Через бурные волны (ЛП) - Лейн Вал И.

— Не соблазняй меня больше. — Она с ухмылкой покрутила ножом. — Так вы возьмете меня на борт или нет, капитан Харрингтон?

При упоминании моего имени я сделал паузу. Я знал, что она уже должна была услышать его в таверне, но все равно это застало меня врасплох. Капли дождя ритмично падали с верхушек деревьев вокруг, словно тиканье часов, ожидающих, когда я приму решение.

— Как тебя зовут, и почему ты так отчаянно хочешь стать частью команды?

— Сейчас ты получишь ответ только на один из этих вопросов. — Взгляд ее глаз впился в меня, а брови нахмурились. — Клара. Клара Рейд.

Я вздохнул, не уверенный, разумно ли было позволять этой пылкой ирландке присоединиться к моей команде. Но она помогла мне во время драки. И после нашего последнего грабежа мне не хватало пары матросов. Она говорила с уверенностью, которой не было у большинства мужчин, которых я нанимал. Отбросив свое первоначальное колебание, я решительно кивнул в ее сторону.

— Отлично. Добро пожаловать на борт «Сокола», Клара Рейд.

10. Поднять Паруса

Катрина

Мы пробыли на воде некоторое время, и большую часть времени погода была на нашей стороне. Один небольшой шторм обошел нас стороной, но это не помешало нам хорошо провести время. Каждые несколько часов я проверяла, как там мама, чувствуя, как меня охватывает чувство вины каждый раз, когда я смотрю на нее. Поэтому, когда она неизбежно просыпалась, а я сидела рядом с ней, я не могла заставить себя снова усыпить ее.

Ее глаза распахнулись. Я наблюдала, как она медленно и неуверенно оглядывается по сторонам, как и любой другой человек, оказавшийся в подобной ситуации. Я собралась с духом, прокручивая в голове все возможные объяснения, которые могла предложить. Что я скажу ей, когда она потребует ответов? У меня не было ни малейшего шанса сохранить видимость школьной экскурсии по разным культурам. В школах не катаются на яхтах. И уж точно не похищают матерей учеников.

— Г… где я? — слабым голосом спросила мама.

Я быстро соображала, оглядывая комнату и пытаясь скрыть собственную панику.

— Ты… ты на яхте, со мной, плывешь к острову у берегов Кубы. — Правда выплеснулась наружу, и я отругала себя за то, что была такой никудышной лгуньей, что не смогла придумать ничего лучше.

— Школьная поездка? — Она села, потирая голову и глаза.

— На самом деле это не школьная поездка. Это просто поездка. Это трудно объяснить, — сказала я, — Но ты должна поверить, когда я говорю, что это то, что я должна сделать. И я не могу оставить тебя здесь. — Я замолчала, теребя тонкое кольцо на пальце и борясь с нервным спазмом в животе. — Кто-то, кто мне дорог, нуждается в моей помощи.

— А как же школа? Как я вообще сюда попала? — Лицо мамы побледнело. — О нет, я что, опять напилась?

Я потянулась вперед, чтобы успокоить ее, мягко коснувшись руки.

— Нет, нет, мам. Ты не напивалась. Все в порядке. — Я старалась говорить как можно мягче, чтобы успокоить ее, но морщинка у нее на лбу становилась только больше.

— Тогда… что происходит? Почему я не помню, как добралась сюда? — Ее голос звучал как ее собственный, совершенно не похожий на тот, что звучал там, на пристани.

— Что ты помнишь? — Если бы я могла расспросить ее о том, что она знает или чего не знает, это определило бы, насколько далеко я смогу уйти, ничего не объясняя.

— Я… я не могла уснуть. Я все хотела увидеть тебя — увидеть океан — и поехала сюда, ну, во Флориду. Я сказала твоему отцу, что собираюсь сделать. И ему это показалось странным, и он начал спрашивать меня, почему, но я просто предложила ему поехать навестить свою семью на север, и он согласился. Именно так. Это было очень странно. Но он не стал спорить. Он просто… начал собирать вещи.

Как я и думала. Она контролировала его, не осознавая этого.

— Значит, ты не помнишь, как поехала во Флориду или приехала ко мне в общежитие, чтобы найти меня? — надавила я.

Она покачала головой, выглядя смущенной, будто у нее сильно разболелась голова.

— Нет… Что происходит, Катрина?

Я колебалась, откидываясь на спинку стула и моргая, тщательно подбирая слова. На данный момент мама была вне контроля сирены. Я не хотела смущать ее еще больше. Но я не могла рассказать ей все здесь и сейчас, чтобы не показаться сумасшедшей и не ввергнуть ее в панику. Поэтому я разыграла единственную карту, которую знала.

— Мам, — выдохнула я. — Ты помнишь, как ты уходила и исчезала на некоторое время, и ты просила меня доверять тому, что ты делаешь? Ты сказала, что пыталась помочь. Ты была занята тем, что, по твоему мнению, тебе нужно было сделать.

Она не ответила, но не сводила с меня сияющих, встревоженных глаз, будто уже знала — и боялась — того, что я скажу дальше.

— Дело в том, что я не могу рассказать тебе всего прямо сейчас, мама. Но ты должна верить, что я делаю то, что должна. На Кубе есть кое-что, что мне нужно. И будет бессмысленно, если я объясню это сейчас. Ты просто должна знать, что для меня было небезопасно оставлять тебя там.

Она открыла рот, словно собираясь продолжить расспросы или спорить.

— Пожалуйста, просто поверь мне, — сказала я. — Я знаю, это не имеет смысла, но сейчас так нужно.

Она опустила глаза, ее каштановые волосы рассыпались по плечам. Наконец она снова посмотрела на меня, и в ее голосе послышалось что-то тяжелое.

— Я обязана сказать тебе, что согласна, — произнесла она. — А твой папа?

— Я уже позвонила ему. Я сказала ему, что ты здесь, со мной. В Константине. В кампусе. — Я говорила твердо, вспоминая телефонный звонок, который сделала сегодня утром. — Он в полном порядке, обещаю.

Мама огляделась по сторонам, у нее перехватило дыхание, когда она сдерживала реакцию, которая, я легко могла себе представить, назревала. Я тут же почувствовала, как желудок скручивается в узел. Неужели я только что совершила огромную ошибку? Беллами, без сомнения, не одобрил бы, если бы я рассказала ей все это, но я не могла просто продолжать убаюкивать маму песнями всю дорогу. В конце концов — рано или поздно — она узнала бы, по крайней мере, часть правды. Но я просто должна была убедиться, что она не узнает слишком много сразу. Я не могла предвидеть, что мама хорошо с этим справится. Печальная правда заключалась в том, что я все еще не доверяла тому, что она могла сделать. Я задумалась, перестану ли я когда-нибудь воспринимать ее как человека, находящегося на грани ошибки, настолько слабого, что мне нужно защищать его, а не как свою мать.

— Не паникуй, пожалуйста, — добавила я. — Со мной друзья. Ты с ними познакомилась. Беллами, МакКензи и Ной. Они все едут с нами, и мы в безопасности.

Мама кивнула, ее движения головы становились все быстрее и резче по мере того, как она переваривала услышанное.

— Я постараюсь доверять тебе. Потому что знаю, что слишком много раз просила тебя о том же — не делать этого.

— Спасибо. Сейчас это самое лучшее для нас обеих. Обещаю. — Я почувствовала, что вода стала неспокойной. Это было едва заметное изменение, которое я смогла уловить по изменению движения яхты. Я не ожидала, что кто-то еще заметит.

— Пойду проверю, сколько нам еще плыть, — сказала я, вставая и направляясь к двери. Мама кивнула, на ее лице все еще было написано беспокойство. Я надеялась, что она останется в каюте, по крайней мере, достаточно долго, чтобы я смогла добраться до Беллами раньше нее.

По пути к штурвалу я столкнулась с МакКензи, которая стояла, прислонившись к борту, и смотрела на бесконечный водный пейзаж сквозь свои дизайнерские солнцезащитные очки.

— С твоей мамой все в порядке? — спросила она.

— Если под «в порядке» ты подразумеваешь «бодрствует», то да, — я сглотнула.

— Что? — воскликнула МакКензи.

— Она не может спать вечно, — сказала я. — Нам придется поработать вместе, чтобы успокоить ее. Я взяла с нее обещание не задавать никаких вопросов.

— Что мы будем с ней делать, когда доберемся до суши и действительно отправимся на поиски этого чувака, короля пиратов?