Филип Жисе - Искусство
Похоронили Эрика сегодня. Старик достоял до середины церемонии прощания и ушел, не выдержал гнетущей атмосферы, слез родных, Мелани. Слишком это было тяжело, особенно для стариковского сердца. Чувствовал вину за то, что случилось. Как-никак, но именно он обучил Эрика Искусству. Сожалел об этом. Да и как не сожалеть, когда все обернулось таким образом.
Пришел на могилу жены. Здесь было тихо, спокойно. Опустился на лавочку у могилы, да так и застыл, утонув в воспоминаниях.
– Прости меня, Мерел ван дер Хост. Зря я тебя послушался, – проговорил старик, смахивая воду с глаз: то ли капли дождя, то ли слезы.
– Искусство – мое детище и таким оно и должно остаться. Мир не готов к Искусству. Пусть же оно умрет вместе со мной. Второй раз одну и ту же ошибку я не совершу.
Старик набрал полную грудь воздуха и тихо выдохнул. Будто хотел вместе с воздухом выдохнуть из груди и те гроздья печали и боли, что терзали его старое сердце.
– Никогда больше, Мерел. Никогда. Прости меня, где бы ты ни была, моя любовь. Прости, – старик вытер глаза, оглянулся. Вокруг было ни души, только стриженые кусты блестели мокрыми листьями, да деревья шелестели кронами на ветру. Запрокинул голову. Взгляд устремился к низким серым тучам, туманом клубившимся над головой.
– Никогда, моя любовь, – шепот вырвался из груди.
Старик поднялся на ноги, поправил воротник пальто, сгорбился, будто ощущал вес неба на плечах, и сопровождаемый дождем, направился прочь с кладбища.
Виллем сидел в кафе, горой нависнув над чашкой с зеленым чаем. Кафе он выбрал не случайно. Они с Эриком часто сюда захаживали, поболтать, попить чаю. Только вот теперь ему не с кем будет сюда приходить. К сожалению.
У Виллема было много друзей, но Эрик был лучшим из них, даже несмотря на то, что они на самом деле были друзьями, а не любовниками. Такое бывает нечасто, когда дружишь просто потому, что тебе нравится человек, а не потому, что есть возможность получить что-то от этой дружбы. И теперь вот в мире на одну истинную дружбу стало меньше.
Виллем думал об Эрике и его поездке в Доминикану. Наверное, не стоило показывать ему видео с бачатой, тогда бы Эрик сейчас был жив и, быть может, даже сидел с ним в этом кафе.
– Внутренний мир женщины, – губы Эрика скривились в грустной улыбке. – В его смерти виноват внутренний мир женщины. Надо же было такое придумать. Все тот старик со своим Искусством, забил Эрику голову глупостью и вот, нет больше Эрика, – Виллем отпил из чашки. – Внутренний мир женщины. Лучше бы ты дружище интересовался внутренним миром мужчин. Давно известно, что все напасти в этом мире от женщин. Еще с тех пор, как Пандора открыла ящик со всеми бедами человеческими, – Виллем оторвал взгляд от чашки и окинул помещение беглым взглядом. Людей в кафе сегодня было немного.
Внезапно взгляд Виллема остановился на двух девушках, сидевших за столиком неподалеку. Обе симпатичные. Одна блондинка, с длинными волосами, маленьким утонченным носом и тонкими губами, и другая, брюнетка с, Виллем назвал бы их изящными, даже аристократичными, чертами лица. Гольф с воротником под горло только подчеркивал особенность черт лица девушки. Брюнетка нравилась Виллему больше, чем блондинка, точнее понравилась бы, если бы ему нравились девушки. Нет. Они ему нравились. Лица, фигуры. Но в отличие от других мужчин, нормальных так сказать, они не вызывали у него сексуального желания.
Виллем отвернулся от девушек и снова опустил голову. Женщины – это опасно. Эрик этого не понял, вот и поплатился жизнью. Разве может быть что-то хорошее внутри женщины?
Виллем вновь посмотрел на девушек. Задержал взгляд на лице брюнетки. Почему-то именно в этот момент в памяти воскресли слова, сказанные некогда Эриком.
«Знал бы ты какие ощущения испытываешь при этом, не смеялся бы, а так, смейся, малыш, завидуй. Ничего подобного тебе все равно никогда не испытать… Благодаря Йорису и его Искусству я посмотрел на женщину иначе. Ласкать тело женщины приятно, но еще приятнее видеть реакцию ее тела на твою ласку. Тебе хочется касаться его снова и снова. Ты словно раб, прикованный цепью к столбу. Но в отличие от того же раба, цепь которая держит меня, мне безумно нравится. Она делает меня счастливым»
Если Эрик и был сумасшедшим, то счастливым сумасшедшим. Знакомство с Йорисом и его Искусством, чтобы это ни было, изменило его, сделало счастливым. Этого Виллем не мог не заметить.
«Завидуй. Ничего подобного тебе все равно никогда не испытать»
– Мне это и не нужно, – пробормотал Виллем, разглядывая лицо брюнетки. У девушки были очаровательные ямочки на щеках, и улыбка, которой можно было любоваться, любоваться, любоваться.
Виллем тряхнул головой, словно сбрасывая с себя наваждение. Его разум помутился, если он способен думать о таком.
– Безумие. Достаточно и одного безумца. Прости, Эри, – сказал Виллем, вспомнив о друге.
Виллем отвел взгляд от брюнетки, посмотрел на ее подругу, но миг спустя вернул взгляд на брюнетку.
– Безумие, – шепнул Виллем, глядя на девушку, чувствуя, как в груди разгорается огонь.
Внезапно девушка повернула голову и посмотрела на него, прямо ему в глаза, улыбнулась. Виллем и хотел бы отвести взгляд, да не мог. Все смотрел и смотрел на девушку, точно пытался через глаза увидеть то, что так влекло Эрика, ее внутренний мир.
– Если безумие сделало человека счастливым, тогда может это безумие и не безумие вовсе, – подумал Виллем. – Может Эрик был прав и внутри женщины на самом деле есть что-то, что способно сделать мужчину счастливым… Но я… Нет. Я – мужчина. По крайней мере, внешне. И… и девушки мне симпатичны. Вот эта уж точно, – Виллем наконец-то отвел взгляд в сторону.
Виллем вытер внезапно вспотевшие ладони о джинсы. В горле пересохло. Отпил из чашки.
– Она хорошенькая, – подумал. – И внутри нее есть что-то, что… Но это же безумие! Я не Эрик…
«Ты словно раб, прикованный цепью к столбу. Но в отличие от того же раба, цепь которая держит меня, мне безумно нравится. Она делает меня счастливым»
– Ты никогда не узнаешь, что находится внутри женщины, если хотя бы не попытаешься узнать, а что там внутри… Эри, это все ты со своим Искусством. Черт! – Виллем сглотнул подступивший к горлу комок, мельком взглянул на девушек. Те как раз поднялись из-за стола, собираясь уходить, начали одевать куртки, до этого висевшие на спинках стульев.
«Ничего подобного тебе никогда не испытать»
– Нет, Эри. Ты ошибся, – Виллем отодвинул чашку в сторону, поднялся со стула. – Я не знаю, что я испытаю, но я хотя бы попробую испытать то, что испытал ты.
