Стефани Майер - Затмение
– Никогда не думала, что доживу до того дня, когда поставлю против тебя в споре, но сегодня именно такой день!
Элис засмеялась серебристым смехом.
– Ну как, покажешь колечко?
Я в ужасе поморщилась, когда Элис схватила меня за левую руку – и тут же выпустила.
– Странно. Я же видела, как он надел тебе кольцо… Неужели я что-то упустила? – На долю секунды она сосредоточилась, нахмурив брови, а потом ответила на собственный вопрос: – Да нет, свадьба все-таки состоится.
– Просто Белла не очень любит ювелирные украшения, – объяснил Эдвард.
– Подумаешь, еще один бриллиант! Нет, конечно, на кольце бриллиантов много, но я имею в виду, что один ты уже…
– Элис, хватит! – внезапно оборвал ее Эдвард. И вид у него при этом был такой… как у настоящего вампира. – Нам некогда.
– Ничего не понимаю. Что там было насчет бриллиантов? – спросила я.
– Потом об этом поговорим, – ответила Элис. – Эдвард прав: вам пора. Вы должны успеть подготовить ловушку и поставить лагерь, пока не началась гроза. – Элис нахмурилась, и на ее лице появилось беспокойство, переходящее в тревогу. – Белла, не забудь куртку. Кажется, похолодает очень сильно…
– Куртку я уже взял, – заверил Эдвард.
– Всего хорошего, – пожелала нам Элис на прощание.
Путь до поляны в этот раз был вдвое длиннее обычного: Эдвард пошел в обход, чтобы мой запах не оказался поблизости от тропинки, по которой меня потом понесет Джейкоб. Эдвард держал меня на руках.
У дальнего края поляны он остановился и поставил меня на ноги.
– Все. Теперь иди некоторое время на север, прикасаясь ко всему подряд. Элис показала мне ясную картинку маршрута новорожденных, и вскоре мы пересечем их путь.
– А где север?
Эдвард улыбнулся и указал нужное направление.
Я вошла в лес, и яркий свет необычно солнечного дня остался позади, на поляне. Может, видения Элис слишком нечетки, и она ошиблась, предсказав снегопад? Небо почти безоблачное, хотя на открытых местах ветер продувал насквозь. В чаще дуло не так сильно, хотя стоял необычный для июня холод: несмотря на толстый свитер поверх рубашки с длинными рукавами по телу бежали мурашки.
Шла я не торопясь, проводя пальцами по всему, до чего могла дотянуться: шершавой коре деревьев, влажным папоротникам, покрытым мхом камням.
Эдвард шел следом, но в стороне – ярдах в двадцати от меня.
– Я все правильно делаю? – крикнула я.
– Как нельзя лучше!
Меня осенило.
– А вот это поможет? – Я провела рукой по голове, вырвала пару прядок и оставила их на папоротнике.
– Да, это усилит след. Но тебе вовсе незачем рвать на себе волосы. Все и так замечательно.
– Ничего, волос у меня предостаточно.
Под деревьями царил сумрак. Жалко, что нельзя идти рядом с Эдвардом и держать его за руку!
Я оставила еще пару волосков в сломанной ветке, нависшей над тропой.
– Ты вовсе не обязана идти на поводу у Элис, – сказал Эдвард.
– Не волнуйся. В любом случае я не собираюсь сбежать из-под венца.
Похоже, Элис все равно своего добьется: в основном потому, что не стесняется в средствах, когда ей чего-то хочется, а также потому, что я чувствую себя виноватой всегда и во всем.
– Дело не в этом. Я просто хочу, чтобы все было так, как ты хочешь.
Я подавила тяжелый вздох. Эдвард обидится, если я скажу правду: добьется Элис своего или нет – совершенно неважно, потому что в любом случае для меня это будет ужасно и вопрос лишь в том, насколько.
– Даже если уступить Элис, то все равно необязательно устраивать нечто грандиозное. Только свои. Эмметт может получить по интернету лицензию на право проведения церемонии.
Я хихикнула.
– Вот это уже лучше!
Если читать клятвы будет Эмметт, то прозвучат они не очень-то официально – и это хорошо. Правда, мне будет нелегко сохранить серьезный вид.
– Вот видишь, – улыбнулся Эдвард. – Всегда можно найти компромисс.
Мне понадобилось немало времени, чтобы дойти до места, где армия новорожденных наверняка пересечет наш след, но Эдвард не сердился на мою черепашью скорость.
На обратном пути ему пришлось показывать дорогу, чтобы вернуться той же тропинкой: для меня все тропки выглядели одинаково.
Мы почти дошли до поляны – и тут я упала. Впереди виднелось открытое пространство, и, наверное, именно поэтому я заспешила, перестав смотреть под ноги. Мне удалось удержаться на ногах, но ветка, за которую я ухватилась левой рукой, треснула и воткнулась в ладонь.
– Ой! Очень мило, – пробормотала я.
– Ты не ушиблась?
– Нет. Стой, где стоишь. У меня кровь течет. Через минуту-другую остановится.
Эдвард меня не послушал: не успела я договорить, как он уже стоял рядом.
– Я взял аптечку, – сказал он, снимая рюкзак. – Так и знал, что она пригодится.
– Ничего страшного. Я сама справлюсь – тебе вовсе незачем испытывать такие неудобства.
– Со мной все в порядке, – спокойно ответил он. – Давай промою ранку.
– Погоди-ка! У меня есть идея получше!
Не глядя на кровь и дыша через нос, чтобы не взбунтовался желудок, я прижала руку к ближайшему камню.
– Что ты делаешь?
– Джасперу это понравится! – сказала я и пошла к поляне, прижимая ладонь ко всему подряд. – От этого у них просто крыша поедет!
Эдвард вздохнул.
– Задержи дыхание, – велела я.
– Со мной все в порядке, – повторил он. – Но мне кажется, это уже перебор.
– Это все, что мне позволено сделать, и я хочу выполнить свою задачу добросовестно.
Мы вышли из леса на поляну. Я провела пораненной рукой по папоротникам.
– Ты прекрасно справилась с задачей. Новорожденные совсем голову потеряют, и Джаспер будет восхищен твоей преданностью делу. А теперь давай-ка я займусь твоей рукой – в ранку попала грязь.
– Лучше я сама.
Он взял меня за руку и с улыбкой осмотрел ладонь:
– Меня это больше не беспокоит.
Я внимательно наблюдала, как он прочистил порез, но не заметила никаких признаков беспокойства: Эдвард дышал ровно и слегка улыбался.
– А почему? – наконец спросила я, когда он разгладил повязку на моей ладони.
– Прошло, – пожал он плечами.
– Прошло? Когда? Как?
Я попыталась припомнить, когда Эдвард в последний раз задерживал дыхание рядом со мной. Вспоминался только мой неудавшийся день рождения в прошлом году.
Эдвард сжал губы, подбирая слова.
– Белла, я прожил целых двадцать четыре часа, думая, что ты умерла. Это изменило мой взгляд на многие вещи.
– И мой запах для тебя тоже изменился?
– Вовсе нет. Просто… зная, каково думать, что я потерял тебя… в общем, мои реакции изменились. Все мое существо противится любым действиям, которые могут привести к подобной боли.
