Дженнифер Арминтраут - Жаркий поцелуй
— Нет!
Рот развернулся, неожиданно вцепился в Зейна и вырвал его из хватки Паймона. Вытолкнув его из круга, он обхватил руками Паймона.
До меня медленно доходило: Паймон не будет покорно сидеть в ловушке. Веревки его не удержат. Кто-то должен его там держать, и Рот сделал свой выбор.
— Прикрой ее! — закричал Рот, не давая Паймону вырваться из ловушки. — Прикрой ее, Зейн!
— Нет! Нет! — Я понеслась к нему, скользя босыми ногами по крови и слизи, как раз когда Эббот кинул в ловушку черную соль. — Рот! Нет!
В это крохотное мгновение, всего лишь долю секунды, золотистые глаза Рота встретились с моими.
— Свобода воли, да? Черт. Хреновая это штука. — А затем он улыбнулся — он улыбнулся — мне настоящей, искренней улыбкой, от которой на щеках появились ямочки. — Я потерял себя в тот момент, когда нашел тебя.
У меня надломился голос. И разбилось сердце.
Зейн обхватил меня руками и развернул к себе, заставив опуститься на колени. Его крылья раскрылись и обернулись вокруг меня, и сам он наклонился, прикрыв меня своим телом.
Вспыхнул красный свет, такой яркий и интенсивный, что ослепил меня, несмотря на защиту Зейна. По спортзалу пролетел воющий ветер. Я закричала. Я кричала, потому что знала, что Рот не издаст ни звука, падая в распростертые объятия огненной пучины. И не переставала кричать, даже задыхаясь от запаха серы. Даже когда от невыносимой жары вся кожа покрылась потом. Я кричала, пока ветер, жар и запах не исчезли.
А потом наступила тишина.
— Мне очень жаль, — прошептал Зейн.
Я высвободилась из его рук, сделала несколько шагов к опаленному кругу, и мои ноги подкосились. Я упала на колени. Место, где стояли Рот и Паймон, было выжжено, пол обуглился.
Кто-то мне что-то говорил. Может быть, Эббот или Николай. Какая разница? Что они могут мне сейчас сказать? Рот пожертвовал собой ради меня… ради Зейна. Демон выбрал вечные муки ради кого-то другого.
Это было невыносимо.
Слезы текли по щекам, смешиваясь с кровью и сажей. Я опускала голову, пока не коснулась лбом пола, и тогда сделала то, что не делала никогда.
Я взмолилась.
Я молилась за Рота. Молилась, чтобы вмешались Альфы. То, что сделал Рот, заслуживает божественного вмешательства. Я молилась, чтобы ангелы снизошли в Ад и забрали его. Я молилась, пока мне не захотелось снова кричать.
Однако молитвы, подобные этим, всегда остаются без ответа.
Что-то прохладное и скользкое коснулось руки, и я медленно подняла голову. Моргнула раз, два и только потом поверила собственным глазам.
— Бэмби?
Огромная змея обвила мою руку и, поднявшись по ней, положила голову мне на плечо. Глаза опять наполнились слезами, но я успела заметить идущего к нам Стража, который уставился на Бэмби убийственным взглядом.
— Сделай это, и это будет последнее, что ты сделаешь в своей жизни, — предупредила я, еле узнавая свой собственный голос.
Страж остановился, затем отступил. Больше к нам никто не приближался.
Мой взгляд вернулся к кругу. Справа на полу была прожжена небольшая дыра — ее выжег Ад. Вот только ничего подобного не было в том месте, где в самом центре стоял Астарот, Кронпринц Ада, который повел себя совсем не как демон.
«Я потерял себя в тот момент, когда нашел тебя».
Я уставилась на это место.
Рота больше не было.
Глава 26
Затянув светлые волосы в небрежный пучок, я взяла в руки майку. Материал в пальцах казался невесомым. Иногда я сама себе казалась невесомой.
Через несколько дней я вернусь в школу, чудом излечившись от мононуклеоза, к большому восторгу Стейси и Сэма. Уроки были отменены на три дня, после того как в школу заглянул сам Ад. Эббот с комиссаром полиции убедили школьные власти, что было предотвращено террористическое покушение.
Люди так и остались в неведении относительно того, что среди них ходят демоны и в чем истинное назначение Стражей. С угрозой Лилин было покончено… вроде как. Во всяком случае, пока не появится кто-то еще, влюбленный в Лилит или просто мечтающий ускорить наступление конца света. Все возвращалось на круги своя. Как будто октября и ноября не было и в помине. Все было просто прекрасно — по крайней мере, для Альф и Стражей.
Я больше не меняла обличье с той самой, недавней ночи.
Может быть, я уже никогда и не смогу этого сделать. Эббот не поднимает этого вопроса. Я больше не мул, но и не Страж. Теперь, зная, как я выгляжу в другой форме, я гораздо сильнее ощущаю, как отличаюсь от других.
Еще я пытаюсь не думать об отце и о Петре, понимая, что Илья где-то рядом и, скорее всего, планирует мою преждевременную кончину. Но все это сейчас не важно. Я с этим разберусь, когда настанет время.
А пока есть вещи поважнее.
Мой взгляд вернулся к зеркалу, и, как и каждый день после разборки в старом спортзале, я с удивлением уставилась на свое отражение. Наверное, пройдут годы, прежде чем я привыкну к тому, что вижу.
Я вертелась перед зеркалом, ощущая странное облегчение и успокоение от того, что в нем вижу — новую и нечаянную татуировку, ставшую для меня горьковато-сладким напоминанием.
Я опустила взгляд и прерывисто вздохнула, глаза защипало от слез. Бэмби слилась с единственным оставшимся демоном. Мной. Она слишком огромна для моего тела, но мы пытаемся как-то приспособиться. Прямо сейчас ее нижняя часть тела обвивает мой торс, а широкий, блестящий, цвета оникса верх располагается у меня между грудей и вьется вокруг моей шеи. Ромбовидная голова лежит на моем плече сзади. Меня все еще не перестает поражать детализированность тату. Каждая чешуйка передана идеально, центр тела оттеняет темная линия, низ живота светлее и, на вид, мягче.
Я провожу ладонью по своему животу, и Бэмби дергает хвостом. Я вздрагиваю от этого движения, и еще мне щекотно.
— Ты прекращай так делать, — говорю я ей.
Бэмби двигает головой и вибрирует телом. По моей коже пробегают мурашки. У змеи схожий с Ротом характер. За короткий период времени, что она со мной, я уже уверилась, что Бэмби живет только для того, чтобы придумать, как бы меня еще помучить. Например, посреди ночи ей вдруг взбредает в голову сойти с моего тела и пойти поохотиться. На что она охотится, я даже представить боюсь. Надеюсь только, что не на животных или… детей.
Или, например, она любит в присутствии Зейна сменить положение так, чтобы он ее видел. Так бы сделал Рот, если бы он…
Я натягиваю майку, не давая себе закончить эту мысль, но горло начинает жечь от слез. Я закрываю глаза и несколько раз глубоко вздыхаю, снова возвращаясь мыслями к Бэмби.
