Ольга Куно - Торнсайдские хроники
— И можно тебя спросить, что ты здесь делаешь? — осведомилась я.
— Хочу тебя увидеть. Открой дверь.
— И не подумаю. Ты сам велел мне накрепко её запереть и никого не впускать.
— Меня можно.
— Интересно, а с какой это стати я должна делать для тебя исключение? — изумилась я, потягиваясь.
— А ничего, что я твой будущий муж?
— Вот! — одобрительно воскликнула я. — Ключевое слово — «будущий»! Вот когда будешь мужем настоящим, тогда я тебя и впущу. Может быть. А будущих мужей принимать в девичьей опочивальне не положено. Не целомудренно как-то.
— Ты не находишь, что поздновато вспомнила о целомудрии? — ехидно осведомился Кентон.
— О целомудрии вспомнить никогда не поздно, — нравоучительным тоном заявила я. — Я осознала свои ошибки и решила перед свадьбой срочно покончить со своим греховным прошлым. Не понимаю, что тебе не нравится?!
— Абигайль, я тебя хочу, — заявил Кентон, внаглую сводя на нет весь мой добродетельный настрой. — И если ты сейчас же мне не откроешь, я выломаю дверь.
— Давай, ломай! — согласилась я, усаживаясь на полу перед вышеупомянутой дверью. — То-то слуги порадуются! А если в процессе покалечишься, то, главное, не волнуйся: я буду тебя лечить. Правда, обещать, что до свадьбы заживёт, не могу, сам понимаешь…
Немного приподнявшись, я протянула руку и исхитрилась извлечь пару сладостей из стоявшего на низком столике блюда.
— Хочешь конфетку? — спросила я, отправляя вторую себе в рот.
— Хочу. Открывай!
— Не буду. Я лучше просуну её тебе под дверью.
— Дорогая, ты когда-нибудь слышала о гигиене? — ехидно осведомился он. — Или газетчики об этом понятии не знают?
Невзирая на язвительность тона, произнесённое в мой адрес слово «дорогая» окатило тело незнакомым прежде теплом.
— Если ты мне не откроешь, то я не смогу уснуть, и завтра в ответ на вопрос священника, согласен ли я взять тебя в жёны, все услышат лишь громкий храп, — вкрадчивым голосом предупредил Кентон.
— Хм. Это аргумент, — признала я. — Но у вопроса ведь есть и другая сторона.
Если мы с тобой сегодня всё переделаем, то чем займёмся завтра в брачную ночь?!
— На этот счёт можешь не беспокоиться, я найду, чем нам с тобой заняться, — пообещал Кентон. — И потом, какая к дьяволу брачная ночь? Да будет тебе известно, что после всех тех хлопот, которые сваливаются на плечи молодожёнов в день их свадьбы, ни на какую брачную ночь сил как правило не остаётся. Оба падают и засыпают, как убитые, едва им удаётся добраться до опочивальни.
— Откуда, интересно, ты это знаешь? — хмыкнула я. — Неужели из личного опыта?
— Да. Не хотел тебе рассказывать прежде времени, но у меня гарем. Ты будешь сто четырнадцатая. Но не переживай, это моё счастливое число.
— Ну, вот и иди в таком случае к своей сто тринадцатой.
— Ладно. Так я пошёл?
За дверью послышался шум шагов.
— Я тебе пойду! — мрачно заявила я и, поднявшись на ноги, распахнула дверь.
Этот красавчик, разумеется, не собиравшийся никуда уходить, мгновенно заключил меня в объятия, причём такие крепкие, что и цепей не надо. Зашёл в опочивальню и захлопнул дверь изнутри.
— Решил воспользоваться тем, что в твоём доме находится одинокая и беззащитная девушка, за которую некому заступиться? — спросила я, кладя руки ему на плечи.
— Нет. Я решил воспользоваться тем, что в моём доме находится потрясающая женщина, решительная, самоотверженная, немного смешная и острая на язык, которая ни за что меня не прогонит.
— Ты — самодовольный, циничный и наглый аристократ, — заявила я, вставая на цыпочки и заглядывая ему в глаза.
И впилась в его губы со страстью, которая оказалась неожиданной даже для меня самой. Не прерывая поцелуя и обнимая меня одной рукой, Кентон второй рукой нащупал щеколду и запер дверь. А потом решительно потянул меня к кровати, на ходу развязывая шнуровку ночной рубашки.
…Я сидела с ногами на кровати, прижимаясь щекой к мускулистой груди Кентона. Он стоял на коленях и, наклонившись, целовал мои волосы, шею, спину. Плавно повернув голову, так, чтобы ни на мгновение не отрываться от его кожи, я тоже принялась его целовать — грудь, шею, подбородок и, наконец, губы. Потом настойчиво надавила ему на плечи, и он опустился на подушку, увлекая меня за собой.
…Я лежала, прикрыв глаза, даже сквозь опущенные веки различая монотонное колебание свечей. Спать по-прежнему не хотелось. Хотелось и дальше лежать, ощущая тепло кожи Кентона, слушая его дыхание и вдыхая запах его тела. Просто осознавать, что он — рядом и никуда уже от меня не денется. Кентон, который не дарит цветов, не признаётся в любви, не врёт, чтобы сделать приятное, и может запросто сообщить женщине, что у неё лицо красивого красно-зелёно-синего оттенка. Кентон, который иногда бывает высокомерным и излишне гордым, хорошо знает дорогу в модный бордель и поступает импульсивно, не задумываясь о последствиях. Кентон, который всегда оказывается рядом в трудную минуту, даже тогда, когда этого никак не возможно ожидать. Кентон, циничный юмор и небрежное обхождение которого позволяют почти при любых обстоятельствах чувствовать себя спокойно, уверенно и надёжно.
— Ну как, теперь ты убедилась в том, что я и следующей ночью найду, чем нам заняться?
Ну конечно, Кентон не был бы Кентоном, если бы сказал сейчас что-нибудь романтичное.
— Да, убедилась, — кивнула я. — Теперь я понимаю, что Рэйчел рекомендовала тебя не напрасно.
— Меня рекомендовала тебе Рэйчел? — с любопытством спросил он, садясь на постели. — Что, в качестве любовника?
— Нет, в качестве мужа, — язвительно отозвалась я. — Помнится, я ещё дала себе слово, что когда-нибудь сообщу об этом твоей невесте.
— Ты ходишь за рекомендациями в своеобразные места.
— Ты в своеобразных местах их получаешь.
Застывшая на его лице усмешка медленно сползла с губ, а взгляд устремился в одну точку.
— Что-то не так? — озабоченно спросила я, моментально пряча коготочки до лучших времён.
— Просто задумался, — ответил Кентон, накрывая мою руку своей ладонью.
— О чём?
— О «Хмельном охотнике». Подумал, как бы всё могло сложиться, если бы я тогда что-то там не брякнул про твою статью. Можешь смеяться, но когда мы всей толпой поднялись в комнаты, у меня чуть не сорвалось с языка предложение поменяться парами.
Я действительно рассмеялась, но совсем по другой причине.
— У меня чуть было не сорвалось с языка точно такое же предложение, — призналась я.
— Серьёзно?
— Угу.
Он усмехнулся.
— Любопытно, что было бы, если бы один из нас всё-таки высказал своё предложение вслух.
