Джена Шоуолтер - Грешные ночи (ЛП)
— Тсс! Что, если он здесь?
— Он здесь. Я слышу его дыхание, но он нас не может ощутить, пока.
Аннабель немного расслабилась.
Света не было, но пристальный взор Захариила прекрасно видел все и в темноте. Он отыскал спальню и переместился в ноги довольно широкой кровати. В центре которой мирно храпел Фицэрберт.
Аннабель напряглась, находясь рядом с ним.
— Он в разводе, у него двое детей, — заметил Захариил. — Подростки. Они живут с матерью, таким образом он один дома.
— Ты полагаешь, мне следует... убить его?
Если бы она поступила так, то Захариил был бы наказан за это. Как в случае с одержимой демоном Дрианой, и ему бы не хотелось этого. Он готов был принять последствия за содеянное на себя.
— Это вернет тебе мир?
На минуту она замолкла. Повела плечами.
— Нет. Всю оставшуюся жизнь я бы помнила, как я обошлась с ним, а не то, что он сделал мне. Убив человека, я поступлю так же, как демон поступил с моими родителями.
— Если пожелаешь, я убью его сам, и обещаю его последний момент будет довольно мучительным. Или могу покончить с ним быстро, если тебе угодно именно это. Мне без разницы.
Снова тишина, в которой она обхвата себя руками.
— Нет. Я не позволю тебе опуститься до подобного.
Он не стал бы объяснять ей, что ее желание определяли его собственные.
— Ты не мог бы... Я не знаю, разбудить и подержать?
Ей не нужно было просить дважды. Усилием воли Захариил заставил их проявиться в реальности. Он расправил крылья и навис над Фицэрбертом, схватил его и бросил о стену. Штукатурка треснула, и поднялось облако пыли. В мгновение ока Захариил оказался возле доктора, схватил его за шею и поднял, оторвав от пола, пригвоздив к стене
Его воздействие разбудило Фицэрберта, и человек теперь отчаянно пытался освободится.
Аннабель включила свет, и когда мужчина увидел того, кто удерживает его и того, кто наблюдает за ним, он замер, его кожа приобрела противный зеленоватый оттенок. Его челюсть отвисла, так что изо рта потекла слюна.
— Скажи ей, где фотографии, — потребовал Захариил, ослабляя хватку ровно настолько, чтобы он мог ответить.
Цвет стал более зеленым.
— Даже не знаю о чем это вы... Ладно, ладно, я понял, — выпалил, он, когда Захариил снова усилил захват. — Я удалил их. Безусловно. Я клянусь.
Грязный привкус внезапно ощутился на языке Захариила.
— Ложь. И мне не нравятся лгуны, доктор Фицэрберт. — Он усилил захват, сильнее прежнего, и почувствовал, как начали трещать кости человека.
"Ты не должен его убивать, помни".
— Он не рискнул бы напечатать их, — с дрожью в голосе произнесла Аннабель. — Готова поспорить, что они все еще находятся в его телефоне или на компьютере.
Фицэрберт рванулся, вцепившись в руки Захариила.
— Держу пари, что ты права, — заметил Захариил.
Бледнея Аннабель взяла сотовый телефон, лежавший на тумбочке. Она нажала несколько кнопок и нахмурилась.
— Я промахнулась с телефоном. Тут нет никаких фотографий.
Доктор расслабился.
— Я же говорил вам, — пропищал он.
— Ты упоминала компьютер. Проверь тот, что в его офисе, двумя комнатами ниже.
Попытки вырваться возобновились.
Аннабель покинула комнату, ее шаги затихли. Захариил освободил Фицэрберта, и этот отвратительный человек плюхнулся на пол, судорожно хватая воздух ртом. Чтобы тот не сбежал, Захариил присел и уперся ему в грудь коленом.
— Ты никуда не уйдешь. Ты заставил страдать мою женщину.
Человек поднял вверх ладони, изображая невинность.
— Не знаю, кто вы такой, но она является убийцей. Жестоким, безумным. Я — ее доктор. Я никогда бы...
Захариил свернул ему челюсть, обеспечив себе тишину.
— Я уже говорил, что мне не нравятся лгуны. Ты причинил ей боль, и тебе придется за это ответить.
Распахнутые глаза заполнились ужасом, доктор сник, понимая, что настал его час расплаты.
— Я сталкивался с людьми, подобными тебе. Ты слаб, но тебе нравится притворяться, сильным. Именно поэтому ты выбираешь себе жертв, не способных оказать сопротивление. — Он выгнул бровь. — Вот, интересно твоей жене известно насколько ты мерзостный трус? Поэтому она оставила тебя? А твоим детям известно? — Захариил приблизил к нему лицо — Не волнуйся. Если им это не известно, то они скоро узнают об этом.
Аннабель вошла в комнату, слезы наворачивались ей на глаза, подбородок дрожал.
— Ты — больной извращенец! Ты... ты... монстр! — словно визжащая катапульта она метнулась к Фицэрберту, ударив его кулаком и пиная его ногами.
Захариил отошел в сторону, ожидая, когда она закончит. Ее кожа уже покрылась чешуей демона, ногти превратились в когти. Она сняла верхнюю одежду, и он заметил, что рубашка треснула на ней из-за прорезающихся демонических крыльев.
Когда энергия у нее иссякла, она оставила окровавленного человека и разрыдалась.
— Скажи мне, — потребовал Захариил мягко.
Еще несколько неровных вдохов и ей удалось восстановить дыхание.
— Фотографии, загруженные на его компьютер. Они были переведены в цифровой формат, наряду с другими женщинами, оскорбленных им. Они появились, как только он включился.
— Ты удалила их?
— Нет. Я хотела, почти сделала это, но... оставила их в качестве доказательств совершенного им для полиции. Я хочу, чтобы он заплатил, за содеянное им по закону.
Фицэрбертом возобновил борьбу в панике, почти физически ощутимую.
— И он заплатит.
Хотя потребовалось своего рода убеждение — в виде кулаков Захариила. Фицэрберт в итоге набрал 911 и сознался во всех своих преступлениях. Закончив, Захариил заткнул ему рот, и оставил его голышом на его же газоне, дожидаться собственного ареста. Его соседи вышли посмотреть, и тот факт, что никто не пожелал вмешаться, говорил Захариилу о том, что Аннабель была не единственной, кто ненавидел хорошего доктора.
Аннабель полностью превратилась в демона к приезду полиции, и Захариил скрыл ее от любопытных глаз, не только за счет своих способностей, но и обернув вокруг нее собственные крылья.
По началу она сопротивлялась.
— Н-не прикасайся ко мне, когда я превращаюсь в это. Я не могу этого вынести.
Ложь. Она могла. И она нуждалась в его контакте ровно столько, сколько он пытался ей предложить. Она испытывала боль, будучи в этой форме, потому что думала, что он считает ее уродливой, даже отталкивающей. Он был намерен опровергнуть это.
— Иди ко мне. — Он притянул ее ближе к своему телу. — Мне нужно тебе кое-что показать.
