Анна Джейн - Мой идельный смерч
- Это не дурдом. Это жизнь, облеченная на холсты, но выходящая за их грани, - гордо произнесла я.- Одним словом, искусство, мамочка.
- Так, грань моя ненаглядная, ты когда ты дома будешь? - вновь посуровела мама.
- Утром, - пообещала я, и услышал папин голос:
- Хватит к Машке приставать, иди уже спать. Поздно...
Слава Богу, мама его послушала и, всего лишь пару минут почитав мне нотации, положила трубку. Смерчинский опять заржал.
- Кто? Сероко? - сквозь смех произнес он. - Ну, ты и выдумщица, девочка моя! Черт, Сероко... Сероко, которое смеется за гранями холста! - и он опять зашелся в искристом смехе.
- Заткнись, - пробурчала я, хотя мне тоже хотелось улыбаться, - спи, идиот. - Утром поговорим. Насколько я помню, твой качан вроде бы болит и мечтает поспать. Спи. Сегодня я не расскажу тебе сказку. Не заслужил.
- Спокойной ночи, Чип. Без тебя было бы очень скучно сегодня, - произнес Смерч, глядя на меня с... Нежностью? Радостью? Дружелюбием? Я так и не разобрала его взгляда.
- Спокойных кошмариков и добродушных монстриков, Смерчинский, - и с этими словами я, разобиженная, но отчего-то умиротворенная, вышла из спальни вновь, оставив парня одного.
Я покружила по номеру, заглянула везде, куда только смогла, подивилась ванной комнате и туалету, задумчиво посмотрела на полотенца, вспомнив, что чаще всего именно их и воруют постояльцы, перелапала все предметы, позавидовала тем кто в состоянии оплатить такой номер, пораскинула мозгами насчет его суточной стоимости и, чтобы совсем не обзавидоваться, решила забыть об этом, погасив свет и переключив свое внимание на вид из окон. Вроде бы шестой этаж, но вид на сонный город открывается приличный: кругом огни, огни, огни, даже река, видимая отсюда, заполняется ими: маленькими и большими, яркими и слабыми. И на небе огни, уже звездные. И где-то там, в скоплении этих огней, находится мой Никита, спит, наверное, я знаю - в это время он уже спит.
Я открыла окно и подставила лицо ветру - его, правда, не оказалось, зато почему-то запахло мандаринками и сигаретным дымом одновременно, наверное, из соседних номеров доносились запахи. А потом, вглядываясь, как последняя идиотка, в темно-синюю даль, прошептала:
- Эй, Никита, сладких снов тебе. Где бы ты не был и что бы ты не делал сейчас - пусть тебе приснится то, о чем ты больше всего мечтаешь. - на этом мой романтический пыл угас, и я добавила. - Пусть тебе приснюсь я, чтобы ты понял, что Маша Бурундукова - классная девчонка, которая намного лучше Тролля.
Сигаретами завоняло сильнее. Я закашлялась и произнесла тихонько:
- Чтобы ты сигаркой подавился, ночной любитель покурить.
Ответом мне было мужской веселый голос и игривый женский хохот, раздавшиеся из открытого окна этажом ниже.
- Веселитесь, придурки? А я тут страдаю, между прочим. У меня вообще-то любовь неразделенная. А вы там свои сексуальные игрища устраиваете. Еще и курите. Может, я тоже всю жизнь мечтала курить, а у меня аллергия на дым? Веселитесь. Недолго осталось, хе-хе-хе, - тоном древней пророчицы произнесла я.
Я не помню, сколько я стояла около приоткрытого окна, придерживая обоими руками - чтобы не закрывала обзор - светло-голубую невесомую тюль, смотрела в темное звездное небо, надеясь увидеть падающую звезду. Естественно. Ничего нигде не попадало, только и было на небе необычного зеленоватый спутник, заигрывающий со звездами.
А потом приперся Смерч, подкравшись неслышно, когда я напевала тихо-тихо приевшуюся песенку.
- Бурундук? - спросил он, а я чуть не выпала в окно. От неожиданности.
- Тише, ты что, улететь хочешь, - испугался он.
- Этого ты, видать, хочешь. Ты чего встал и подкрадываешься? - спросила я, поворачиваясь к нему, все еще бледному - но не такому серому, как прежде, со взъерошенными волосами, с понурым сонным взглядом.
- У меня чуткий слух. А ты, то ворчишь, то беседуешь сама с собой, то песни начинаешь петь, - он очаровательно зевнул. - Красивый вид.
- Да, красивый, можешь поглазеть на ночной город вместе со мной, Дэйл, - согласилась я и села на широкий подоконник, свесив ноги - нет, не над улицей, поскольку Смерч не позволил сделать мне этого, свесила их над полом, а он молча стоял рядом, опершись ладонями о пластик подоконника и задумчиво глядя в даль. О чем он думал, я не знала, но хотела знать.
Зато сигаретный дым пропал, ржать внизу перестали, и запахло мандаринами, как будто бы на носу был Новый Год.
- О чем ты думаешь? - спросила я его излишне громко. Он повернулся ко мне и ответил, чуть улыбнувшись:
- О жизни.
- Философское?
- Нет, обычное. Я не философ, - отозвался парень.
- Я знаю. Ты просто дурак. Втравил меня в очередную историю, балбес великовозрастный.
Он только улыбнулся, устало, но искренне.
- Или ты меня. Слушай, - он на мгновение замялся, опустил взгляд и сказал. - Ты, действительно, хороший человечек.
- Еще гномиком назови, и получишь в глаз.
- Я серьезно. Девчонки редко не вешаются на меня.
- Бедняжка, - покачала я головой. - Ты избалован моими сестрами - женщинами.
- Это не я себя баловал, а они меня, - резонно отвечал парень. - Скажи, Чип, то есть Бурундук, то есть Маша, я тебя привлекаю, как мужчина.
Я расхохоталась на всю улицу, наверное.
- Смерчинский, ты дебил? Что за вопросы? Или ты в меня успел влюбиться по самое не балуйся?
- Если бы влюбился - сказал бы, - пожал он плечами. - Мне просто интересно. Вот и все.
- Я тебе говорила, то люблю Никиту, и терплю тебя и твои выдумки только ради него. Ну, не то, чтобы тебя терплю - ты прикольный, искренне ответила я. - С тобой легко и весело, только смотри, не зазнайся после этих слов?
- Идет. Знаешь. Почему я задал тебе этот вопрос?
- Ну и почему?
- Сам не знаю, - дал Смерч потрясающий ответ. - Сегодня странный день. Последние дни вообще странные. Я не знаю, что будет - а со мной это бывает очень редко.
- А давай к гадалке сходим, она нам погадает, что будет? - предложила я, вспомнив недавнюю тетку-предсказательницу с набережной. - Она ведь тебе сказала тогда что-то правдивое, да?
Он только кивнул и погрустнел. А я проявила себя с самой тактичной стороны, "загасив" свое любопытство и только сказав:
- Не буду спрашивать, что. Иначе ты на моих глазах превратишься в Мистера Плаксу и затопишь «люкс» слезами. Ой, смотри, дождь начинается, что ли?
Я высунула руку из окна, и, действительно, на ладонь попало несколько маленьких капелек влаги.
- Странно, туч почти нет, ветра тоже, с верхнего этажа, - высунулась я вновь в окошко, - никто не обливается, а идет дождь.
- Я не люблю дождь, - с омерзением в голосе проговорил парень, чуть отходя в глубь комнаты.
