Юлия Григорьева - Дэланель. Первое задание
— Нет, но ему было крайне неприятно.
— Я могу как-нибудь загладить свою вину? Лонель, позвольте мне добиться вашего прощения. Я действительно несдержанный идиот. Но вы так воспламенили меня… хотя это не может служить мне оправданием. Лонель, богиня, — он поднес мою руку к губам и с жаром поцеловал.
— Ах, Ольвар, — воскликнула я, пытаясь отнять руку, — вы опять, а если войдет мой муж?
— Его нет дома, я узнавал, — в его хитрых серых глазах не было ни капли раскаяния.
И что дальше? А дальше несдержанная натура герцога начала его подводить. Герцог поднял меня, пытаясь поцеловать. Нет, это же невозможно! Я вырвалась и зло посмотрела на него. На лице Ольвара отразилось смятение, почти как настоящее, и он попробовал подойти ко мне, виновато понурясь. Я снова отошла, стараясь держаться ближе к двери. Если что, выскочу, а не получится, буду кричать. Но кричать не пришлось. Дверь открылась и показалась голова Тэрин.
— Моя леди, — сказала она, — простите, что отвлекаю, но карета подана. Вы хотели съездить по делам.
— Спасибо, Тэрин, я уже иду, — с облегчением вздохнула я и повернулась к герцогу. — Прошу меня простить, Ольвар, но я и правда хотела сделать маленькое, но важное дело. Мне нужно отправить письмо родителям.
— Так в чем же дело, через меня получится быстрей, — ответил он.
— Дипломатический почтовый канал все-таки удобней, — улыбнулась я. — И не хочется вас затруднять.
— Глупости, какие тут затруднения, — отмахнулся Ольвар, но я была непреклонна. — Тогда позвольте вас сопроводить. Мне несложно и даже очень приятно. Правда, я верхом. Значит, буду вам телохранителем.
— Это место уже занято моей Тэр, — ответила я, стараясь изо всех сил сохранить на лице улыбку.
— Вы можете оставить ее здесь. Поверьте, я не хуже.
— Верю, и все же возьму ее с собой, иначе барон будет недоволен.
— Ну и ревнивец он у вас, — усмехнулся герцог. — Будь по вашему, я просто поеду рядом с каретой.
У-у-у, что же за наказание?! Я вынужденно кивнула, понимая, что отвязаться не получится, и Ольвар просиял. Мы выехали из особняка, и кучер неспешно направил лошадей к амантийскому посольству. Герцог гарцевал рядом на своем замечательном скакуне. Тэрин недовольно морщилась, я разводила руками.
— И что они в тебе находят? — хмыкнула Тэр.
— Сама не пойму, — призналась я, тяжко вздыхая.
Вдруг карета остановилась, послышались голоса и кто-то рванул дверцу кареты. В проеме появился белесый мужчина в черной одежде. Он мрачно оглядел нас и приказал.
— Именем кайзера, вы арестованы.
— Что? — как же противно свело живот.
— Лорд Ларг, — раздался голос герцога. — В чем дело?
Мы с Терин вышли из кареты. Ольвар спешился и отвел в сторону белесого лорда, о чем-то жарко споря с ним. Тэрин воровато огляделась, достала что-то из кармана и сжала это в ладони. Тут же открылся портал. Не это ли ей дал Дайанар? Тэр схватила меня за руку и метнулась к окну перехода, но чьи-то руки, вцепились в меня, отрывая от нее. Девушка резко обернулась, попыталась схватиться за меня. Ключ к переходу не давал возможности удерживать его долго открытым, портал свернулся, отрезая от меня мою телохранительницу, и унося ее в установленную точку. Должно быть, Тэрин была уже в посольстве… Мне одели наручники и затолкали в другую карету, серую, невзрачную и с решетками на окошках. Ольвар, не слушая возражений, сел рядом со мной. Белесый недовольно покачал головой, но спорить с братом кайзера не стал.
— Все будет хорошо, — меня уже тошнит от этой фразы! — Агмунд разберется в этом недоразумении и отпустит вас, Лонель.
"Нет, мой дорогой герцог, — подумала я. — Он меня не отпустит. Это провал. Что с моим Дани?!"…
* * *Дайанар Гринольвис взял лошадь из княжеской конюшни и направился к дому графини Мидвар. Две серые фигуры дернулись было за ним, но все же решили разделиться, и один остался наблюдать за особняком князя Клосара. Дайанар усмехнулся, но тут же выкинул хвост из головы, в очередно й раз прогоняя все события с начала их миссии. Он мысленно отвешивал себе оплеуху за оплеухой, подсчитывая все ошибки и недочеты. Лорд Гринольвис отчаянно ругал себя за свою безответственность, начиная с шального решения взять с собой подопечную, по которой сходил с ума вот уже почти год, и до вчерашней встречи с кайзером у реки. Он разбирался в физиогномики лучше своей маленькой птички, и веселый смех с задорным блеском серых глаз кайзера, не спрятали от лорда Гринольвиса ту напряженность, с которой венценосец наблюдал за ними. Дайанар видел, как Агмунд был собран, как реагировал на их ответы. Пожалуй, расслабился государь Ранкарды только во время скачки, по настоящему получая удовольствие от нее. Не просто так он прискакал за ними на берег. Заигрались… Упустили, он упустил операцию с самого начала, позволив своей халари выбрать тот откровенный наряд. Слишком выделились, слишком привлекли внимание изначально. Но ему так нравится смотреть, когда ее глаза загораются счастливым блеском… По большому счету, он позволил вести подопечной, вместо того, чтобы направлять ее.
— Идиот, — обозвал он сам себя.
И это лучший агент империи. Единственное, что получилось гладко, это направить игру графини против нее самой, завлекая ее и удерживая на расстоянии. Правда, ее записка могла стать приманкой, но верилось с трудом. Эта женщина желала заполучить его в свою постель. И сегодня, решил Дайанар, он хоть клещами, но вырвет из нее, где находятся письма дурака-наследника, потом заберет свою Дэл и их подручную из посольства, и они уберутся из Ранкарды. Хорошо, что девочки уже направляются в посольство. Дайанар улыбнулся, вспоминая свою перепуганную птичку, такая милая и трогательная в своей заботе о нем. Если бы она знала, сколько ее наставник боролся с собой и уговаривал себя, что не может испытывать к малышке Дэл то, что он испытывает. Ей еще не было восемнадцати, ему тридцать два. Он наставник, она подопечная. Как же можно было признаться даже себе в том, что влюбился, как мальчишка в ее чистые голубые глаза. Сознательно изводил, надеясь, что она уговорит магистра сменить ей наставника, сколько он сам ругался и уговаривал главного, но Эгиль остался глух к их обоюдным жалобам. А когда Дайанар понял, что сам не хочет расставаться с несносной девчонкой, то не стал ничего менять в их общении. Во-первых, потому что не хотел, чтобы она догадалась о его настоящем к ней отношении, а во-вторых, потому что ему нравилось, когда голубые глаза загорались жаждой мести и тонкие изящные пальчики сжимались в кулачки. На прелестном личике читалось только одно желание- задушить наставника. Дайанар хотел дотянуть до окончания его подопечной школы и тогда уже открыться ей, но появление неизвестного соперника разозлило и напугало бравого лорда. Только тогда он понял, что значит ревновать. Да и после случая с плесенью, лорд Гринольвис осознал, что слишком усердно доводил свою маленькую хамку и сбавил обороты. Он не обиделся на нее, даже позабавился от ее дурацкой выходки.
