над книгой.

Лично я очень люблю, когда авторы рассказывают о своих трудах, делятся трудностями, символами, вложенными в текст, раскрывают источники, вдохновившие на работу. «Легенда о Горном Льве» входит в мой личный топ книг. Я не могу не поделиться рассказом о процессе её создания. К тому же спустя время мне наверняка захочется перечитать книгу, вспомнить, как я это всё собирала в голове, а статья о создании мне поможет.

Тем, кто прочёл только текст книги и не интересуется творческими загонами автора, я хочу сказать спасибо за внимание и пожелать все самого светлого.

Остальным, самым стойким и неравнодушным, предлагаю немного проникнуться мирком автора!

«Легенда» стала для меня колоссальным опытом. Я впервые работала над историей подобного масштаба, настолько насыщенной с точки зрения событий и, особенно, эмоций. Я писала её, будучи в состоянии эмоционального выгорания, поэтому часть внутреннего ощущения автора отразилась на героях, особенно на главной героине, Катерине. Она получилась довольно нервной и истощённой. Но обо всём по порядку.

Идея романа пришла ко мне после нескольких событий. Во-первых, я прочитала книгу У. Эко «Баудолино», где увидела потрясающий образ для своего будущего героя. Я пока не знала, в какой истории он появится, но сделала себе зарубку в голове включить такого яркого персонажа в одну из своих работ.

Во-вторых, я прочитала очень сильную в плане эмоциональной встряски работу на Фикбуке. Там было о трудных отношениях и политическом браке. Мне стало интересно, а как бы я описала подобные отношения, когда герой — настоящий варвар, человек своей эпохи, а героиня жаждет мира и спасения всех нуждающихся. Здесь уже нарисовался конфликт, который вдохновил меня. По факту, это один из ключевых конфликтов книги.

Финальный образ-картинка, который вёл меня на протяжении всей истории, родился в голове едва ли не случайно. Это был образ брутального рыжего дядьки, некоего правителя с большими замашками, показывающего римские карты молодой жене. Мне хотелось создать запоминающуюся пару, где герой будет максимально грубым, а героиня наоборот — нежной и чувственной девушкой. При подобном контрасте характеров (и внешности) у них должны быть общие черты, которые позволят им прикипеть друг к другу.

Конечно, истфак тоже наложил на меня отпечаток. Меня дико вдохновляли источники о древних германцах, скифах, сарматах, готтах, русах и др. Мне хотелось создать атмосферу раннего средневековья, когда люди боятся чужаков, их мир ограничен пределами их деревни/города. Когда князья лишь военные вожди, их власть опирается на дружину. Когда язычество теснит набирающее силу христианство. Это потрясающее во всех смыслах время перехода от античности к средним векам, которое я хотела передать. Как мне кажется, общая картинка получилась довольно колоритной.

Я намеренно не стремилась сделать книгу исторически точной, поэтому мир вымышленный и в шапке стоит жанр «фэнтези». От фэнтези по итогу вышло очень мало, да и то спорно — фэнтези это или реальность. Тут я говорю о колдовстве ведьмы Валборг. По факту, она единственное «фэнтезийное», что есть в моей работе, но с другой стороны её деятельность не отличается от современных ведьм, прорицающих с помощью рун, делающих чистки и т. д. В общем, книга не исторический роман, но и не фэнтези в полном смысле этого слова. Получилось что-то вроде тёмного фэнтези в почти немагическом мире с околоисторическим антуражем. Или даже околоисторический роман в фэнтезийном антураже. Короче, я даже сама не могу внятно объяснить, что это. Тем не менее, я окончательно убеждена, что это определённо моё направление, в котором я хочу работать и дальше.

Плана не было. Только образ с рыжим дядькой и картами. Думаю, уже по этим словам ясно, что именно Зиг получился ядром истории. Именно его личность, противоречивая, где-то вдохновляющая, а где-то отталкивающая, занимает центральное положение, и поэтому же книга названа именно «Легенда о Горном Льве», а не «Невеста/избранница Горного Льва», как мне предлагала коллега по цеху, ибо это же «любовный роман». Книга получилась не о Катерине (избраннице/невесте), а о Зигриде Горном Льве, о его пути, пусть мы наблюдаем за ним глазами Катерины, субъективно судим о его поступках, любим и ненавидим его через восприятие героини. Кстати, тут получилась забавная вещь. Моя редактор, которой первой посчастливилось прочесть это безобразие, сначала была полностью на стороне Катерины, её чувства к Зигриду совпадали с чувствами героини. Но лишь поначалу. Ближе к концу, где начинаются самые спорные моменты, редактор неожиданно начала защищать Зигрида, его планы, и оправдывать его поступки, ибо «он правитель, он не может быть другим». Это довольно интересное явление, которые показывает лично мне, что читатель всё же проникается героями, понимает их. Зигрид как персонаж, как человек, раскрывается полностью. Для меня это большой успех. Задумка удалась.

Я хотела пробовать в любовный роман, без жести и налегке, но быстро поняла, что ни в этот раз (и возможно никогда хах). Зигрид Рыжий, он же Горный Лев, дал такой разгон, что хватит ещё на пять книг. К слову, неспроста я выбрала ему такое имя. Зигрид со скандинавского означает «яркая победа». Он и правда получился словно вспышкой в жизни Катерины, яркой и обжигающей. Имя попало в точку. Конечно, «роды» были тяжёлым. Мы долго выбирали имя для героя, но мы с акушеркой-редактором назвали «сына» очень говорящим именем.

Первоначально я не планировала уходить так далеко и описывать походы/завоевания, политику. Было желание дать главному любовному интересу героини чуть больше раскрыться, раскрыться именно профессионально. Зачастую любовные романы грешат тем, что герой проявляется однобоко — лишь как любовник, иногда спасатель. Либо, что мне совершенно не нравится, он предстаёт тираном и морально истощает героиню. Авторы указывают, что он «вампир-маг-дракон-император-охотник», но это не играет никакой роли. Лично мне такой герой мало интересен. В своей книге я хотела немного больше раскрыть героя, показать, какой он как правитель и воин. Раскрыть его должны были пара сцен, но по итогу получилась отдельная ветка с главами от лица Зигрида. Как мне кажется, история от этого только выигрывает, поскольку мы судим о происходящих событиях как бы с двух сторон.

Когда общий конфликт уже жил в моей голове, я стала думать над героиней, но уже точно знала, что хочу рассказать историю от первого лица.

Катерина из Сёдраланда, дочь Волка Юга, родилась очень легко. Я намеренно делала её очень переживающей, милой и полной юношеского максимализма девушкой. Её имя символично, как и у почти всех героев. Катерина или же Китти ассоциируется у меня с невинностью, молодостью, чистотой. Прозвище «киска» прилипло к ней сразу же, она и правда получилась похожей на котёнка.

В первой версии романа Катерина была чуть моложе, ей было шестнадцать, но позже я отказалась от этой идеи, чтобы не травмировать читателей жестокими средневековыми реалиями. Для средних веков шестнадцатилетняя девушка — это вполне зрелая женщина, зачастую уже ставшая матерью и женой. Но в угоду современным понятиям, я сделала Катерину чуть старше. И всё же, ей только восемнадцать. Она в том переходном возрасте, когда уже не ребёнок, но ещё не полностью взрослый. Получилась история о взрослении. Катерина учится отстаивать свои границы, управлять людьми, понимать чужую точку зрения, отделять сказку от реальности.

Мне хотелось описать отношения противоречивых, несогласных друг с другом героев. Сюжет шёл как бы по накатанной, одно событие вело к другому, эдакая цепочка. С первых же слов я поняла, что Катерина очень интересная получается. Больше всего мне в ней нравятся именно её мысли, рассуждения. Она живёт в голове, постоянно анализирует происходящее, изучает мир и, особенно, своего мужа. Я ударилась в размышления в первой же главе, но после решила, что читателей может отпугнуть столь замысловатое начало, и вынесла вперёд более лайтовый пролог.