Джена Шоуолтер - Грешные ночи (ЛП)
Она повернула голову, и он залюбовался её профилем. Она слегка нахмурилась, очаровательно надув губки, а затем спросила:
— И что теперь?
— Сейчас я продолжу свои ласки, чтобы заставить тебя умолять. — Он хихикнул, заметив, как её пухлые губки сильнее надулись. — Ты ведь не подумала, что я забыл, правда же?
Он посерьезнел, и желание дразнить её пропало. Он продолжал ублажать её, вызывая стоны и сладостные вздохи, играл с её грудью, и ласкал там, где она больше всего в нём нуждалась, пока её ладони не отпустили стену и не запутались в его волосах, впиваясь острыми ноготками в кожу. Она неистово цеплялась за него. Мурлыкала. Стонала. Извивалась. А он продолжал скользить по ней телом, отчаянно пытаясь убедить ее.
— Пожалуйста, — наконец не выдержала она. — Я прошу. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!
— Я никогда не отвечу тебе отказом.
Она усмехнулась ему через плечо, и в ее глазах сквозило снедающее ее возбуждение и блеснул озорной огонек.
— Это хорошо. Поскольку теперь я хочу, чтобы ты меня упрашивал.
Даже не задумываясь он произнес:
— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, Аннабель. — Наконец он избавился от одежды и погрузил себя в великолепные ножны, которые она предоставила ему. — Пожалуйста.
— Захариил, — простонала она. — Быстрее. Прошу тебя.
— Или... — Он сбавил темп — почти совсем останавливаясь. Его ноги дрожали, не выдерживая напряжения, и колени могли в любой момент подогнуться, но он будет наслаждаться каждым мгновением, будет осторожным со своей женщиной.
— Захариил.
Он плавно возобновил движения...
...немного быстрее...
— Пожалуйста.
Еще немного быстрее... удовольствие смешивалось с агонией, ему это нравилось, каждое из переживаемых им ощущений... быстрее... быстрее...
Ее кулаки снова врезались в стену, когда Аннабель накрыл оргазм, и Захариил присоединился к ней, выкрикивая ее имя, отмечая ее всеми доступными ему способами.
Через несколько минут, когда они уже успокоились, он подхватил её на руки и отнес в душ. Она не произнесла ни слова, пока он ее мыл, потом себя. На ней не осталось даже намека на сущность демона, и он был этому рад. Аннабель выглядела расслабленной и удовлетворенной.
И... когда он поцеловал ее, он внезапно понял.
Захариил посмотрел на нее. Ее насквозь промокшие волосы, прилипали к ее щекам и плечам. Светло-голубые глаза внимательно следили за ним. На ее ресницах блестели влажные капельки. Легкий румянец играл на ее щеках, губы слегка припухли от того, что она их покусывала. Ее тело порозовело в тех местах, где он особенно усердно ласкал ее, и слегка подрагивало, исполненное удовлетворением.
Захариил провел ладонью по ее щеке. Он так бы и стоял вглядываясь в нее, позволяя ей разглядывать себя, ничего от нее не утаивая. Ему стало любопытно, видела ли она тоже очарование в нем, как и он в ней, уважение и страсть. Может она видела надежду на что-то большее. Для обоих. Она должна была, поскольку он видел это отраженным в ней.
У него так долго ничего не было — и Аннабель так или иначе стала для него всем.
Ничего не объяснив он слился с ней в поцелуе. Он хотел, чтобы этот поцелуй говорил сам за себя, подготовив ее к последующему за ним объяснению. Их языки встретились и переплелись, этот поцелуй не был предназначен для возбуждения страсти, он был отдающим.
Когда он наконец поднял голову и увидел ее смущение, то произнес:
— Я люблю тебя, Аннабель.
Она являлась не просто его половинкой, она составляла большую его часть.
— Я знаю.
Это как понимать? И это все?
— Объясни мне, как ты могла это знать. — Когда он и сам не догадывался до этого момента. И ему хотелось услышать, что она тоже его любит.
Выражение ее лица было настолько нежным, настолько ослепительным.
— Таким ты бываешь только со мною. Больше ни с кем. И не будем скидывать со счетов мое прежнее обличье, и тот факт, что ты не оттолкнул меня.
Он ждал, но она больше ничего не сказала, поигрывая кончиками его волос, пропуская сквозь пальцы его локоны.
— И на что я похож, когда я с тобой? — Некоторые люди способны дарить любовь, не чего не требуя взамен. Захариил не относился к их числу. Он рассчитывал на взаимность. Настаивал на ней.
— Нежный, сладкий. Защищающий. — Она тепло рассмеялась. — Ненасытный.
Он обожал слушать, как понижался в конце ее голос.
— Какой я с другими?
— Резкий, сухой, требовательный. Тиран.
— Хорошо. Таким я и должен быть со своими людьми. Я — последнее препятствие, удерживающее их от падения с небес.
— Это как?
— Моя судьба тесно связана с ними, а их судьбы — со мной. Мое Божество повелело так, в качестве наказания. Хотя я больше не рассматриваю это, как таковое.
— Даже не знаю, что и сказать.
— Не переживай. Я буду подхлестывать их к развитию, если понадобиться и физически. Но по сути, они мне по-своему дороги, как и ты. Утрата их крыльев, их бессмертия преследовали бы меня. Они — хорошие люди.
— Ты тоже их любишь. — Констатировала она.
Он вовсе не разделял ее уверенности, но признавал, что восхищался ими и очень уважал.
— А как насчет тебя, ты меня любишь? — Раз не сработал тонкий намек, может конкретный вопрос принесет желанный результат.
Нахмурившись она переспросила:
— А ты хочешь, чтобы я тебя любила?
— Да. — Она должна. Иначе бы... что?
— Ты будешь знать, если я солгу?
— Да. Но ты не будешь лгать!
Медленно ее хмурый взгляд сменился озорной улыбкой.
— Ты совершенен, но тебя так легко дразнить.
— Аннабель, — прорычал он.
— Ох, хорошо. Я люблю тебя, — ответила она. — Я люблю тебя всем сердцем. — Первая фраза была произнесена с неохотой, но вторая... обожание сочилось в ее голосе.
Удовлетворение лавиной обрушилось на него, распространяясь по всему телу, успокаивая его.
— Ты навсегда останешься со мной.
Ее мрачное настроение возвратилось, и на сей раз он был готов поспорить, что оно являлось настоящим.
— Конечно. Я не собираюсь отказываться от собственного слова. Но нам следует отыскать способ, как добраться до могущественного демона, жаждущего меня. Иначе демоны так и будут охотиться за мной до скончания дней, и ты будешь подвергаться постоянной опасности.
— Некоторые вещи стоят любой опасности.
— Захариил, — твёрдый мужской голос окликнул его за пределами душевой кабины. — Кое-что произошло.
Аннабель взвизгнула.
И тут же удовлетворенность Захариила сменилась на ярость. На себя, не на Колдо. Как он мог не услышать, что воин вошел в ванну?
