Андреа Кремер - Нерушимая клятва
Я не знала, что сказать или сделать. Признаться? Продолжать лгать? Я не хотела, чтобы в это дело были замешаны Ансель и Брин. Они уже пытались защитить меня, солгав Рену. Если они сознательно предадут Хранителей, я даже представить себе не могла, чем это для них обернется. Вне себя от ярости и страха, я затрясла головой. Страх заставил меня лгать снова.
— Нет. Дело не в этом. Это был просто одинокий волк. Я была в пещере одна. Прости, что не сказала тебе, и ты узнал об этом при таких обстоятельствах. Нужно было раньше с тобой поговорить. И с Брин тоже.
— А зачем ты туда ходила? — спросил он с сомнением. — Тебе захотелось пощекотать нервы? Это же смертельный трюк.
— Да, знаю, это было глупо, — призналась я. — Когда я ушла в дозор одна, мне стало любопытно. Я решила заглянуть туда, но пришлось убежать, когда я почуяла паука.
Брат поежился.
— Я бы тоже убежал на твоем месте. Никогда не видел такого огромного паука.
— Я тоже, — сказала я тихо, вспоминая бой с пауком, Шея и Халдис.
— Нужно было с нами поговорить, — нахмурился Ансель. — Рен был чертовски обижен. Он хороший вожак. Хочет, чтобы мы были командой.
— Знаю, — согласилась я.
— Ты нам не доверяешь? — спросил брат. — Я знаю, многое изменилось после нашего объединения, но мы-то по-прежнему твои друзья. Мы бы тебя не выдали, Калла.
— Да, я знаю, Эн, и мне очень жаль, что я этого не сделала.
Помедлив, я решила задать еще один вопрос.
— Почему ты решил, что я превратила Шея? У тебя были еще какие-то причины так думать? Или ты так решил, почуяв запах волка-одиночки в пещере?
Ансель поднял голову и посмотрел мне в глаза. Взгляд его был тверд как кремень.
— Потому что я бы убежал вместе с Брин, если бы кто-то сказал мне, что я не могу быть с ней. Если бы она не была Воином, я бы ей об этом сказал и убежал бы навсегда, только для того, чтобы она осталась со мной.
Я долго смотрела на него, а потом медленно кивнула. Он любит ее. Вот что такое любовь. Так и должно быть.
— Спасибо, что не стала на меня кричать за то, что я это сказал, — поблагодарил меня брат с грустной улыбкой.
Я снова кивнула. Комок в горле не позволял вымолвить ни слова.
— Жаль, что ты не можешь поделиться со мной своими чувствами, Кэл, — сказал он. — И Шей, и Рен — оба они хорошие ребята. Кого бы ты ни выбрала, я не буду осуждать тебя. Нужно прислушиваться к голосу сердца.
Я поморщилась.
— Все не так просто.
— Ничего подобного, — сказал он, сдерживая раздражение. — Боже, Калла, неужели ты не понимаешь, как важно кого-то любить?
Я сидела и смотрела на постель. Может, и не знаю. Я просто стараюсь быть сильной. Кто знает, может, быть вожаком — как раз и значит никого не любить?
Когда я снова посмотрела на брата, мои глаза были наполнены слезами. Увидев это, Ансель ужасно расстроился.
— Прости меня, прости. Я сказал ужасную вещь.
Я грустно улыбнулась, протянула руки и обняла его.
— Я тебя люблю, братишка.
Он положил мне голову на плечо, и я погладила копну его спутанных золотисто-каштановых волос. Я хотела все ему рассказать, но не могла пойти на такой риск. Мне отчаянно хотелось как можно дольше оберегать стаю от того беспорядка, который я сама устроила.
— И я люблю ребят из нашей стаи, — добавила я тихо, пробуя на вкус каждое слово и чувствуя заключенную в них правду и силу. — Обещай мне, Ансель. Не важно, что будет, но ты должен оставаться сильным. Ты мне нужен, чтобы защищать Брин и всю стаю.
Брат напрягся.
— О чем ты говоришь?
— Я бы хотела тебе рассказать, — шепнула я. — Но это слишком рискованно. Есть еще много такого, о чем мне неизвестно. Просто обещай мне.
Он кивнул, снова прижавшись к моему плечу. Его мягкие волосы приятно щекотали кожу.
Глава 30
— Ты снова не спал всю ночь, да? — спросила я, подходя в конце первого урока к парте, за которой сидел Шей.
Большую часть лекции он прослушал, положив голову на руки. Мистер Грэм либо не стал понапрасну беспокоить Шея, либо просто ничего не заметил, так как у Шея хватило ума не храпеть.
— Я работал над последней главой и, думаю, добился кое-какого прогресса, — сказал он, вытаскивая из кармана пачку листов, вырванных из блокнота.
Я взяла у него листки и засунула поглубже в карман.
— Посмотрю позже, а обсудим в библиотеке, после обеда.
— Конечно, — согласился Шей и пошаркал ногой. — Может, мне прогулять химию сегодня? Будет тебе легче от этого, как считаешь?
Он не сказал «тебе и Рену», но я увидела, какую гримасу он состроил, когда подумал о том же, что и я. Выражение его лица меня слегка насмешило.
— Его сегодня там не будет, — сказала я. — А если бы и был, тебе все равно лучше явиться, чтобы доказать, что инцидент не носил серьезного характера. Все Хранители следят за тобой… В общем, Логан узнает, если окажется, что обстановка все еще напряженная.
— Рена не будет? — нахмурился Шей. — Он не… Я имею в виду, Логан его не…
— Нет, — поспешила разуверить его я. — Рен решил выпустить пар… По крайней мере, так я думаю. Он не вдавался в подробности, но сообщил мне, что его не будет до самого вечера. Он придет только на бал.
Я вздохнула и села рядом с Шеем.
— Знаешь, то, что ты проделал вчера с Логаном… Не могу найти подходящих слов, чтобы поблагодарить тебя. Ты заслужил уважение всей стаи. Для Рена, да и для всех нас последствия этого инцидента могли быть куда более серьезными.
Он потянулся ко мне, но, хорошенько подумав, засунул руки в карманы.
— Да, иногда мне удается найти правильное решение, — сказал он, улыбнувшись уголком рта. — А ты извинишься передо мной за пощечину?
— Нет.
— Я так и думал, — сообщил он.
Прозвенел звонок, возвещающий начало следующего урока. Я встала, испытывая разочарование от того, что он удержался и не дотронулся до меня. Потом я подумала, что ситуация могла бы сложиться иначе, и тогда мне бы пришлось сдерживать себя так же, как это сделал он.
Я старалась ни о чем не думать до самого окончания уроков. Мне казалось, что еще чуть-чуть, и у меня случится нервный срыв, а этого я допустить не могла. Брин помогла мне отвлечься, делая наброски причесок, с которыми мы могли бы явиться на церемонию, и передавая их мне. За этим занятием прошел весь урок французского языка. В животе, казалось, воцарился космический вакуум, когда я в одиночестве сидела у лабораторного стола в кабинете органической химии. Желудок болел, на душе было тоскливо. Лабораторную работу проводила другая учительница, и я гадала, ушла ли мисс Форис совсем или только решила взять отпуск, чтобы восстановить нервную систему, подорванную произошедшим инцидентом. Учительница, заменявшая ее, не стала проводить с нами эксперимент, поэтому я решила, что могу заняться чтением записок Шея. Начав читать, я обнаружила, что, по всей видимости, настроение у него было подавленное, так как слова и фразы были беспорядочно разбросаны по бумаге. Текст был примерно таким: «Отпрыск, два мира, подарок?? Что такое „занавес“?». Вслед за хаотичными фразами был записан перевод целого параграфа. Он, конечно, тоже не отличался предельной ясностью, но, по крайней мере, в нем содержались целые фразы: «Ожидавшие появления дитя урожая смогут выбрать его судьбу. Чтобы начать сначала, ищи крест. Чтобы сохранить власть, сделай подарок». Шей иногда забывал точки, что свидетельствовало в пользу моего первоначального вывода о том, что он был подавлен и раздражен.
