Лиза Хендрикс - Бессмертный воин
— Я счастлив за то, что имею и то, и другое каждый день, с тех пор как вы выбрали её для меня, Ваша Светлость.
— Хорошо. Тогда ты не будешь возражать, если я вознагражу её за это. Что бы вы хотели, Леди Алейда?
— Вы знаете о том, что я хочу, Ваша Светлость, из ходатайств, которые я посылала вам. По одному, каждый месяц весь этот год?
— Да. Вы пристаете ко мне не хуже, чем папа римский. Я пошлю приказ в Виндзор, и если ваш дедушка и дядя поклянутся в верности и убедят меня, что на сей раз они будут благоразумно себя вести, вы получите их свободу.
Пылая, она опустилась в глубоком реверансе.
— Спасибо, монсеньор.
— Да. Хорошо. — Вильгельм повернулся, чтобы направиться внутрь. — После того, как позавтракаю, де Вэсси, я хочу посмотреть на ту башню, за которую я заплатил.
— Конечно, Ваша Светлость.
Джеффри подозвал обитателей Олнвика, чтобы представить их королю и его людям, и, вздохнув с облегчением, Иво заключил в объятья жену и дочь. Наполовину рыдая, наполовину смеясь, Алейда взъерошила его волосы. — Видишь? Я же говорила тебе. Говорила.
Они ещё долго там стояли, обнимаясь, в то время как люди и животные ходили мимо них. Через некоторое время, Том откашлялся.
— Смотрите, милорд.
Над отдаленными деревьями в утреннее небо вздымался серый дым. Голос Алейды застрял где — то в горле.
— Домик Мейрвин.
— Её похоронный костер, — пробормотал Иво. — Они подумают, что она умерла в огне. Никогда не смей говорить иначе.
— Не буду, милорд, — сказал Том, затем, — Смотрите. Сэр Ари.
Приближался Ари, на полном скаку он проехал сквозь ворота, спрыгнул с лошади Тома и подбежал к Иво. Он резко остановился, пристально вгляделся, как будто не верил тому, что видели его глаза, наполняющиеся слезами.
— Ты сделал это, — сказал он. — Ты сделал это. Мы можем разрушить его.
— Да, — сказал Иво. — Мы можем.
— Это так… Видения. Я сожалею…
— Они были делом рук Квен, мой друг. Часть её плана. — Иво взял Ари за плечи и внимательно посмотрел на него, затем притянул его поближе и обнял. — Здесь король и его люди. Мы поговорим позже.
— Клянусь богами, мы поговорим! — сказал Ари на норвежском. Он подозвал рукой Тома и, перейдя на французский, произнёс, — Подойди, оруженосец. Я думаю, что тебе известно кое — что о моей украденной лошади.
Иво посмотрел искоса вниз на Алейду, его глаза, все еще непривыкшие к солнечному свету задержались на её лице. — Чем вызвана эта улыбка?
— Ты и Ари. Я никогда не видела вас вместе. Будет довольно странно видеть тебя рядом весь день.
— Да. Тебе понравится это?
— Боже, муж, ты не должен даже спрашивать. — Она запрокинула голову, полусмеясь и полуплача, ее headrail[66] опустился, чтобы позволить солнцу коснуться её волос. Они засверкали медным огнем, даже более яркие, чем в его мечтах, столь яркие, что ему пришлось закрыть глаза от этой невероятной красоты.
Когда он посмел открыть их снова, её лицо стало серьезнее.
— Обещай мне одну вещь.
— Какую?
Она улыбнулась той улыбкой женщины, которая сделала его счастливым оттого, что он был мужчиной, полным страстей и возможностей. — То, что ночи не изменятся.
Он притянул ее к себе, тихо обещая богам, что он всегда будет почитать их за эту женщину, которую они послали, чтобы спасти его.
— Для этого, миледи жена, у тебя есть моя клятва.
И он поцеловал её.
Эпилог
Вместе Ивар и его возлюбленная Алейда перемещались сквозь года, воспитывая Беатрис и её пятерых сестёр, и наблюдали, как они выходят замуж. Вместе они прожили полную меру отпущенного им времени. И вместе они умерли, тихо отойдя в один день друг вслед за другом, почти в день зимнего солнцестояние, в году 1133 от рождества Христова.
Бранд оставался поблизости, живя в лесах, и как мужчина, и как медведь, чтобы следить за лордом Олнвиком и его леди, пока его друзья не почили. Тогда, вооруженный знанием того, как разрушить проклятие, он поехал дальше в поисках своих людей и fylgjur, которого Квен спрятала, взяв с собой ворона, своего преданного друга, в холод зимы.
Над головой крикнул ястреб, и Ари, поднял взгляд от пергамента.
— Проклятье.
Вечерело. Он мягко подул на чернила, чтобы высушить их, читая слова, что он только что вывел. Он кивнул в удовлетворении, пока не прочитал последнее слово, и его внутренности сжались.
Он ненавидел зиму, когда солнце стояло в небе так кратковременно, а ночи медленно тянулись. Зима оставляла ему так мало времени в каждом из этих дней вечности.
Когда чернила высохли, он закрыл книгу и застегнул ремни[67]. Он сломал пополам перо и позволил бризу унести его. Оставшиеся чернила он просто вылил на землю. Их так же не было смысла оставлять. Он просто сделал бы больше в следующий раз, он мог запастись временем, чтобы писать. Чернильный орешек [68]можно было легко найти в лесах этой проклятой земли, а перья… хорошо, перья были всегда.
В быстром темпе он проверил лошадей, чтобы удостовериться, что они были в безопасности от Бранда, затем освободился от одежд, обернул их вокруг книги и привязал связку позади седла. Только спустя мгновение он подошел к краю ущелья, где последние лучи солнца были самыми яркими. Он стоял там, его голая кожа, впитывала редкую теплоту, его сердце, колотилось всё быстрее и быстрее, когда ударила боль, его руки, становились всё более легкими, более сильными, длинными.
Как он любил солнце. Это была последняя мысль, вспыхнувшая в его душе прежде, чем он сделал шаг в воздух и воспарил прочь над деревьями, вороном, черным как ночь, в которую он летел.
Примечания
1
В норвежской мифологии fylgja (старо — норвежский, буквально "тот, кто сопровождает", мн.ч. fylgjur) — сверхъестественное существо или создание, которое сопровождает человека в его судьбе или роке. Fylgjur обычно появляются в форме животного и приходят во время сна, но в сагах рассказывается, что они могут также появляться и когда человек бодрствует. И для такого видящего fylgja — знак надвигающейся смерти.
2
(перевод на англ. Э.Л. Бренсона, перевод на русский язык КаттиК)
3
Донжон — сторожевая центральная или главная башня средневекового замка.
4
Солар — расположенные на верхнем этаже (чаще всего, имеется в виду спальня или гостиная второго этажа, примыкающая к залу со стороны возвышения или помоста для мест хозяев дола; в средневековом доме) частные покои хозяев.
