Ирина Молчанова - Вампиры – дети падших ангелов. Музыка тысячи Антарктид
Венедикт тоже улыбнулся.
Молодой человек отпил и, задумчиво наклонив голову набок, облизнул губы.
— Ну как? — взволнованно поинтересовался старик.
— Знаешь, очень похоже, но что-то не то… — Лайонел отодвинул бокал. — Думаю, нужно еще поработать.
— Подожди, не уходи. — Венедикт взял вторую банку и налил из нее кровь в чистый бокал. — Попробуй!
Лайонел отхлебнул, сполоснул рот и, сморщившись, проглотил.
— Гадость.
Ученый устало опустился на табуретку и, взглянув в холодные глаза гостя, промолвил:
— Это не клонированная кровь, Лайонел, ни та, ни эта. — Венедикт подпер косматую голову рукой. — Объяснишь, чем я тут занимаюсь?
Лайонел нахмурился, откровенный разговор не входил в его планы, но все-таки он сказал:
— У тебя давно уже все получилось, но наше общество… Оно не готово. Попытка пустить клонированную кровь по трубопроводу старейшинам закончилось неудачей. Они узнали заранее и даже не стали ее пробовать.
Венедикт сердито ударил ладонью по столу и с отвращением прохрипел:
— Общество… а будет ли оно когда-нибудь готово?
— У меня запрет от старейшин на клонированную кровь! — сверкнул глазами Лайонел. — Что ты от меня хочешь?
Зазвонил телефон. Молодой человек поднес сотовый к уху, пару секунд послушал и медленно убрал обратно в карман. Некоторое время молча смотрел на стоящий перед ним бокал, потом приказал:
— Позови сюда свою девчонку.
Старик вздрогнул, а когда попытался возразить, молодой человек процедил сквозь зубы:
— Немедленно.
Кира появилась в ту же секунду и, взглянув на деда, взмолилась:
— Пожалуйста, дедушка…
Венедикт сжал губы так, что они побелели, и вышел из комнаты.
— Иди сюда, — потребовал Лайонел.
Девочка послушно подошла, тогда он протянул ей руку ладонью кверху и спросил:
— Что ты видишь?
Маленькая ладошка накрыла его пальцы, белые ресницы сомкнулись, губы задрожали.
— Я вижу девушку, — прошептала Кира, — она лежит на рельсах, длинные рыжие волосы расстелены по снегу, серые глаза открыты… она смотрит на вас.
— Не то, — прорычал Лайонел. — Что ты еще видишь?
— Блестящий замок на мосту, на нем написано…
— Дальше! — оборвал молодой человек.
— Это важно, — тихо заметила девочка.
— Нет, — упрямо отрезал Лайонел.
Кира распахнула глаза и, смущенно улыбнувшись, положила ему ладошку на грудь, со стороны сердца.
— Подумайте о девушке с черными глазами, — попросила она.
Лайонел представил Анжелику, и Кира промолвила:
— На дороге… это шоссе… у него нет названия… семнадцать человек, среди них есть девушка с черными глазами, она очень красива, но…
— Но?
— Ее сердце разрывается от любви и ненависти. — Девочка помолчала. — Вы сделали ей очень больно. Она отомстит. Отнимет кого-то очень дорогого.
— Ты говорила про поле?
— Огромное, все белым-бело до самого горизонта, а по обе стороны лес. — Глаза девочки беспокойно заходили под веками, пальцы сомкнулись на груди молодого человека. — Под землей кровь, она течет по длинной трубе, и по ней как кораблик скользит пластмассовая колба с посланием от черноглазой девушки к ее создателю.
— Я знаю, где это! — Лайонел вскочил, девочка в страхе отшатнулась. — Скажи дедушке, твой талант останется нашим секретом.
Молодой человек направился уже к выходу, но передумал и вернулся.
— Мне кое-что нужно, — сказал он, окидывая взглядом полки с банками, — помоги-ка мне!
Спустя пять минут Лайонел выбежал из лаборатории, а когда хотел распахнуть дверцу машины, заметил, как за угол дома метнулась тень. Разбираться со слежкой не было времени. Доброжелатели успели донести Анжелике, что с Даймондом покончено, и гнев толкнул ее на предательство.
Выезжая из города, молодой человек думал о шестнадцати вампирах, присоединившихся к ослепленной яростью Анжелике, и причинах, по которым они могли это сделать. За два столетия его правления было четыре серьезных заговора. Первое проигнорировали, после второго, старейшины явились в город, послание третьего заговора вовремя перехватили, четвертый был раскрыт раньше, чем составили донесение.
На дисплее бегала строчка: «Вольфганг Амадей Моцарт «Реквием. Посрамив нечестивых. Часть VII». Из колонок лилась соответствующая настроению траурная заупокойная месса.
Серую извилистую дорогу, покрытую ледяным инеем, с обеих сторон обступили деревья. Наконец показался нужный поворот, машина проскоблила днищем кочку и вылетела на огромное поле. Лайонел вдавил педаль в пол. Бело-серая убористая стена леса приближалась с каждой секундой. Он был рад, что под ним не лошадь, как в старые добрые времена. Животные знали страх, машины — нет. К счастью, любимое авто не интересовалось, почему его на такой огромной скорости направляют в растущие рядком могучие дубы. Лайонел даже не моргнул, когда машина пронеслась сквозь деревья и выехала на серое шоссе. Кира не солгала, у него в самом деле не было названия, оно не значилось ни на одной карте мира и о его существовании ведали очень немногие. Тут не было знаков дорожного движения и живых людей.
Через лобовое стекло Лайонел увидел посреди пустынного шоссе, устремленного в бесконечность, семнадцать фигур. Взгляд нашел среди них одну, особо знакомую, и внутри, там, где тихо жило сердце, опустело. В ушах прозвучало предсказание: «Она отомстит. Отнимет кого-то очень дорогого». Сейчас он жалел, что не спросил: «Кого?» Даже предательство родного брата не ранило бы сильнее. У Вильяма было столько поводов для ненависти, но только не у лучшего друга…
Молодой человек закрыл глаза, медленно выпустил воздух и вылез из машины.
Семнадцать взглядов устремились на него. Никто не пытался бежать, вампиры замерли в ожидании.
Лайонел нарочно шел, как обычный человек, не используя возможность переместиться за секунду. Он наслаждался страхом в глазах подданных.
Георгий, единственный, не смотрел на него. Анжелика в норковом манто стояла рядом, и глаза ее горели от ярости. По другую от нее сторону находился Ферран, одетый в черный костюм. Его присутствие Лайонела не удивило. Приятель всегда питал к Анжелике сильные чувства. Еще один ее поклонник — Павел Холодный — напряженно сжимал и разжимал пальцы на правой руке. Бриан Джонсон с Анчиком разместились чуть поодаль, как будто не имели к делу никакого отношения, а так, погулять вышли. Сестры Кондратьевы, одетые в вечерние платья, испуганно переглядывались. Остальные вампиры, не из слабых, как отметил Лайонел, когда он остановился в двадцати шагах от них, потупили глаза. Асфальт и земля были разрыты — послание старейшинам уже отправили.
