Дарья Гущина - Вечность как предчувствие
— Нехорошо с твоей стороны так использовать смертных, — сухо отметила Четвертая. — Некрасиво.
— Столь же некрасиво с вашей стороны ходить за мной по пятам и раз за разом заманивать в Вечность, — также сухо ответил я.
— Так замкни круг, — она смотрела на меня в упор. Силуэт и черты человеческого лица, стертые и размытые, терялись в темных сумерках. — Замкни круг, Девятый, и продолжай свои исследования. А мы оставим тебя в покое.
— Не могу, — покачал головой я. — Слишком рано. Еще не пришло время.
— Почему?
— Да, почему?
Третий голос, прорезавший Вечность и заставивший ее испуганно сжаться, лихорадочной болью ввинтился в мое подсознание. Я невольно поморщился. Отделаться привычным, придуманным Рейсан «потому что» здесь не получится.
— Дождался, — с человеческой сварливостью проворчала Четвертая. — Нам отвечать не хочешь, а Великой — придется. А попадет за твои происки всем нам.
— Отвечай, Девятый.
— Потому что не твои ученики передрались, перерезав друг другу глотки из–за жалких крупиц знаний, — прямо сказал я. — Я не хочу повторения эпохи Войны. Прежде чем замкнуть круг и вернуть силу людям, я должен быть уверен в том, что они смогут распорядиться ею верно. С умом принимать и мудро управлять. Мне нечего делать в вашем мире круга, пока я не завершу дела в своем.
— Считаешь это правильным?
— Необходимым, — поправил я. — Эпоха Войны едва не стрела все живое с лица мира. И я не думаю, что конечное уничтожение жизни в мире есть цель ее зарождения и существования.
— Странно, слышать это от тебя, прожившего не одну человеческую жизнь… — пробормотала Четвертая.
— Ты не можешь знать этого наверняка, — отметила Великая, и на мгновение я почувствовал, как ее теплое дыхание касается моих щек, отгоняя холод Вечности. — Ты не можешь быть уверенным в этом.
— Не позволю, — тихо сказал я.
— Знаю. Вижу. Верю. Кому как не тебе, хранителю тьмы, знать о ее тайных тропах, пронизывающих человеческие умы, души и сердца. Я даю тебе еще три жизни, Девятый. Ты близок к цели, но из–за осторожности можешь промедлить, а опоздание — опаснее, чем преждевременность. Запомни, еще три жизни. И замыкай круг.
Я молча кивнул. Ощущение присутствия Великой вздохнуло и пропало. Мы с Четвертой переглянулись.
— Вот и все, — она покачала головой.
— Теперь, надеюсь, вы оставите меня в покое? — уточнил я.
— А ты сам как думаешь?
— Не оставите, — я усмехнулся. — Так и будете ходить по пятам. Как и в прошлой жизни ходили.
— Всех раскусил? — прищурилась Четвертая.
— Конечно, — хмыкнул я. — Вас трудно не узнать, особенно тебя. Пожалуй, лишь Шестой выбрал неплохую личину… Но все же вы не умеете прятаться. Не слишком правильным с вашей стороны было создавать рядом со мной… круг. Чего вы пытаетесь добиться?
— А ты?
— Я? — я задумчиво улыбнулся. — Я всего лишь пытаюсь понять людей. А что бы понять человека, нужно им стать. Прожить его жизнь. Слиться с его сущностью насколько, чтобы научиться чувствовать, как чувствует она, жить, как живет она, чтобы стать ею и остаться — даже здесь, в Вечности. И иногда мне начинает казаться, что я понимаю людей, а иногда — что ни тьмы не понимаю. Но останавливаться на достигнутом пока не собираюсь. Это для круга сила — источник знаний и мудрости, люди же мыслят иными категориями. И у меня есть еще целых три жизни, чтобы с ними разобраться.
— А мы будем рядом, — тихо сказала Четвертая. — Не считай нас помехой, Девятый. Мы — один круг, и потому мы всегда будем рядом с тобой. Хотя бы чтобы помочь.
Я кивнул. Расплывчатый силуэт, сотканный из нитей темных сумерек, неуловимо быстро растворился в колючем мраке Вечности. Помедлив и осмотревшись, я повел плечами, избавляясь от остатков личины Рейсан. И, может быть, не стоит более столь упорно прятаться? Время возвращения в мир силы — время снимать маски? Тем более что меня уже начинают узнавать. Посмотрим. Время же и покажет.
Колючая тьма расступилась передо мной, когда я, помедлив, шагнул обратно, в сумрачный мир Перекрестка, где меня уже ждали. Вечность уныло вздохнула, прощаясь. До следующей жизни. До нового… предчувствия.
Эпилог: Время выбирать судьбу
— Итак, снова женщина.
В хрупко–зеркальной стене мира Перекрестка отражалось весьма знакомое создание. Невысокая, хрупкая, невзрачная, с бледным блеклым личиком, острым носиком, тонкой светлой косой и мечтательными серыми глазами — отражение являло собой яркий пример хранилищной мышки, усердно грызущей камень познаний. Иола. Полное имя внятному произношению не подлежит.
— Неужели не нашлось кого–то более подходящего?
— Ну, извини, — Молчун развел руками. — Кого успел — того поймал. Пока за этой девочкой гонялся — пропустил в мир Перекрестка остальных. Сам понимаешь, людей–то в группе оставалось — всего ничего, а вас — восемь. И всем подавай приличное тело. Сам посчитай. Рейсан да Джаль не в счет, маги — тоже, если вспомнить, что в них прятались Восьмая, Шестой и Третий, плюс Первая успела прибрать к рукам Младшего искателя. А Эраша ты вовремя из игры вывел, жаль, остальных не успел… Теперь весь круг снова в сборе.
— Не оправдывайся. Я знал, что ты не успеешь отправить группу в Вечность, она быстрее и проворнее. Спасибо и на этом.
— Да не за что, Девятый, — и Молчун расплылся в довольной улыбке. — Кстати, с возвращением!
— И тебя, друг мой.
Человеческий облик Молчуну был к лицу. Хрюкающий черный ворон превратился в невысокого молодого человека, темноволосого и смуглого, как сам мрак, и лишь глаза остались прежними, искрящимися насмешкой и янтарным задором. Стоя у стены, отделявший мир людей от Перекрестка, он с интересом рассматривал отражения.
— Кстати, а со мной сейчас Девятый разговаривает или все же Иола? — с любопытством уточнил Молчун.
— Иолы больше нет и никогда не будет. Ее личность поглотила Вечность, оставив в прежнем теле лишь слепок. Сейчас с тобой разговаривает Девятый, но после инициации я спрячусь во мраке новой души, уступив место новой личности, в которой будет что–то от Иолы, что–то от меня, но более всего — приобретенного и сформированного новой жизнью. Я же — останусь лишь наблюдателем, тенью — изучающей, исследующей, узнающей, дарующей силу и иногда подсказывающей. Сегодня, по сути, ты разговариваешь со мной первый и последний раз. Новая жизнь — новая судьба — новая личность — новая память. Вскоре мы с тобой попрощаемся. Я не намерен проходить жизненный путь смертного. Лишь наблюдать за ним и делать свои выводы.
