Вероника Мелан - Бернарда
– Здравствуйте!
Господи, она только что пожала мне руку…
Вместо ответа, он ошарашено смотрел на собственную ладонь, которую только что потрясли теплые женские пальцы.
– Ди, не пугай представителей Комиссии касаниями. Они потом меня задушат вопросами, нет ли в твоем мире еще подобных женских экземпляров.
Девчонка, не обращая ровным счетом никакого внимания на ошарашенное лицо заместителя, лишь звонко рассмеялась.
– Все, мы ушли. Я буду позже.
– Когда?
– Завтра…
– Пока-пока! – она сверкнула синими глазами.
– А… – Сиблинг едва ли мог собраться с мыслями. – Может быть, там, правда…?
… есть еще такие?
Хотел он добавить, но дверь за посетителями уже закрылась. Ладонь хранила неуловимый след от женского прикосновения.
Сиблинг медленно опустился обратно в кресло.
* * *Серебристый седан вот уже несколько минут неторопливо кружил по центральным улицам города. Нордейл гудел, как улей. Полдень, время обеда. Пешеходы наводнили тротуары в кафе, магазины и торговые центры. Всюду сновали люди – бизнесмены, праздные гуляки, уборщицы, продавцы, работники сферы обслуживания, учащиеся.
Припорошенные снегом клумбы переливались на солнце.
– Куда мы едем?
Дрейк, не отрывая взгляда от дороги, улыбнулся.
– Было бы логично пригласить тебя домой, но я сперва хотел бы найти место – неброское, но уютное, не слишком загруженное, но и не уединенное, где мы смогли бы поговорить.
– А поговорить дома?
– Видишь ли, дома существует большой шанс, что мне станет не до разговоров. Я в последнее время не могу полагаться на собственный контроль, когда ты находишься рядом.
На душе тепло и одновременно тревожно. О чем хотел поговорить Дрейк и почему это так серьезно? Стоило ли ожидать плохого? Осознав, что в дело привычно вступился страх неизвестности, я оттолкнула его прочь. Все будет хорошо.
Но он ни разу не поцеловал меня с тех пор, как мы встретились… Почему?
– Дрейк… скажи мне, все хорошо?
Машина остановилась на светофоре.
– Все замечательно, – его ладонь вновь накрыла мою. – Ни о чем не беспокойся.
Я хотела его. В этом была моя проблема. Хотела с того самого момента, как с утра вернулась в этот город. Его рук, его губ, слов… заверений… чего-то необыкновенного. Может быть, я хотела слишком многого?
Проницательные глаза хитро блеснули:
– Научись не делать поспешных выводов при недостатке информации.
– Ты иногда невыносимо умный…
– Да уж, действительно… – отстраненно ответил он, высматривая что-то на обочине. – Вот, вот это то, что нужно. Ресторан при лучшем отеле города. Сюда и зайдем.
Машина плавно свернула на подземную парковку под самым высоким стеклянным зданием Нордейла.
Бар при ресторане «Ливари» в роскошном отеле Мардо-Гранд, отвечал всем поставленным Дрейком требованиям. Коричневые кожаные диваны вокруг черных круглых столов, приглушенное, несмотря на яркий солнечный полдень за окном, освещение интерьера, весьма ограниченное в этот час количество посетителей и негромкая музыка в стиле «DownTempo-Lounge». Роскошно, со вкусом, изыскано и строго. Над входом не хватало лишь таблички «Места для мега-состоятельных клиентов», но этого и не требовалось. Все читалось по лицам обслуживающего персонала.
Я заняла один из полукруглых мягких диванов, Дрейк расположился напротив. С самого утра он выглядел умопомрачительно – темное пальто поверх белоснежной рубашки и идеально отглаженных брюк темно-серого цвета. Вместо галстука шарф, который сейчас отсутствовал (его, вместе с нашей верхней одеждой при входе в ресторан, услужливый гардеробный аккуратно разместил на плечиках).
Когда заказанные напитки со сложными названиями были доставлены – одним оказался состоящий из множества расположенных в градиентном порядке слоев, красивый коктейль, а вторым – невысокий стакан, наполненный виски высшего сорта, я спросила.
– Я не знаю, о чем ты хочешь поговорить, но это заставляет меня нервничать.
Почему мы здесь, милый? Почему я до сих пор не в твоих объятьях?
Но Дрейк отнюдь не торопился приступать к объяснениям. Взяв в руки стакан, он пригубил напиток, изучая мое лицо. Его взгляд жег, плавил, даже немного давил. Наконец, он поставил стакан на стол и отклонился на спинку дивана.
– Скажи, Ди, что привело тебя обратно в Нордейл?
Ты…
Но такой ответ был слишком простым, слишком очевидным, а сидящий напротив человек, хотел поиграть.
Муррр, поиграем.
Мой коктейль оказался удивительно приятным на вкус – мандариновым, с легкой примесью алкоголя и ванили.
– Ну, как что?… Конечно же, местная архитектура. Дома здесь удивительно красивые, если ты не заметил… А еще развитая аптечная инфраструктура, наличие урн на каждом углу и обилие вечно-зеленых деревьев семейства пихтовых.
– Здесь такие не растут, – мягкая улыбка на губах и странное пленяющее выражение в глазах.
– Тебе просто некогда замечать такие мелочи.
– А ты любишь играть.
– Как и ты.
«О, да, – говорили демонические серо-голубые глаза. – О, да…»
Через секунду насмешливый взгляд снова сделался серьезным, как в былые времена. Я уже успела подзабыть, что такой бывает.
Сейчас начнется…
– Бернарда, я очень серьезно к тебе отношусь. И думаю, к этому времени, ты уже успела понять, какой я.
– Конечно. – Сердце заколотилось глухо, но алкоголь медленно делал свое дело, расплетая нервные узлы в животе. – Ты высокомерный, самоуверенный, жесткий, умеренно циничный, властный…
Дрейк положил между зубами кончик указательного пальца и прикусил его; глаза прищурились.
– …вредный, деспотичный, любящий притворяться холодным и дергать за веревочки Вершитель.
Соблазнительно прикушенный палец теперь подпирал висок. На лоб Дрейка упали несколько прядей.
– Меня такое описание возбуждает.
Меня тоже.
– Есть ли что-то еще, что я упустила?
– Может быть, по мелочи.
Теперь в его глазах тлел огонек, под названием «будь осторожна». Пришлось отпить еще коктейля.
– Хорошо. Раз уж ты настолько хорошо меня изучила, думаю, ты тебе будет не сложно принять решение.
Я молчала, ожидая продолжения.
Он медленно, будто намеренно тестируя мою выносливость, пригубил виски. Опустил стакан, покрутил его в ладонях.
– Видишь ли, я человек старых принципов, многие из которых теперь забыты. Или изжили свое для большинства.
– Каких принципов?
Властный взгляд, ласкающий, но тяжелый.
– Я не позволю себе коснуться тебя, как Женщины, не зная, принадлежишь ли ты мне.
