Кассандра Клэр - Город костей
Она бросила умоляющий взгляд на Джейса, но тот неотрывно смотрел на бокал с красным вином. Грудь его быстро вздымалась и опадала.
— Честно говоря, меня не волнует, что бы выбрали вы.
— Не сомневаюсь. — Валентин подался вперед.
— Вы Джейсу не отец! — выпалила она. — Не надо врать! Его отец Майкл Вэйланд, и Лайтвудам это известно. И кстати, не только им.
— Лайтвудов ввели в заблуждение. Они до сих пор искренне верят, что Джейс — сын их друга, Майкла Вэйланда. Конклав уверен в том же самом. Даже Безмолвные Братья не догадываются, кто настоящий отец Джейса. Впрочем, скоро это станет всем известно.
— А как же кольцо Вэйландов?..
— Ах да! — Валентин взглянул на кольцо Джейса, сверкающее, как змеиная чешуя. — Кольцо! Забавно, как «М», перевернутая вверх ногами, становится похожей на букву «W»! Конечно, если бы вы присмотрелись к кольцу повнимательнее, то обязательно пришли бы к выводу, что у рода Вэйландов довольно странный символ — падающая звезда. На самом деле изображение звезды имеет непосредственное отношение к роду Моргенштернов.
Клэри непонимающе уставилась на Валентина:
— Не понимаю, к чему вы клоните.
— Я все время забываю, что примитивным дают очень поверхностное образование, — посетовал он. — Моргенштерн означает «утренняя звезда». Так в Библии говорится о Люцифере: «Как упал ты с неба, денница, сын зари! разбился о землю, попиравший народы[16]».
Клэри передернуло.
— То есть Сатана?
— Или любой, кто пожертвовал огромной властью, отказавшись служить. Я, например, отказался служить коррумпированному правительству и за это поплатился семьей, собственностью, почти своей жизнью…
— Не надо было организовывать Восстание! В тот день погибли люди! Такие же Охотники, как вы!
Джейс чуть не опрокинул бокал с вином:
— Не перебивай, пожалуйста! Ты все неправильно поняла. Ходж говорил неправду.
— Конечно, неправду! — откликнулась Клэри. — Он сдал нас Валентину, потому что был его шестеркой!
— Нет! — настаивал Джейс. — До Чаши смерти мечтал добраться именно Ходж! Он и послал Пожирателей к твоей маме. Когда мой отец, в смысле Валентин, узнал об этом, то попытался остановить Ходжа. Валентин забрал Джослин, чтобы излечить ее, а не пытать.
— И ты купился на эту ерунду?! — возмутилась Клэри. — Валентин лжет! Ходж работал на него. Они оба хотели заполучить Чашу. Ходж подставил нас, но он лишь пешка.
— За Чашей смерти охотился Ходж! — возразил Джейс. — С ее помощью он мечтал избавиться от проклятия и сбежать до того, как отец расскажет Конклаву о его преступлениях.
— Ложь! — вскричала Клэри. — Я стояла в комнате, когда вы пришли за Чашей. Так получилось, что меня не было видно, но я все видела и слышала! Ходж отдал Чашу, а вы взамен сняли с него проклятие. Он сказал, что не в силах сделать это сам.
— Я действительно снял с него проклятие, — медленно произнес Валентин. — Из жалости.
— Из жалости?! Вы не можете чувствовать жалость!
— Ну хватит, Клэри! — вмешался Джейс. Он раскраснелся, видимо, от выпитого вина. — Ты не имеешь права так разговаривать с моим отцом.
— Он тебе не отец.
Джейс посмотрел на Клэри так, словно она ударила его:
— Почему ты не веришь нам?
— Да потому, что она в тебя влюблена, — произнес Валентин.
Мертвенно побледнев, Клэри со страхом ждала, что еще он скажет. Она словно приближалась к пропасти, к чудовищному падению в никуда и в ничто. Перед глазами все поплыло.
— Что? — В голосе Джейса слышалось изумление.
Валентин с любопытством рассматривал Клэри, будто пришпиленную к доске бабочку.
— Ей не нравится, что ты стал мне доверять и теперь смотришь на все моими глазами. Это конечно же не так. Если бы ты могла заглянуть в свои воспоминания, — обратился он к Клэри, — то поняла бы, что я прав.
Разрываемый противоречивыми чувствами, Джейс поднялся из-за стола. Клэри поняла, как ему сейчас нелегко.
— Клэри, я…
— Сядь! — приказал Валентин. — Пусть сама додумается, Джонатан.
Джейс немедленно подчинился. Борясь с головокружением, Клэри лихорадочно соображала.
— Джонатан? Я думала, тебя зовут Джейс. Ты соврал мне?
— Нет. Джейс — это уменьшительное.
А вот и пропасть!
— А полное имя?
Джейс удивленно смотрел на Клэри, видимо не понимая, почему она придает его имени такое значение.
— Джонатан К…
Клэри не ему дала договорить:
— Д.К… Джонатан Кристофер…
Пропасть разверзлась. Впереди зияла черная пустота.
— Откуда ты знаешь? — удивленно спросил Джейс.
Раздался невозмутимый голос Валентина:
— Джейс, я просто не смог рассказать тебе все до конца. Твоя мама не умерла при родах, она бросила собственного сына до того, как ему исполнился год.
Джейс с силой сжал ножку бокала. Клэри на миг показалось, что стекло сейчас треснет.
— Моя мать жива?
— Жива, — подтвердил Валентин, — и более того, спит в одной из спален этажом ниже. Да, Джонатан, — произнес он, предупреждая следующий вопрос, — Джослин — твоя мама, а Клэри — сестра.
Рука Джейса дернулась, из опрокинутого бокала на белоснежную скатерть потекло темно-красное вино.
— Неправда! — Его лицо приобрело землистый оттенок. — Это какая-то ошибка… Не может быть…
Валентин невозмутимо смотрел на сына.
— Еще вчера ты был сиротой, Джонатан, — тихо произнес он, — а теперь обрел отца, мать и сестру, о которой даже не подозревал.
— Клэри не может быть мне сестрой. Иначе…
— Иначе что?
Джейс не ответил, но его жуткий вид говорил сам за себя. Обойдя на ватных ногах вокруг стола, Клэри протянула руки к Джейсу.
Он резко отпрянул от нее:
— Не надо!
Ненависть к Валентину разгорелась в Клэри с новой силой, горло судорожно сжалось от подавленного рыдания. Валентин специально не признался, что она его дочь. Он разыграл все как по нотам, позволив Джейсу думать, что Клэри знала все с самого начала. А теперь вывалил правду и хладнокровно наслаждался эффектом. Ну почему Джейс не замечает, сколько в Валентине ненависти?!
— Скажи, что это ложь. — Джейс буравил взглядом скатерть.
Клэри с трудом сглотнула:
— Не могу.
Валентин улыбнулся:
— То есть ты признаешь, что я говорил правду?
— Нет! — отрезала Клэри, не глядя на Валентина. — Вы лжете, но свое вранье разбавляете частицей правды.
— Это становится утомительным, — вздохнул Валентин. — Если хочешь услышать правду, Кларисса, вот тебе правда. Судя по тому, что рассказывают о Восстании, ты считаешь меня изувером, так?
