Ларисса Йон - Обреченные любить
— Нет!
Тайла распахнула глаза. Ею овладел панический страх. Пот стекал со лба, она огляделась по сторонам: больничные стены, койка, мягкий приглушенный свет, чистый прохладный воздух; она в безопасности.
Нет, не в безопасности. После того как круэнтус убил Джанет, он напал на нее, а кончилось все тем, что она оказалась в каком-то заведении, где заправляют все демоны. Ее заштопали. Вымыли. И… О Боже! Ею овладел демон.
Тайла сглотнула желчь и с трудом сдержала приступ тошноты. Ей нужно принять душ и подмыться. А еще неплохо бы стерилизовать кожу — например огнем.
Впрочем, все это были мечты, учитывая, что она прикована цепями к постели. И прикована, судя по всему, уже не первый день.
Она сжала кулаки, пошевелила пальцами ног. По крайней мере она может двигаться. Только что в этом толку? В памяти всплыли видения смерти Джанет и ее собственного поражения. В следующий раз ей может и не повезти.
— Добрый вечер. — Маленькая блондинка в дьявольском багровом хирургическом облачении стояла рядом с койкой. Как она очутилась здесь, Тайла не поняла, она ничего не слышала. — Вы выглядите намного лучше, чем в тот день, когда вас привезли: в крови, искусанную круэнтусом. А еще я не советовала бы вам носить одежду из красной обтягивающей кожи. Не подходит к цвету волос.
— На красном не видна кровь. А кто ты такая? Ты из полиции моды? — Голос звучал неуверенно и хрипло.
Златовласка с упреком покачала головой, будто Тайла говорила серьезно.
— Сестра Аллен. Я принесла еду, но вы не сможете поесть, пока доктор Эйдолон не снимет вязки. — Она улыбнулась, показав ровные клыки. — А вязки определенно нужны, учитывая, как ваша братия убивает направо-налево.
— Спасибо, Нэнси, ты можешь идти. До завтра. — Грубый мужской голос пробрал Тайлу до печенок — как водка для алкоголика, как кусок торта для диабетика, как оргазм для монашки. — Здравствуй, Тайла.
— А, доктор Зло, и вам не хворать. — Она не посмотрела на него. Что, если ей только приснилось, насколько он хорош собой? Что, если у него рога, копыта и иглы, как у дикобраза, по всему телу?
Нэнси захихикала и вышла из палаты. Непонятно, как вампир может вести себя словно капитан женской команды поддержки. Впрочем, не все ли равно? Каждый вампир сдохнет в огне, как и все остальные кровососы.
Вот только отмывать ошметья этой мерзости со своей одежды после каждого задания ей уже надоело. Но такова жизнь любого из эгисов. Тайные защитники человечества. Убийцы демонов.
И прочая чушь, которой ее пичкали с детства, чтобы она чувствовала свою значимость, гоняясь за монстрами по пропахшим мочой подворотням.
В то же время найти другую работу, имея несколько приводов в полицию за насилие и будучи под подозрением в убийстве, представлялось маловероятным.
Но опять же, будь она чиста перед законом и имей какую-нибудь вшивую ученую степень, ничего бы не изменилось. Она бы все равно патрулировала по ночам закоулки Нью-Йорк-Сити, которые знала гораздо лучше, чем ей бы того хотелось. Она бы искала и убивала мерзких тварей.
Таких, как этот докторишка, который подходил к ней все ближе. Она закрыла глаза, потому что все еще не готова была взглянуть на него. Только когда изголовье ее постели приподнялось, она осмелилась бросить быстрый взгляд из-под опущенных ресниц.
По коже пробежали мурашки. На нем была зеленая больничная роба, и он был такой же мускулистый и кареглазый, как ей запомнилось, и еще он смотрел на нее умным и уверенным взглядом. Сложная витиеватая татуировка на его правом предплечье замерцала, когда она пристально посмотрела на четкие переплетенные линии.
Она сражалась с демонами уже восемь из своих двадцати четырех лет, и еще ни разу ее не пронзал такой благоговейные трепет, как сейчас. Как будто он был абсолютной эротической энергией, заключенной в оболочку в виде меднокожего красавца мужчины с обложки модного журнала.
Жаль, что придется подпортить ему физиономию правым хуком.
— Я сниму вязки с запястий, чтобы ты смогла поесть. Не пытайся со мной драться. Госпиталь под зашитой заклятия, которое не позволит тебе проявить насилие.
Ну да! Она подождала, пока он освободит ей руки, затем улыбнулась и попыталась нанести ему сокрушительный удар в челюсть.
Боль так сдавила ей виски, что черепушка едва не лопнула. Тайла упала на подушки, обхватив голову руками.
— Я тебя предупреждал.
— Черта с два, — простонала она. — Ты явно хотел, чтобы я попробовала.
— Может быть.
Когда боль поутихла, она посмотрела на него, прищурившись.
— Так вот почему я до сих пор жива, верно? Все дело в заклятии. Ты бы хотел меня убить, но не можешь.
Он пожал плечами и вписал что-то в ее историю болезни.
— Я так же снова хочу быть в тебе, но это мало что меняет. Я не очень полагаюсь на свои инстинкты.
Тайла едва не поперхнулась слюной.
— Мог и не напоминать.
Он что, всерьез? Он снова хочет заняться с ней сексом? Не то чтобы это было возможно, ведь при первом же удобном случае она его убьет.
— О! — воскликнул он. — Нет нужды напоминать: ты и так все прекрасно помнишь. — Он отложил планшет с ее историей болезни и положил свои длинные тонкие пальцы на ее запястье, чтобы проверить пульс. — Ты не кончила, но явно хотела. А я хотел, чтобы ты кончила. Хотел почувствовать, как ты кончаешь.
Он посмотрел на нее так, будто раздевал взглядом.
— Я до сих пор чувствую твое возбуждение. — Его пальцы на ее запястье сжались крепче, и она сама ощутила, как с каждым его словом все быстрее пульсирует жилка под его рукой.
Она тоже это чувствовала, чувствовала, как напряглись соски, чувствовала сладкую истому в промежности, чувствовала, как увлажнилась ее киска.
— Интересно, — промурлыкал Эйдолон, — каково на вкус твое желание.
Боже правый! Как он влияет на нее… это пугает. И дело даже не в том, что этот мужчина ее враг, а в том, что никакой похоти не могло быть вообще. Но она была. Секс всегда был для нее оружием, инструментом, единственной валютой, которая не подвержена девальвации. А секс с мужчиной вообще никогда не был для нее развлечением. Сколько она ни пробовала, каждый раз все заканчивалось ничем. Она имитировала оргазм, так же как некоторые имитируют смех, услышав неудачную шутку.
— Хватит меня лапать, — произнесла она едва слышно. — Иначе получишь оплеуху. — Пустая угроза, учитывая заклятие, но от угрозы ей стало немного легче.
Наконец он отпустил ее и отошел на шаг от койки. Свободные штаны его оттопырились спереди. Она отвернулась и потянулась к вязкам на лодыжках, но доктор покачал головой.