Юлия Фирсанова - Божественные кошмары, или живая легенда (СИ)
— Так-так, — Эйран озадаченно потер подбородок, скорее заинтригованный, чем ужаснувшийся. — Вы похитили ребенка из Мэссленда?
— Далась нам ваша ребятня! В Лоуленде своих что ль не хватает? Так папаше только заикнуться стоит, мигом еще склепает, — пренебрежительно фыркнул Джей, сунув руки в карманы и перекатываясь с носка на пятку. — Дело, видишь ли, так было: Элия предложила вести поиски Плетущих по урбо-мирам, не потому, разумеется, что их там завались, а из-за того, что там этих типов до нее никто искать не додумался. Сестра у нас очень умная! Ральд, потому как Разрушитель и Плетущих как вшей на коже чует, должен был подавать сигнал при обнаружении объекта. А наш гениальный Лейм вдобавок подсказал задавать настройку на поиск эмпат-каналом, чтоб не весь мир обшаривать, а перемещаться в максимально подходящее место. Меня и герцога в качестве подручных или наживки, как правильнее, я пока не решил, для грубой работы привлекли. Вот таким образом паренек и сыскался. Я его в вонючем Гаверском подвале в куче старого барахла отрыл. Думаешь, любящие родители его там прикопали, чтобы по магазинам без помех прошвырнуться?
— Не думаю, — покачал головой маг, выуживая из легкомысленной с виду болтовни Джей массу информации. — Значит, вы убеждены, что ребенок из Мэссленда?
— Ха, стали бы мы с ним возиться, будь иначе, — снова хмыкнул Джей. — Кинули бы назад и дело с концом.
— Уверены, дорогой, — кивнула богиня. — Пусть при мальчике не нашлось даже пеленки, но его проверял Энтиор. Как ты понимаешь, в таких вещах вампир не ошибается. А значит, налицо проблема: мы не знаем, как на Гавере оказался малыш и что с ним делать.
— И пока решаем, гадаем еще, чем кормить этого зубастого потомка герцогов Повелителей Стихий, — озвучил еще одну проблему Элегор, не так давно выкормивший оставшегося без родителей волчонка и еще помнящий, каков аппетит у детенышей, — не пальцами же Джея!
— Я решительно против! — сходу откликнулся принц, трепетно прижав к груди волшебные пальчики, способные вскрыть самый замысловатый замок и подчистую обобрать самого бдительного прохожего.
— Молоком. Мэсслендские младенцы пьют его точно так же, как и лоулендские, уверяю вас, я вскормлен цветным молоком ребсов, а не кровью девственниц и галлюциногенными грибами, — пожал плечами Эйран.
— А мы-то думали…. -Элегор изобразил крайнее разочарование от исповеди.
— Что ж, одной проблемой меньше, — улыбнулся Лейм и материализовал на ладони бутылочку сине-розового, весьма аппетитного с виду молока с прочной соской. Капнул на тыльную сторону запястья, определяя теплоту жидкости, и поднес к губам спящего младенца. Мирно сопевший, несмотря на шумное обсуждение его судьбы, зубастикмгновенно пробудился, ухватил соску губами и жадно зачмокал.
— Ты умеешь кормить младенцев? — поразился Ральд, никак не ожидавший такого грандиозного таланта от принца Лоуленда.
— Научился, когда Бэль, сестра, маленькой была, — повинился зеленоглазый романтик и, скрывая смущение, заговорил деловито, переводя тему:
— Так ты поможешь нам узнать, откуда и почему взялся малыш? Возможно ли вернуть его родителям, если они, разумеется, есть и желают заботиться об отпрыске, и избежать столкновения интересов с Мэсслендом?
— Да, папа настоящий пацифист, военные конфликты на дух не переносит, и если мы вдруг втравим Лоуленд в сражение с Мэсслендом, крепко накостыляет всем по шее, — к месту пожаловался Джей.
— Накостыляет? А как же пацифизм? — еще сильнее удивился Ральд, пока не составивший себе однозначного и целостного представления о монархе Лоуленда. Уж больно причудливая картина складывалась из соленых анекдотов пьяных компаний, уважительно-опасливых суждений маститых политических аналитиков и панибратских шуточек его детей.
— Миролюбие его величества на семью не распространяется. Отец у нас — домашний тиран! — патетично воскликнул Бог Воров, стукнув себя в грудь от избытка чувств, но рубашечку рвать не стал, и так уже одной пришлось пожертвовать. — Он нас бьет, кроет матом и вообще всячески изводит. Чего, вы думаете, я такой нервный?
— А ты нервный? — настала очередь удивиться Элегору, что герцог и проделал с самым заботливо-строгим видом. — А ведь не скажешь, скорей уж вполне сформировавшийся псих-самовзвод!
Порадованная новым словечком компания глумливо захихикала, а 'расхваленный' принц скромно потупил шкодливые глаза и забормотал, возя носком кроссовки по ковру:
— Ах, я такой скромный, вечно в тени, все преуменьшаю свои заслуги…
Заявление принца вызвало новый взрыв веселья в массах, подтвердивших, что пребывание в тени-естественное состояние Джея, а коль его удается обнаружить, то 'трепетные поклонники' тут же принимаются бурно выражать восторг, размахивая канделябрами, вероятно, именно для того, чтобы лучше разглядеть своего кумира.
Единственным оставшимся безучастным к шуму остался зубастый малыш. Опустошив бутылочку питательного молока и измочалив сверхпрочную соску в клочья, он снова мирно засопел. А что ему было волноваться, если целая куча богов, озабоченная мэсслендским происхождением живой находки, дала себе труд заняться устройством его будущего?
— Что скажешь, брат? — отсмеявшись, повторила вопрос Лейма, заданный полосатому магу, принцесса.
— Сделаю все, что в моих силах, — убирая улыбку, согласился Эйран, мысленно уже перебирающий варианты решения задачи. Его попросили о помощи, об услуге, посвятили в важную тайну, а посему бог был твердо намерен найти ответ, доказать самому себе, братьям и Элии, что он достоин доверия. — Известен его род, стало быть, есть от чего оттолкнуться в поисках. Пока же, увы, ничего сказать не могу. Как только что-то выясню, свяжусь с вами, но на мгновенный результат рассчитывать не стоит. У нас не принято открыто распространяться о потомстве, не достигшем хотя бы относительной зрелости.
— А где иначе? Ну ладно, не расстраивайся, зато мы успеем поужинать и передохнуть, — 'утешил' исчезающего брата белобрысый вор. — А то все в делах, все в заботах, так и вконец исхудать недолго. Вот увидит меня Кэлер, прослезится и начнет кормить, я лопну от переедания, вы пойдете за моей урной с прахом, рыдая, проклиная собственную черствость и жалея о том, что не ценили меня, великолепного, когда я был еще жив!
Похоже, мрачная картина, нарисованная Джеем, так поразила его воображение, что вор всхлипнул.
— Какой ужас! — покачал головой Лейм. — Иди немедленно отдыхай, а то я как представлю, сколько хлопот с твоей смертью начнется, тошно становится, да и Кэлер, бедняга, расстроится. Он ведь тебя, балбеса, почему-то любит.
