Ольга Мигель - Багровый дневник
— Ну так что, ты прислушаешься к моему совету? — поинтересовалась ведьма, забросив в рот последний кусочек пальца. Она его что, прямо с костями съела?!
— Допустим, послушаю. Но что тогда? Если я не могу сейчас покинуть Лондон, мне остается только прятаться в подвалах. А там меня могут найти. К тому же, если я не буду спать в гробу, то ослабею. Ты говоришь, мне не следует покидать город? Но и в нем мне некуда пойти.
— Тогда предлагаю пойти ко мне, я как раз сегодня купила отличный гроб, — пожала плечами женщина, окончательно сбив меня с толку.
— Прости, что?
— Ведьмам не нужен сон, потому днем я также бодрствую и могу присмотреть за тобой. В мой дом охотники вряд ли вломятся: я всегда осторожна, на меня они целенаправленно не охотятся и даже не знают о моем присутствии.
— Зачем тебе помогать мне? — не опускал штыки я.
— Симбиоз, — бросила ведьма. — Тебе нужна моя помощь, а мне твоя. Эти охотники меня не ищут. Но через три дня в городе будет клан, который специализируется на моем племени. И они-то уж сделают все, чтобы меня вычислить. А из-за блокады охотников на вампиров я как раз и не могу покинуть Лондон.
— И в чем будет заключаться моя помощь?
— В твоей плоти, — пояснила женщина. — Вы, вампиры, быстро регенерируете. И если я съем всего лишь кусочек плоти вампира, это избавит меня от необходимости выискивать ночью жертву, чтоб съесть ее. То же самое касается и моей крови: тебе хватит всего глотка, чтоб насытиться. В таком симбиозе вампир и ведьма могут прожить до десяти суток! Охотникам будет гораздо труднее вычислить нас, если мы не будем выбираться на охоту. Удобно, не находишь? Ну а дней через девять, когда их настороженность спадет, мы спокойно покинем город, и уже тогда поохотимся.
— Действительно, — пробурчал я, хмуря брови. — Но откуда мне знать, что ты меня не сдашь?
— А ниоткуда, — нагло улыбнулась женщина. — Тут уже решай сам, да побыстрее, не хочу задерживаться на улицах. Кстати, меня зовут Миранда.
— Кадо, — бросил я, ощущая на себе взгляд больших изумрудных глаз.
Ночь 9
Когда с наступлением заката я проснулся, Миранда была первой, что я увидел, вставая из гроба. Ведьма сидела у окна и со скучающим взглядом смотрела на город. То, что она не сдала меня и я все еще жив, приятно удивило. Но все же расслабляться я не собирался.
— Ты вовремя скрылся в моем доме, — сообщила ведьма, задернув штору. — Сегодня я совершила прогулку в магазин одежды и по пути натолкнулась на парочку охотников. Они ищут тебя неподалеку, так что убежище, где можно переждать ночь, тебе весьма кстати.
— Спасибо, — кивнул я, с интересом рассматривая женщину.
— Ты… разговаривал во сне незадолго до того, как проснуться, — сообщила Миранда после короткой паузы. — Что-то невнятно бормотал и, тем не менее, я поняла… Мне трудно представить твои чувства, — неожиданно вздохнула ведьма. — Я слышала, вампирский клан — это своего рода семья, и члены его очень близки. Ведьмы — безнадежные одиночки, потому подобное нам чуждо… и все же, прими мои искренние соболезнования.
— Благодарю, — выдавил я, несмотря на ком в горле.
— Я слышала, у вампиров особенные проблемы с… адаптацией и поиском семьи для себя.
— Верно. Семьи удостаивается не каждый новообращенный, и в моем случае получилось так же, поэтому я длительное время был обречен на одиночество. Конечно, можно попытаться примкнуть к существующему клану, но даже если тебя примут, по-настоящему своим ты станешь не сразу. А создание собственной семьи — задача не только тяжелая, но еще и длительное время невыполнимая. Самое трудное… то, на чем ломаются новички… это пережить первые сто лет. Когда все, кого ты знал и любил, умирают, навсегда покидают этот мир у тебя на глазах. Они просто ускользают — как песок, который сыпется сквозь пальцы, а ты ничего, совершенно ничего не можешь сделать.
— Ничего? — удивилась ведьма. — Но почему же тогда не обратить в вампиров дорогих людей и не жить с ними вечность?
— Правило ста лет, — пояснил я. — Только те из нас, кто проживут век, способны продолжать род. А все, кто моложе… единственное, чем закончатся их попытки — это смерть того, кого они попытаются обратить. Конечно, можно умолять подарившего тебе вечность на коленях, чтобы он обратил и твоего друга, любимую или ненаглядную сестру… но все без толку. Обычно мы тверды в своем выборе, и раз уж остановили его на конкретном человеке, то делиться проклятием с кем-то другим вряд ли станем. Потому что если поддадимся и обратим одного человека по просьбе, то придется обращать и других — тех, кого попросят уже эти оба. И единственный способ избежать перенаселения нашим племенем в том, чтобы не поддаваться на эти уговоры, разорвать любые прижизненные привязанности. Ведь если вампир переживет эти самые сто лет, то впоследствии будет весьма сдержан в своих стремлениях обратить кого-нибудь. Да, если переживет.
— Ведьмам в этом плане значительно проще, — задумалась Миранда. — Переродившись, женщина теряет память о своей человеческой жизни, для нее все начинается с чистого листа. Единственная, кто существует для нее — ее наставница: ведьма, обратившая ее. И нет ничего крепче этих уз… пока наставница однажды ночью не исчезает. Вот так просто, не сказав ни слова. Мы — скрытные одиночки, для которых встретиться друг с другом на улицах — величайшее исключение, подтверждающее правило. Даже я понятия не имею, есть ли сейчас в Лондоне еще ведьмы, если, конечно, не брать в расчет одно запредельно яркое исключение.
— О чем ты?
— О причине, по которой в Лондон направляются охотники на ведьм. Среди нашего племени ярко выделяется одна крайне эксцентричная парочка, известная как сестры Блэк и Рэд Джокер. В отличие от остальных ведьм, они не прячутся, даже напротив — громко заявляют о себе. Куда бы они ни подались — буквально машут красными флагами перед носом охотников и церкви. И при этом их невозможно поймать. Охотники, поставившие себе целью схватить их, могут напрасно провести года, сбиваясь с ног — им все равно загадочным образом удастся уйти. Так продолжается вот уже десятый год. Никто не знает, как и откуда появилась эта парочка, с какой целью они ведут себя подобным образом, стоит ли за ними кто-нибудь. Несомненно только одно: и от нас, и ото всех порождений ночи их отличает то, что они… истинные чудовища.
