Вероника Мелан - Чейзер. Крутой вираж
Тогда, сидя в том же самом кабинете, она рассказывала ту историю – историю из нынешнего времени, – теперь была готова рассказывать ту.
Но не пришлось.
Каким-то образом Дрейк понял все подробности сам: коснулся белого аккумулятора-флешки, опутался ворохом непонятных ей символов, воспаривших прямо в воздух, а после долго вглядывался в них и мрачнел. Впитывал, считывал, узнавал.
А потом символы исчезли.
Остался лишь льющийся в окно солнечный свет, заставляющий то и дело вспыхивать белую полосу на рукаве серебристой куртки, снова стал прозрачным воздух кабинета, исчезли с поверхности стола мухи-тени. Дрейк стоял у окна; Лайза, ссутулившись, сидела на стуле.
Какое-то время оба молчали.
– Тебе тяжело пришлось, я знаю, – прервал паузу Начальник, и голос его прозвучал глухо, с нотой раскаяния.
– Тяжело, – кивнула Лайза и не захотела поднимать глаз. Всё в прошлом; ей не за что себя винить, не за что оправдываться, осталось лишь побороть усталость. Ничего, пройдет и она.
– Я могу лишь извиниться. Это действительно была моя ошибка, и я ее исправлю.
– Хорошо.
Исправит, и ладно. Значит, не придется больше кому-то, как ей, выбираться из прошлого, не придется сражаться за собственное счастье, искать сложный путь, проходить его, глотая слезы. Хорошо. Потому что попасть во времени назад – это не награда, это проклятье. Это сложно пережить.
Разговор получался коротким, куцым, как заячий хвостик.
Флешку передала, подобной ошибки Порталы делать не будут. Все, ее миссия закончена, можно подниматься, можно уходить.
– Я… там… денег вам должна была.
Перед прощанием хотелось расставить все точки над «i».
– Я давал их тебе там. Там они и остались. Ты мне ничего не должна.
– Хорошо.
Терзало что-то еще, что-то из оставленного за спиной, неуловимое, скребущее.
– Дрейк…
– Да?
– А тот… Мак… или Элли… которых я оставила в прошлом, – они будут помнить?
– Нет, не будут. Больше нет ни того Мака, ни той Элли, и помнить они ничего не будут. Ты переписала историю, Лайза, сменила ее ход на тот, каким он был прежде. Мне не верится, что у тебя получилось сделать подобное в одиночку, но ты смогла. Теперь тех людей нет – есть лишь…
– Вероятностная конструкция возможной ситуации прошлого. Оболочка, каркас, – закончила за него фразу Лайза, улыбнулась и подняла глаза. Улыбнулась шире, когда увидела, что брови Начальника удивленно приподняты. Пояснила: – Вы сами мне все это рассказывали. Я не очень тогда поняла, но кое-что запомнила.
Ей стало легче. Значит, их там больше нет, настоящих людей. Нет тех, кто будет ее искать, тосковать, спрашивать друг друга: «Ты не видел Лайзу? Она куда-то исчезла, и никто не может ее найти».
Нет больше того Мака, нет той истории; есть лишь вероятность, которая никогда уже не произойдет.
– А ведь я могла остаться там навсегда, да?
– Да.
Тяжелый ответ, тяжелый взгляд.
– Я бы умерла там.
– Ты не умерла, – глухо подвел итог Дрейк. – И я рад, что ты вернулась. Эта ошибка могла бы мне дорого стоить, я твой должник.
– Нет-нет, – Лайза легко махнула рукой. Не стоило повторять историю и здесь: «Приходи и проси всё что хочешь». Незачем. Теперь у нее есть всё, что нужно для счастья. – Значит, другие не пострадают?
– Нет.
– Вот это и есть самое важное. Спасибо.
За что она благодарила его? А может, она благодарила себя или мир?
– Я тогда… пойду.
– Иди. Всегда знаешь, где меня найти, если придется.
– Надеюсь, не придется.
– Не зарекайся.
Теперь чуть смущенно улыбались оба.
– До свидания, Дрейк.
– И тебе всего доброго, Лайза.
Уходила она из залитого солнечным светом кабинета с легким сердцем.
Чувство пересечения пространства и времени навалилось в очередной раз, когда после Реактора, вместо того чтобы отправиться домой (Мак вернется лишь к вечеру), она отправилась в гости к Элли. Вошла в прихожую, разулась и крепко обняла подругу.
– Элли… Элличка… Я так по тебе соскучилась!
– Эй, ты чего, заходи, чаю попьем! Антонио как раз закончил творить кремовые пирожные, – Элли все еще держала в руках набросок нового витража, которым занималась до прихода гостьи. – Проходи. А костюм на тебе какой классный!
По коридору Хвостик гонял ярко-желтый резиновый шарик; в дверях показался Рен.
Лайза не смогла сдержать порыв – шагнула к нему и крепко обняла, долго держала, не говоря ни слова.
Декстер смутился, но промолчал. Постоял несколько секунд, затем осторожно высвободился из объятий, поздоровался и ушел к себе в кабинет.
– Ты чего? – прошептала Элли. Без ревности, но с любопытством, как спрашивают близкого друга: «Эй, ты зачем поставил на голову моего плюшевого мишку?»
– Ничего, просто захотелось. Вы всегда были мне хорошими друзьями. И ты, и он.
– А-а-а… ясно. Ну пойдем на кухню.
Они пили чай. Элли рассказывала об эскизах, о том, что задумала проводить новую выставку, что уже нарисовала для нее три новых картины. Показать? Конечно, покажет, с удовольствием. А как сама Лайза? Подписала новый контракт? Так это же здорово, это просто чудесно, замечательно!
Слушая восторги по поводу своих успешно идущих дел, Лайза держала в руках фарфоровую чашку и смотрела в окно.
Двадцать седьмое июля. Год II217. Именно таким его теперь показывал любимый белый телефон. Ей не верилось; она была тихо, но абсолютно счастлива.
– Я что хотела тебе сказать… – вдруг заговорила Лайза хрипло, не сразу заметив, что перебила подругу, и на секунду смутилась.
– Что?
– Если вдруг… Если вдруг тебе однажды придет бумага о том, что тебе предстоит совершить Переход на пятнадцатый Уровень, ты звони не Рену, не Дрейку, а мне. Поняла?
– Переход? О какой бумаге ты говоришь? С чего бы она вдруг мне пришла?
– Ты не спрашивай, просто запоминай. Если придет, звони сразу же мне, не кому-то – мне. Обещай, слышишь?
– Слышу.
– Обещай!
Элли моргнула.
– Хорошо. Обещаю.
А в торговом центре было светло, многолюдно и шумно. Она бродила по нему, сама не зная зачем. Снова пила кофе, перебирала на телефоне многочисленные фотографии, затихала, когда смотрела на дату и год. Вдыхала разлившийся вокруг аромат молотых кофейных зерен, смотрела на людей, куталась в состояние глубокого покоя, плотно укутавшее ее одеялом счастья.
Сегодня она вернется домой, и там будет ее Мак. Они заснут вместе, проснутся вместе, он будет шептать ей ласковые слова, она – гладить его в ответ. Они будут строить новые планы и проживать каждый день вместе; у них будет еще много-много таких дней впереди. Счастливых. Вместе.
Кажется, она снова плакала. Наверное, ей теперь еще неделю нельзя будет краситься – косметику смоют слезы. Ну и пусть, всё уже позади, это просто слезы.
![Вероника Мелан - Чейзер [litres]](/uploads/posts/books/484/484.jpg)
